Совершив предательство, И. покончил с собой, чтобы опередить Христа, скорее попасть в ад, быть спасенным вместе с другими людьми и сохранить свои серебреники, но опоздал и навечно остался в пекле. Согласно славянским легендам, И. повесился на осине, из-за чего она все время дрожит и горькая на вкус, на бузине, на рябине, на дубе; хотел удавиться на березе, которая от страха побелела; кровь И. попала на ольху, и древесина приобрела красноватый цвет; был придавлен деревом, выпустил себе внутренности, разбился при падении, его тело разложилось от неведомой болезни. Из тела И. выросли табак, хрен, лук, чеснок. После смерти И. попал в ад, где сидит на коленях у Сатаны как самый великий грешник. По украинскому поверью, душа И. может скитаться по земле и вселяться в человека, нарушившего пост на Страстной неделе, вызывая падучую. С именем И. связано представление о том, что после его смерти среди людей появились висельники, утопленники и самоубийцы.

Славяне сближают И. с различными демонологическими персонажами, ср. укр. юда — «злой дух, нечистая сила». У южных славян бытуют поверья о «юдах» — злых демонах, которые по ночам душат детей и вредят людям (Болгария, Македония). В белорусских сказках «Юда — беззаконный черт» — человекоподобное лесное существо, оборотень со смертоносными клыками. В рассказах сибиряков «Иуда беззаконный» сближается с водяным: если отказать И. в просьбе, он утащит в пруд, под мельничное колесо.

У западных и южных славян-католиков к Страстной неделе приурочены обряды «сожжения» и «изгнания» И. Соломенное или деревянное чучело, называемое «Иудой», носили по улицам, били, дергали за волосы, вешали на площади, на кладбище, топили в реке, сбрасывали с башни костела, ломали и сжигали возле костела. Головешкам от этого костра приписывалась магическая сила хранить хозяйство от нечистой силы, из них делали «иудины крестики», которые втыкали на поле в качестве оберега от града, ливня, ведьм или в день св. Яна (24.VI) закапывали во дворе в навоз, чтобы в хлев не вошла ведьма. В Чехии и Словакии «И.» участвовал в предпасхальных процессиях ряженых. Раскрашенную деревянную (тряпичную, соломенную) фигуру И. возили на тачке по селу, исполняя песни о предательстве И., о муках и смерти Христа.

У западных славян широко распространены пасхальные обрядовые печенья в виде человеческих фигурок и петель под названием «иудины петли». Эти печенья мазали медом, чтобы в течение года человека не кусали змеи и не заманивали в топь болотные огоньки.

Представления об И. связаны также со «злыми днями»: у лужичан и поляков несчастливым днем считается 1 апреля — в этот день якобы родился И.

Лит.: Соловьев С.В. К легендам об Иуде-предателе. Харьков, 1895.

О.В. Белова

КАБИНЕТНАЯ МИФОЛОГИЯ — совокупность персонажей, без должных оснований относимых к славянским языческим богам и фигурирующих в ученых сочинениях по славянской мифологии с XVIII в. по наши дни.

В основе К. м. лежит представление о славянском язычестве как пантеоне «личных» богов, осмысляемых либо в антропоморфных образах, либо в виде идолов. Создание К. м. стимулировалось желанием воссоздать славянское язычество, недостаточно отраженное в древних источниках, несовершенными приемами донаучного, а в значительной степени и научного исследования, обилием разного рода вторичных и даже фальсифицированных источников. Существовала также устойчивая тенденция моделировать славянское язычество по образцу древнегреческой или римской мифологии.

Наиболее последовательное выражение К. м. получила в книге А.Н. Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу» (1865–1869, т. 1–3). В одном ряду с «подлинными» богами славянского язычества здесь упоминаются и такие, отнесение которых к богам (а в отдельных случаях и само существование) сомнительно (Белобог, Вазила, Весна, Горыня, Жыж, Жыцень, Зирка, Зюзя, Купала или Купало, Лада или Ладо, Лето, Ляля, Масленица, Овсень, Цеця, Чур, Ярила или Ярило).

