Предметы, спускаемые по воде, обычно предназначались умершим. Хорваты пересылали таким образом утопленнику свечу, которая не была зажжена в момент его смерти: ее втыкали в поминальный хлеб и пускали его по течению реки. В Сербии в Страстной четверг совершался обряд «пускание воды душам умерших». Женщины наполняли водой из реки сосуд и тут же выливали ее обратно, при этом они называли по очереди имена всех умерших, которым вода предназначалась. У западных украинцев и у румын бытовало поверье о мифическом народе, называемом «рахманы» и живущем у великих вод, под землей, там, куда стекаются все реки. Верили, что рахманы — христиане, но поскольку у них не было собственного счета времени, люди сообщали им о наступлении Пасхи. Для этого в Страстной четверг пускали по воде яичные скорлупки, которые через некоторое время доплывали до рахманов, и те праздновали свою Пасху.
Обычай пускать по воде вышедшие из употребления предметы осмыслялся как ритуальный способ их погребения в чистой и святой стихии. На воду пускали отслужившие иконы, старые богослужебные книги, высохшие просфоры, остатки освященной пасхальной пищи, вербовые ветки, освященные в Вербное воскресенье и пролежавшие в доме целый год, старые пастушеские орудия или музыкальные инструменты и др. В этом контексте может быть истолкован и летописный рассказ об изгнании (путем пускания по воде) языческих идолов Перуна в Киеве и в Новгороде. Тем же способом славяне избавлялись и от остатков ритуальных предметов или обрядовой пищи, а также от большинства предметов, бывших в соприкосновении с покойником: стружек от гроба, носилок, соломы, на которой его обмывали. Ритуальное изгнание болезни также нередко осуществлялось в форме пускания по воде одежды больного, нитки с узелками, с помощью которой пытались вывести бородавки.
Известно также пускание по воде семян и плодов некоторых культурных растений, костей скота и домашней птицы, преследующее цель передать растениям и животным энергию движения воды и обеспечить их рост и развитие. На Украине по воде пускали скорлупки яиц, из которых только что вылупились цыплята, чтобы те хорошо росли. Сербы при сборе кукурузы пускали по воде несколько вылущенных початков кукурузы, надеясь, что и кукуруза «потечет» из земли, как вода вниз по реке. В Сербии же матери пускали по воде первую изготовленную девочкой пряжу, чтобы и работа у девочки в будущем «текла, как река». Тот же принцип известен и во вредоносной магии. В средневековой Польше больного, страдающего увеличением зоба, лечили, высушивая корень какого-нибудь растения. Но если больной вовремя не заплатил лекарю за лечение, последний, вместо того чтобы высушить корень, пускал его по реке, чтобы и зоб рос у больного до бесконечности.
Пускание по воде венков — одно из наиболее распространенных девичьих гаданий. На Троицу и Купалу девушки пускали по воде венки из цветов и трав, иногда вставив в середину свечку. Направление движения венка указывало девушке, куда она выйдет замуж, а утонувший венок или погасшая свеча сулили безбрачие или смерть.
Т.А. Агапкина
ПЧЕЛА — насекомое, пользующееся особым почитанием. П. воспринимали как Божью тварь, называли Божьей угодницей, Божьей мудростью и наделяли святостью. Считалось, что П. жалит только грешника. В улей с П. никогда не бьет гром. П. обязаны Богу самим своим происхождением, в отличие от шмелей, шершней или ос, которых сотворил дьявол, соперничавший с Богом.
По народным представлениям, П. водятся только у добрых людей, а злых не любят. Они обладают способностью сплачивать людей, связывать их духовным родством. Белорусы верят, что П. сближают добрых людей. Общие П. у двух разных хозяев соединяют их братскими узами. Такие П. хорошо роятся и дают много меда и воска. Братские отношения между хозяевами возникают в том случае, когда от одного из них рой опустится в улей другого или когда на свадьбе новобрачным дарят половину своих П. Духовное родство, основанное на совместном владении П., рассматривается как священное, данное самим Богом. Роль П. в сближении людей проявляется у белорусов также в старинном обычае изготовлять общую для односельчан братскую свечу, которая хранится поочередно у всех жителей деревни. Близкий по смыслу обычай известен и в польском Поморье: если один из двух соседей, имеющих П., умрет, то другой должен пойти к его П., постучать палочкой по ульям и три раза сказать им: «Пчелки, ваш хозяин умер». Тогда П. останутся на своем месте и не улетят в другое.
