В разрушенной мельнице обитают черти: в украинских быличках черт, прикинувшись М., зазывает мужиков на такую мельницу молоть; он мелет быстро и бесплатно, но мука оказывается перемешанной с песком. Мельница — обитель русалок, которые расчесывали волосы, сидя на мельничном колесе, вертелись вместе с ним, портили жернова и плотины.

М., связанный со стихией воды, как и кузнец, гончар (связанные, соответственно, с огнем и землей — глиной), относился к группе мифологизированных персонажей, обладающих особым умением, обитающих на границе освоенного людьми жилого пространства (за пределами села, у воды) и наделяемых сверхъестественными, в том числе колдовскими, способностями.

В.Я. Петрухин

МЕЛЬНИЦА — объект и локус, наделяемые в народных верованиях демоническими свойствами. Сочетание в М. природного и культурного начал, производимое ею превращение одного вещества в другое, использование силы стихий (воды, ветра), а также постоянный шум — все это определяет отношение к М. как к дьявольскому изобретению.

М., особенно водяная, а также заброшенная, разоренная — это место обитания мифологических персонажей. Верят, что под мельничным колесом живет водяной, на М. русалка моет волосы, на столбах разрушенной М. сидят черти, а на крыше — вампир. Пустые М. стараются обходить стороной: караконджулы празднуют там свадьбы и могут затащить к себе прохожего. Черт заманивает на М. крестьянина, бесплатно мелет ему муку, но смешивает ее с песком и пр. Ласка — животное-демон также связана с М., болгары даже именуют ее «мельничной кошкой» (воденично коте). Если она повадится лазить в курятник, особыми заклинательными формулами ее отсылают на М.

Мельник, по поверьям, обязательно должен знаться с нечистой силой, прежде всего с водяным (ср. рус. сибир. мельник — водяной).

Части М. (колесо, жернова, конек, камень и др.) в силу своих специфических функций получают устойчивые символические значения и нередко используются в различных ритуалах. Так, уберечь скотину от падежа при эпидемии можно, зарыв в воротах украденную в полночь задвижку мельничной запруды. Вращающееся колесо М. способно повернуть ход болезни, поэтому, например, на него выливают воду, которой обмыли больного. Используется оно и в любовной магии; ср.: «Как быстро вертится колесо, так пусть вертятся в голове N. мысли обо мне» (болг.). С постоянным движением колеса ассоциируются быстрота и работоспособность, именно на него кладет первую самостоятельную пряжу девочки ее отец с пожеланием, чтобы у дочери спорилась работа. К магическим свойствам М. и ее частей добавляется очистительная сила воды, вступающей в контакт с М. При трудных родах, чтобы ребенок быстрее появился на свет, роженицу опрыскивают водой с колеса. Такой водой умывались и молодые люди в Юрьев день, чтобы весь год быть ловкими и здоровыми. Считалось, что можно снять с человека порчу, если бросить его одежду в воду под М.

М. независимо от ее типа (ветряная, водяная, ручная) в славянских языках является одной из самых архаичных и устойчивых метафор говорения и болтливости; ср. молоть языком, молоть вздор; рус. диал. мельник — «болтун» и т. п. Та же метафора служит для интерпретации сновидений: мельник во сне означает ссору, пустая мельница — бесполезные разговоры. На корреляции М. и речи построены магические действия (преимущественно с трещоткой М.), направленные на то, чтобы ребенок начал говорить.

В многочисленных славянских паремиях работа М. и ее частей соотносится с речевым аппаратом, ср. рус. «Язык — безоброчная мельница», «Язык — жернов, мелет что на него ни попало» и др.

М. и жернова в загадках обозначаются по шумовому эффекту: рус. «Тах-тара-рах, стоит дом на горах»; болг. «Бешеная собака в селе лает» и др. В волшебных сказках повествуется о чудо-М., которая сама мелет, сама веет и пр. Сооружение М. входит в ряд заданий, которые невеста дает жениху. В сказках о падчерице, в легендах о святых М. - один из локусов, где происходит действие.

