- Ты хорошо провела день?

Я начинаю отвечать, но он убирает одну руку и лезет в карман, в котором вибрирует телефон, хмуро глядя на него.

– Merde[дерьмо].

Это слово я знаю. Он был дома меньше трех минут, и я уже знаю, что он мне скажет.

Ансель с раскаяньем смотрит на меня.

- Мне нужно вернуться на работу.

Когда я просыпаюсь, Анселя рядом нет, и единственное доказательство того, что он все же был дома - это записка на подушке, в которой написано, что он пробыл дома несколько часов и спал на диване, потому что не хотел будить меня. Чувствую, будто внутри что-то разбивается. Я ложилась спать только в его футболке и больше ни в чем. Мужья не спят на диванах. И мужья не беспокоятся о том, разбудят ли они своих безработных жен посреди ночи.

Я даже не помню поцеловал ли он меня в лоб, когда уходил, однако, значительная часть меня хочет написать Анселю и спросить об этом, потому что ответ мне скажет, должна ли я оставаться здесь или все же пора заказывать билет домой.

Нужно отвлечься и хорошо провести второй день одиночества в Париже: я блуждаю по выставкам и садам музея Родена, а затем бесконечно долго поднимаюсь по Эйфелевой башне...но ожидание стоит того. Вид с высоты необыкновенный. Париж прекрасен - стой ты на улице или на вершине.

Вернувшись в квартиру вечером в воскресенье, моим собеседником становится Лола. Она сидит дома на диване, и восстанавливается после вируса, который мы вдвоем подхватили, и с быстрой скоростью отвечает на мои сообщения.

Я рассказываю ей, о том, что думаю, мол Ансель уже пожалел о том, что позвал меня с собой.

«Это безумие», отвечает она. «Это из-за работы он сейчас не с тобой. Да, он женился на тебе, но не знал, как долго это продлится, да вдобавок ему нужно еще и работать.»

«Честно говоря, Лола, я чувствую себя попрошайкой, но пока не хочу уезжать! Этот город, ах, замечательный. Как ты думаешь, может мне остановиться в отеле?»

«Ну ты и восприимчива.»

«Он спит на ДИВАНЕ.»

«Может он заболел?»

«Я не помню, чтобы он был больным.»

«Он может, думает, что у тебя все еще «технический перерыв»?

Я чувствую, как мои брови ползут вверх. Даже об этом не подумала. Может, Лола права, и Ансель думает, что у меня все еще критические дни? Может, мне действительно нужно самой проявить иницианиву?

«Ладно, это хорошая теория.»

«Проверь ее», - отвечает она.

Забываю о футболке. Сегодня я ложусь спать голой.

Проснувшись, смотрю на часы. Почти половина третьего ночи, и я сразу понимаю, что его еще нет дома. Свет везде выключен и кровать рядом со мной пуста и холодна.

Но затем я слышу шарканье, звук молнии и стон, который доносится с соседней комнаты.

Поднимаюсь с кровати и натягиваю его футболку, которую Ансель кинул в стирку. Она настолько сильно пахнет им, что мне приходится остановится, и закрыть на миг глаза, чтобы прийти в себя.

Когда я вхожу в гостиную и смотрю в сторону кухни, то вижу его.

Он склонился над столешницей, а одной рукой схватился за нее. Рубашка нараспашку, галстук свободно болтается на шее, брюки спущены, и его вторая рука находится на члене.

Меня зачаровывает этот вид, вид сексуального Анселя, то, как он ублажает себя в приглушенном свете, проникающем через окно. Движения резкие, руки согнуты в локтях, и сквозь рубашку я замечаю, как напряжены мышцы его спины, пока он двигает бедрами, зажав член в руке. Делаю шаг вперед, желая лучше рассмотреть, и под ногами слышится скрипучий звук. Он раздается по всей комнате, и Ансель замирает, поворачиваясь через плечо, чтобы взглянуть на меня.

Когда его глаза находят мои, в них виден стыд, который медленно перерастает в поражение. Он опускает руку, склонив голову вниз.

