Чтобы охота была удачной, в течение всего сезона О. должен был соблюдать ряд запретов и предписаний: не разговаривать со встречными людьми, не здороваться за руку, накануне охоты не вступать в половые отношения с женой, не упоминать на охоте о женщине, не называть некоторых животных по их настоящему имени, а использовать для этого табуированные имена, например русские О. избегали упоминать ворона и звали его «курицей».

Охотник. Миниатюра из Мирославова Евангелия (л. 95). 1180 г.

О. владел магическими приемами охоты. На Русском Севере, собираясь на медведя, О. брал с собой летучую мышь, веря, что медведь сам выйдет на него. Гуцулы перед охотой на медведя постились и молились. В Восточной Польше верили, что О. будет удачлив в охоте, если весной поймает первую увиденную им желтую бабочку. Русские О. для этой же цели носили в кармане сучок, на котором куковала кукушка. При отправлении на охоту имели значение приметы: если О., идущему на промысел, встретились женщина или священник, дорогу перебежал заяц, перелетели ворон или сорока, то охота будет неудачной.

Чтобы ружье стреляло без промаха, а в силки попадала дичь, О. прочитывал над ними специальные заговоры, а ружье смазывал медвежьим жиром или кровью, а также кровью ворона. Повсеместно считалось, что охотничьи снасти и ружье легко поддаются сглазу и порче. Например, если сказать: «Не стрелок стреляет, а черт мишень подставляет», ружье будет «испорчено». Известны многочисленные обереги, в том числе заговоры, защищающие орудия лова от сглаза и исправляющие причиненный вред. В частности, считалось, что не подвержено порче ружье, которое промывается водой, освященной в Великий Четверг, или в ствол которого положены рябиновые листья. Полагали, что ружье и снасти могут «испортиться», если через них перешагнет женщина, особенно в период месячных, а если по недосмотру такое происходило, орудия охоты окуривали освященными травами. Гуцульские О. полагали, что, если убить вошь, оказавшуюся на ружье, из него уже никогда не попадешь в зверя.

У сербов О., убив волка, носили его или волчью шкуру по селу, заходя в каждый дом и выпрашивая дары. В символическом виде охота изображалась в болгарском обряде «заячья игра», в которой один из участников изображает О., а другие зайцев. При сватовстве невесты сваты часто представлялись охотниками, которые хотели бы поймать соколицу или куницу.

Согласно восточнославянским и польским быличкам, нечистая сила часто морочит О., представляясь ему в виде желанной добычи, например черт в виде зайца заводит О. в чащу и с хохотом убегает или скрывается в дупле; в другом случае оказывается, что такого «зайца» не берут пули, а сам он, погрозив О. лапой, гонится за ним до самого дома. Сербы полагают, что на случай встречи с животным-оборотнем О. должен иметь в ружье записку с оберегом или брать с собой черную собаку без единого светлого пятна. В быличках западных славян, особенно поляков, встречается мотив дикой охоты, заимствованный из западноевропейской мифологии: мимо человека, заночевавшего в лесу, с диким свистом и криками проносится на конях группа О. в богато убранных одеждах — они оказываются или чертями, или душами тех О., которые так любили этот промысел, что охотились по воскресеньям, и поэтому после смерти вынуждены носиться по лесам, искупая свой грех.

Е.Е. Левкиевская

ОЧАГ — основной элемент структуры жилища, связанный с культом огня. О. - сакральный центр дома, место совершения обрядовых и магических действий, направленных на обеспечение благополучия дома, здоровья домочадцев и успеха в хозяйстве (см. Печь). По народным представлениям, в О. обитали домашние духи и предки.

У южных славян в новом доме О. делали в последнюю очередь. Место О., находившееся в центре или восточной части жилища, освящали и кадили ладаном. В Болгарии, если строили на месте старого дома, то вначале зажигали огонь в старом О., оставляли там хлеб, мед и вино. Первый огонь зажигала самая старшая в семье женщина, принося угли из домов родных и произнося благопожелания: «Чтобы никогда не угасал этот О. и чтобы кипели на нем горшки и котлы для свадеб и угощений». У русских в Саратовской губ. при переходе в новую избу переманивали старого домового из-под печки старой избы: насыпали в лапоть горсть земли и высыпали ее под печку новой. В Болгарии на новоселье каждый гость приносил подарок, который вешал на О.