У восточных славян известны святочные игры ряженых «чертова мельница», где в качестве хозяина выступает медведь или черт. Западные славяне, хорваты и словенцы на масленицу устраивают «мельницу», «переделывающую» стариков и старух в молодых.

И.А. Седакова

МЕСЯЧНЫЕ — в народных представлениях состояние, когда женщина считалась «нечистой» и подвергалась изоляции. Основные названия М. (как показателя не только этого состояния, но и в целом периода расцвета в жизни женщины) связаны с красным цветом, красотой и цветением, ср. цвет, цветет, краски, Червоний Iван и т. п. У восточных славян известны предания о происхождении М. Рассказывают, что Богородица, родив Христа, положила свою окровавленную рубашку в горшок и велела служанке, не открывая его и не разглядывая рубашки, бросить горшок в реку; любопытная служанка открыла горшок, заболела сама, и с тех пор все женщины раз в месяц болеют тем же.

При наступлении половой зрелости мать девушки мазала ей кровью щеки или брови или слегка била ее по лицу, чтобы девушка была красива, румяна, чтобы ее любили парни и т. д. При появлении первых регул в некоторых местах девушки должны были прятаться в укромном месте, откуда могли появляться, лишь закрывшись с головой.

Появление регул отражалось в изменении одежды девушки (появление нижней юбки, фартука), украшений, манеры поведения, походки. В России при первых М. в гости к девушке собирались все женщины села, пировали и, расстелив на полу рубашку девушки, плясали на ней или устраивали девушке символическую свадьбу, отмечая ее переход в группу молодежи брачного возраста. Из старших девушек выбирали для нее «жениха» и «невесту» и оставляли их на ночь вдвоем — молодиться.

Окончательное прекращение М. (когда женщина «теряла свой цвет», «переставала цвести») также переводило ее в иную возрастную категорию и изменяло характер участия в социальной и ритуальной жизни (например, женщина могла стать повитухой).

Поведение женщины во время М. регламентировалось строгими запретами. Кровь от М., как и после дефлорации и родов, а также женское белье тщательно скрывались от посторонних глаз, иначе это могло бы повредить женщине (М. станут нерегулярными, длительными и болезненными, или, напротив, их могут «украсть»), а также потому, что эту кровь могли использовать для порчи; воду после стирки белья выливали там, где никто не ходит, и т. д. Категорически запрещались половые сношения, поскольку они могли привести к тому, что родившийся ребенок станет вампиром, волколаком, ведьмой.

Женщине во время М. запрещалось посещать церковь, ходить на кладбище и показываться перед иконами (или мыть их), пить святую воду, есть или печь просфоры. Ограничению подвергалась сфера общения женщины и ее ритуальные функции: она не могла быть крестной матерью, а также участвовать в праздничных трапезах, совершаемых в первые дни жизни новорожденного (в такие дни под порог дома подкладывали железные предметы, чтобы «нечистые» женщины, перешагнув через них, лишались своей вредоносности).

Во время М. запрещалось принимать участие в севе и пахоте, сажать, полоть и собирать овощи, виноград, плоды с деревьев, сидеть на мешках с зерном (нарушение запретов грозило гибелью урожая от полевых вредителей и непогоды), а также переступать через домашних животных, приближаться к пасеке и т. д. Строго возбранялось приближаться к охотничьему и рыболовному инвентарю, чтобы не «испортить» его. «Нечистой» женщине нельзя было квасить капусту и солить огурцы и сало, печь праздничные пироги, стирать чужую одежду (человек, ее надевший, заболеет), сновать и ткать (одежда и полотно будут непрочными), изготавливать глиняные формы для выпечки хлеба (они будут биться, в них не станет удаваться хлеб) и т. д.

В славянской магии с помощью рубахи, которую женщина носила во время М., или воды, в которой ее стирали, предотвращали беременность (лили эту воду на каменку в бане или в печь), привораживали мужчин (давали кровь в питье и пище), наводили порчу (подливали воду в сад или в хлев) и т. п.