Среди персонажей К. м. имеются такие, имена которых представляют собой названия сезонов (Лето, Весна) или календарных праздников (Купала, Коляда, Масленица). Эти названия могли осмысляться как имена собственные в календарных песнях, а также закрепляться за обрядовыми антропоморфными чучелами. Вообще названия чучел и кукол часто рассматриваются исследователями как имена языческих богов (Кострома, Морена). Имена таких персонажей К. м., как Лада или Ладо, Лель, Полель, образованы, по-видимому, в результате специфической интерпретации полубессмысленных припевов обрядовых песен, ср. в «Густынской летописи» (XVII в.): «Сего Ладона, беса, по некаких странах, и доныне на крестинах и на брацех величают, поюще своя некия песни, и руками о руки или о стол плещуще, Ладо, Ладо, преплетающе песни своя, многажды поминают». Уже в «Славянской и российской мифологии» А.С. Кайсарова (1804) теоморфный характер приписывался некоторым героям русских сказок (Баба Яга, Горыня). Десятки белорусских «богов» описаны в статье П. Древлянского (псевдоним П.М. Шпилевского) «Белорусские народные предания» (1846); описания П.М. Шпилевского изобилуют фантастическими деталями и не заслуживают доверия ни в целом, ни в частностях; однако на сведениях этого автора во многом основываются А.Н. Афанасьев и последующие авторы, говоря о таких персонажах, как Ярила и Чур, а также Вазила, Жыж, Жыцень, Зюзя, Цеця и др.

Лит.: Зубов Н.И. Научные фантомы славянского Олимпа // Живая старина. 1995. № 3. С. 46–48; «А.Н. Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу». Справочно-библиографические материалы. М., 2000.

A.Л. Топорков

КАЛЕНДАРЬ НАРОДНЫЙ — исторически сложившаяся система членения, счета и регламентации годового времени, организующая обрядовый цикл (календарные обряды), хозяйственную и бытовую практику, в значительной мере также и верования, и бытование фольклора.

В основе К. н. лежит христианский (церковный) календарь, определяющий состав, порядок, иерархию единиц годового времени (прежде всего праздников, постов и мясоедов), в значительной степени и их терминологию. Однако содержательная сторона К. н., интерпретация праздников, периодов и сезонов, а также приуроченные к ним обряды, обычаи, запреты, предписания в целом не выводимы из христианского учения и являются органическим компонентом народной традиции.

Единицы К. н. неоднородны и разномасштабны. Кроме иерархической структуры «год-месяц-неделя-день» (ср. загадку: «Стоит дом в 12 окон, в каждом окне по четыре девицы, у каждой девицы по семь веретен, у каждого веретена разное имя») выделяются сезоны, периоды, серии и другие группировки дней. Главные единицы К. н. соотнесены с разными природными явлениями: год и день — элементы большого и малого солнечных оборотов; месяц и неделя, хотя и привнесены христианским календарем, сохраняют соответствие с более древним счетом времени по лунным циклам (отсюда месяц — ‘луна’ и ‘месяц, отрезок года’) и фазам луны. Об этом свидетельствуют хронологические значения древних славянских месяцев и соответствующее им членение года, не совпадающее с юлианским календарем.

Единство К. н. поддерживается существованием симметричных в годовом круге парных праздников (ср. Никола вешний и Никола зимний, Юрий весенний и осенний, Афанасий зимний и летний, святки рождественские и святки на Троицу и т. п.), праздников-«родственников» (ср. рус. «Масленица — Семикова племянница»), терминологической «перекличкой» (белая неделя может быть у сербов на масленицу, на Пасху, после Троицы), значимостью для всего года того дня недели, на который пришелся один из крупных неподвижных праздников (особенно крещенский сочельник, Благовещение и др.), почитанием отдельных дней недели на протяжении больших периодов, особенно пятниц и четвергов, а также «сухих» дней, «градовых» дней и др.