Огонь в О. никогда не затухал. Пустой О. (без огня) терял свою созидающую силу. Согласно представлениям болгар, на пустом О. совершаются вредоносные магические действия.

Очажными атрибутами молодая семья обзаводилась на свадьбе или при освящении нового дома. В южной Болгарии (Родопы) невеста получала очажные щипцы и треножник от своего отца как часть приданого. А в Ловечском крае их дарил сельский кузнец на свадьбу или новоселье.

У О. осуществлялись многие семейные обряды, именно там проходило приобщение нового члена к семье. Так, у болгар крещеного младенца оставляли на время у О. При усыновлении ребенка в обл. Охрида его проносили над О. В р-не Пчини в Сербии над О. совершали первое купание новорожденного, чтобы он долго жил и был привязан к дому.

Во время свадьбы у южных славян, когда молодая впервые входила в новый дом, ее вели к О., который она целовала, трижды обходила, ворошила в нем угли, зажигала огонь, прикасалась к кухонной утвари, мешала и солила еду. В Сербии, Хорватии невеста одаривала О. деньгами или яблоком с воткнутой в него монетой. У македонцев в р-не Охрида кум трижды ударял молодую головой о камин или заслонку, чтобы она всегда была привязана к дому и была хорошей женой. В Болгарии известны случаи, когда убежавшая без согласия родителей девушка разрыхлила угли в доме своего избранника, и домашние не могли ее вернуть в родительский дом, т. к. брак считался состоявшимся. В Словакии невеста приносила с собой пепел из отцовского О. и тайно высыпала его в печь в доме своего мужа. У белорусов молодая, оставляя дом родителей, причитала: «Добрая доля, да идзи за мной, с печи пламенем, з хаты камином!»

Около О. исполнялись ритуальные действия во время календарных праздников: в Сочельник, Рождество, на Новый год, Благовещение. У О. накрывали праздничную трапезу, проходили обряды с поленом бадняком; полазник подходил прежде всего к О. Болгары здесь закалывали черную курицу в честь духа-покровителя семьи (стопан, наместник) и оставляли ему еду в Сочельник и Новый год, т. к. он охранял семью, ее богатство. Вокруг О. обносили рождественскую солому, тут пекли обрядовый хлеб (чесница) и готовили ритуальную еду (печеница).

О. - источник богатства и изобилия. В Болгарии колядующие на Новый год (сурвакари) бросали в О. речной камень и желали хозяевам, чтобы деньги текли им в карманы так же легко, как течет река через камни, и чтобы их кошельки были так же тяжелы, как тяжел камень. У словенцев (округ Мурска Собота), чтобы выводилось больше цыплят, хозяйка садилась на О. со словами: «Сколько волос у меня на голове, столько цыплят в моем дворе».

Продуцирующая сила О. переносилась и на его атрибуты. Так, очажная лопатка использовалась при первом громе: ею стучали по квашне, горшкам и амбару с пожеланием, «чтобы полнилось зерном», «чтобы был плод». Девушки в Болгарии совершали опахивание села очажной лопаткой, чтобы выйти замуж.

О. и его атрибуты широко применялись в магии и народной медицине: к печи обращались с просьбой о помощи, перед ней совершали магические действия, использовали огонь, горящий в ней, угли. Так, для облегчения агонии в Пиринском крае шапку или платок умирающего терли о дымоход или бросали в него. У словаков при тяжелых родах женщина опиралась спиной о печь. Больного сухотами, чесоткой или лихорадкой помещали в печь, иногда облепляли тестом (Карпаты, Польша, Нижегородская губ.). В Болгарии знахарки снимали порчу, собирая золу с четырех сторон О.