Мотив каменного Н. отражен в сербских песнях («Ясное небо проломилось, и упали холодные камни»), в украинских колядках («З синього камiнця синєє небо»), в русском рязанском выражении каменное небо — о безоблачном Н., а также в широко распространенном поверье о том, что Н. раскалывается, разламывается во время грозы, что в особенно важные дни христианского календаря, прежде всего на Богоявление и в день Иоанна Крестителя, Н. отворяется. По сербским верованьям, Н. - это крышка из камня, и Бог восседает там на каменном престоле.
У украинцев отмечено представление о двух небесах: видимом Н., приближенном к земле и состоящем из голубой облачной материи, и невидимом «верхнем», «горнем» твердом Н., сияющем пронзительным светом, подобно огню, и иногда раскрывающемся при грозе. Поляки считали И. вращающимся шаром, который висит в воздухе или стоит, опираясь на гвоздь, столб, ось.
К древним книжным источникам и апокрифическим текстам восходят представления о семи небесах, широко известные у славян. На «горнем» Н. находится Божий престол, там обитают ангелы, святые, души праведных; оттуда Бог и вся его «сила небесная» наблюдают за земной жизнью и деяниями людей через солнце — Божье око (Босния) или же по отражению в Н.-зеркале (Болгария). На нижних небесных этажах помещаются грешные души.
Небесный мир в народной космологии представляется либо как изоморфный (подобный) земному, либо как зеркальный по отношению к нему. Н. взаимодействует, сообщается с подземным, «нижним» миром (души предков, водная стихия). Отсюда большое значение небесных явлений и знамений (предвещающих плодородие, урожай или войны, мор, болезни) для жизни людей. Земные события могут не только быть аналогом событий небесных, но и дублироваться на Н. (или наоборот). С рождением человека появляется на небе его двойник — загорается его звезда, со смертью человека она падает и исчезает. Движение звезд и планет славяне (и другие народы Евразии) объясняли вращением их вокруг небесного столба (жерди, палки, кола), веретена или гвоздя, которые ассоциировались с Полярной звездой. При этом «ось неба» соотносили с «пупом земли», из которого, по некоторым легендам, произрастало и высилось до небес мировое дерево (райское дерево).
Н. часто отождествляется с раем или же представляется как место, где находятся рай и ад или только рай. По польским поверьям, Н. подобно дому, в котором есть двери (ворота), окна на все стороны света и даже форточка. Ключами от Н.-рая владеют Архангел Гавриил и Петр и Павел. На Н. помещаются также дождь, град, ветер и т. п.
Путь в Н. крут и тернист. Там, где Н. сходится с землей, расположены золотые палаты Солнца, там же живут самодивы, змеи, болезни (Болгария).
Н. воплощает высшую религиозную ценность и приравнивается к Богу, наделяется божественной чистотой и сакральностью и противопоставляется грешному земному миру людей. На Н. царит вечная радость и красота, веселье, пение, любовь, весна и т. д.
Антропоморфизм представлений о Н. проявляется в приписываемых ему способностях радоваться, сердиться, плакать, помогать людям, вознаграждать их, карать и т. п. В славянской мифологии известен мотив священного брака Н. и земли (ср. в сербской загадке о Н. и земле «Высокий папаша, плоская мамаша…»).
Н.И. и С.М. Толстые
НЕВЕСТА — один из центральных персонажей свадебного обряда наряду с женихом.
В ходе обряда поэтапно меняются социально-возрастное положение и родственные отношения Н. Процесс обрядового «перехода» для Н. более актуален, чем для жениха, она более уязвима для злых сил, ей в отличие от жениха приходится переходить на чужую сторону, в новую семью. Поэтому большинство оберегов, вступающих в силу после сватовства, касается именно Н., а обрядность, связанная с ней, разнообразнее, чем у жениха. Н. нередко начинали именовать девушку уже по достижении брачного возраста. Отличительные атрибуты ее до вступления в брак — различные кольцеобразные девичьи головные уборы, оставляющие открытой макушку, в том числе венок.