П. символически соотносится с образом Богородицы. Народная традиция наделяет П. не только чистотой и святостью, но также девственностью и безбрачием. В заговорах ее называют «девицей-пчелицей». Согласно легенде, пчелами стали слезы прекрасной девы, сидевшей на камне посреди моря. В загадках П. описываются как незамужние девицы или монашки: «Сидят девицы в темной темнице, вяжут сетку без иглы, без нитки»; «Сидит монашенка, вяжет сеточку». В сказках П. хитростью избегает свадьбы со шмелем: откладывает ее на осень, когда отощавший шмель умирает. Мотив непорочного зачатия встречается в сербских поверьях о П. Считается, что самим Богом установлено размножение П. без спаривания: пчелиная матка просто откладывает яйца, из которых появляются на свет П. Тот же мотив отражен и в русских загадках о П.: «Не девка, не вдова, не замужняя жена, детей выводит»; «Живет не девка, не баба, не солдатка, не вдова и не мужняя жена; мужа у ней нет, а детей много». Среди пчеловодческих праздников особенно выделяется день Зачатия св. Анны. В этот день пчеловоды просили в молитвах о зачатии пчелиных роев, которое сравнивали с зачатием св. Анны, родившей Пресвятую Деву: «Анна зачала деву Пресвятую Богородицу, так и вы, мои пчелы, зачинайте дело во имя Божие, часты рои, густые меды». Пчеловоды отмечали также день Игнатия Богоносца, который христиане связывали с началом родовых мук Богородицы.
Колода-борть в с. Листвин Овручского р-на Житомирской обл. 1981 г.
Фото О.В. Беловой
Известна сербская легенда о происхождении П. из слез матери, которая оплакивала загубленного, а потом воскресшего сына. Здесь образ матери представляет собой прямую аналогию образу Богоматери. Соотнесенность пчелиной матки с Божьей матерью видна и в их языковых наименованиях: матка и Матерь. Царская символика роднит ее с Царицей Небесной: в украинской молитве к пчелиной матке обращаются «царица-матка», а в русской легенде в пчелиную матку Бог превращает царицу рогатых людей, живших некогда на земле. В заговорах пчелиную матку называют, как Богородицу, Марией. Культ Богородицы присутствует в пчеловодческих обрядах. Богородице приписывают занятие пчеловодством и считают ее покровительницей П. и их владельцев. На Успение Богородицы для хорошего приплода П. в церкви угощают освященным медом. Пчеловоды молятся о П., возложив свечу на икону Богородицы, обращаются к П. с богородичной молитвой. Сходная символика П. имеется и в западноевропейской традиции, где П. и ульи символизируют Деву Марию как источник всяческой сладости.
В разных славянских зонах известны поверья о душе в облике П. Например, в Болгарии в Духов день молящиеся слушают, как жужжат мухи и П., считая, что это души их умерших близких. С этими представлениями связана и роль П. как предвестниц смерти в толкованиях снов.
Признак множественности символически соотносит П. со звездами, снегом, каплями дождя, слезами, искрами огня, песком и т. п. Так, много звезд на небе в рождественскую ночь сулит много П. летом; в некоторых загадках звезды загадываются через пчел, а вьющиеся возле улья П. уподобляются метели; сон о роящихся П. толкуется как предвестье снега, дождя, слез или пожара; искры огня символизируют П. в крещенском гадании (куда полетят искры, оттуда весной прилетят П.); обилие искр от бадняка предвещает обилие П., во время первого весеннего грома сыплют перед ульями песок, чтобы они наполнились П., и т. д.