Я медленно подхожу к нему, неуверенная хочет ли он меня или что угодно, за исключением меня, иначе с чего ему быть здесь и заниматься подобным, если я была в его кровати голой?

- Надеюсь, что я тебя не разбудил, - шепчет он. От уличного света, который пробирается через окно, я вижу резкие черты его подбородка и гладкую кожу шеи. Его штаны болтаются на бедрах, рубашка нараспашку. Я хочу попробовать его кожу, почувствовать линию его волос внизу живота.

- Ты разбудил меня. Но не по своей воле. Не оттого, что захотел...- хочу добавить "меня" но опять-таки, я ни в чем не уверена - Если ты нуждаешься...в чем-то.

Боже, могу ли я быть менее тактичной.

- Уже поздно, Cerise. Я пришел, начал раздеваться и увидел тебя обнаженной в моей кровати, - говорит он, смотря на мои губы. - Я не хотел тебя будить.

Я киваю.

- Я надеялась, что ты увидишь меня голой в своей кровати.

Он медленно выдыхает через нос.

- Я не был уверен...

Прежде чем он заканчивает предложение, я опускаюсь в темноте на колени, он убирает свою руку, чтобы я могла удовлетворить его потребность. Мое сердце бьется так сильно, и я так нервничаю, что у меня рука дрожит, когда я притрагиваюсь к нему, однако, не обращаю на это внимания. Повторяю себе слова Харлоу - я уверенная богиня секса.

Я говорю себе, что ничего не теряю.

- Я легла спать голой с целью.

- Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя обязанной быть со мной.

Я смотрю на него, будто громом пораженная. Что случилось с нахально-напористым парнем, которого я встретила неделю назад?

- Я не чувствую себя обязанной. Ты просто занят...

Он улыбается, сжимая член у основания, от чего на кончике появляется влажность.

- Я думаю, что мы оба были слишком робкие.

Я облизываю его, немного играя, дразня. Жажду тех звуков, которые он издает, когда я заглатываю его, а затем освобождаю, чтобы снова поцеловать и еще немного подразнить.

- Я думал о тебе, - признается он шепотом, наблюдая, как я провожу своим языком от его основания до кончика. - Я едва мог думать о чем-то еще.

Это признание усугубляет тяжесть и напряженность в животе, и только сейчас я понимаю, насколько сильно беспокоилась на этот счет. Я чувствую, что таю. Хочу доставить ему удовольствие, принести еще больше удовольствия, посасывая его. Блаженно застонав, почувствовать вибрацию его члена у себя во рту.

Видеть его таким - нетерпеливым, свободных в моих прикосновениях - позволяет мне продолжить игру, быть храброй и наглой соблазнительницей.

- Чем мы занимались в твоих мыслях?

- Этим, - говорит он, склонив голову, запуская свою руку в мои волосы. Он глубоко и во всю длину вторгается в мой рот.

- Трахни меня.

Откинув голову назад, Ансель толкается бедрами вперед.

- C’est tellement bon, j’en reve depuis des jours . . [Как же хорошо, я мечтал об этом в течение нескольких дней] - С очевидным усилием он выпрямляется, немного наклоняясь. – До конца, Миа, - шепчет он. - Я хочу почувствовать, как ты глотаешь, - он делает паузу, чтобы я могла сделать то, что он просит. Ансель стонет хрипло, когда я глубоко захватываю его.

- Ты глотнешь, когда я кончу? Издашь ли ты звук, когда почувствуешь это? - спрашивает он, пристально глядя на меня.

Я киваю. Для него. Я сделаю это. Я приму все, что он даст мне: хочу дать ему тоже самое. Он – все, что удерживает меня здесь, и даже если этот брак, всего лишь притворство, я все равно хочу почувствовать ту свободу и легкость, которые были у нас ночью в Сан-Диего и мимолетные воспоминания, вспышки кожи, звуки и удовольствие, подаренные нам ночью Лас-Вегаса.