На сватовстве Н. выражала свое согласие на брак с помощью условных знаков: выходила из укрытия и садилась за стол (у русских), мела пол от порога, соскакивала с лавки на расстеленную верхнюю одежду свата (у белорусов), колупала печь (у украинцев, поляков), соглашалась выпить (у словаков), брала деньги от свата (у черногорцев) и т. д. В некоторых местах, особенно у русских, после сватовства устраивались смотрины Н., на которых ее заставляли показаться в разных нарядах, пройтись, помериться ростом с женихом, обслужить гостей. Предбрачный сговор сторон завершался обручением, или помолвкой, после чего Н. называли «сговоренкой», «княгиней» и т. п.
Обряды кануна свадьбы знаменуют для Н. разрыв с прошлым: Н. прощалась с подругами и родным домом, оплакивала девичью жизнь. У русских, у чехов плач считался обязательным для Н. (для этого ей кое-где даже натирали глаза луком): иначе ей придется плакать всю замужнюю жизнь. У русских Н. оплакивала свою косу, красоту, «волю», девичий наряд; у белорусов давала подругам примерить свой венок, танцевала с каждой перед отъездом к жениху; у украинцев раздавала им ленты на память; у поляков прощалась с хлебом, целуя его. У македонцев в целях оберега Н. подруги неотлучно находились у Н., ночевали вместе с ней перед свадьбой. У русских и у южных славян устраивалось ритуальное мытье Н. с магическими действиями и оберегами. К кануну свадьбы у восточных славян, поляков, мораван, болгар, македонцев приурочивалось расплетение косы Н. (иногда вслед за тем заплетание ее по-девичьи или по-женски), представляющее собой начальную фазу перемены невесте прически и головного убора.
Ослабление социальных связей Н. до окончательного оформления брака сближает этот переходный период со смертью, что проявляется в символических «похоронах» Н. при угощении блинами, в изоляции Н. - в запрете прикасаться к ней, ее молчании, отдельном угощении, бездвижности (Н. по пути к венчанию лежит, как сноп), отделении от внешнего мира (закрывание лица Н. покрывалом). Сакральность Н. в этот период обнаруживается в ее сверхъестественных способностях: по поверьям южных славян, Н. могла сглазить окружающих в момент снятия с лица покрывала, вызвать засуху, если ее не напоить по дороге к венчанию, обладала даром прорицания (предсказывала больному срок излечения). Белорусы воспринимали Н. как «нечистого человека»; в белорусских и украинских свадебных песнях люди в церкви и ее мать не узнают обвенчанную Н., матери жениха сообщают, что ей привезли невестку, как зверя, черта с болота, волчицу из темного леса («на народ як глянець, дык народ аж вянець»), а при выведении Н. после брачной ночи поют, что ведут тура. Мотив неузнавания Н. в ее новом качестве согласуется с происхождением самого слова «невеста», первоначальное значение которого было «неизвестная». После венчания Н. переставала плакать и именовалась уже не «княгиней», а «молодицей», «молодухой» и т. п. С выкупом косы Н. стороной жениха власть над Н. переходила к жениху. Заплетение двух кос и надевание женского головного убора, полностью закрывающего волосы (повойника, чепца и т. п.), означало переход Н. в группу женщин. Ритуальные действия при вступлении Н. в дом жениха знаменовали приобщение ее к новому домашнему очагу. Например, у поляков Н. входила в дом жениха с хлебом или зажженной свечой, принесенными из родного дома, целовала порог, кланялась печи, разводила огонь, обходила вокруг стола, садилась на хлебную дежу, кормила скот. Лишение Н. невинности в первую брачную ночь расценивалось в некоторых традициях как опасное для Н., в других — как обязательное, поэтому в случае импотенции жениха Н. призывала старшего «боярина» (у украинцев) или дефлорацию совершала специальная женщина (у болгар). Нередко жениха в эту ночь заменял его дружка, музыкант, старший брат, отец, крестный, дядя и т. п. На Украине, в Болгарии, Македонии большое значение придавалось целомудрию Н. и его публичному засвидетельствованию (осмотр постели, сорочки). «Нечестную» Н. подвергали ритуальному наказанию, считали ее причиной бед в семье и в селе (мора скота, засухи).
