М.М. Валенцова

КИЗИЛ (болг. дрян, серб. дрен) — у сербов, болгар и македонцев символ здоровья, силы и молодости. Это обусловлено такими свойствами К., как раннее цветение, крепость древесины и долголетие: ср., например, сербский обычай делать из К. посох, который дарят парню на совершеннолетие в знак его возмужания.

Происхождение К. относится ко времени первотворения: к спору Бога и дьявола. Согласно болгарской легенде, спустившись с небес на землю, Господь сел отдохнуть на растущий посредине океана К. В водах океана он увидел свое отражение и создал из него дьявола. При разделе всего сущего между Богом и дьяволом последний выбрал К. как рано цветущее растение, ошибочно полагая, что К. приносит столь же ранние плоды. Господь же избрал черешню и в очередной раз обманул дьявола. Поэтому в отдельных областях Болгарии К. считается дьявольским деревом. Появление плодов на К. маркирует в народном календаре начало осенних молодежных посиделок.

У сербов в Косово послед после родов относили на К., чтобы ребенок был здоров и чтобы у матери в будущем были дети. В Хомолье пуповину новорожденному перерезали на кусочке кизилового дерева, «чтобы ребенок был здоров, как кизил». В Лесковацкой Мораве в воду, в которой купали новорожденного, клали К., «чтобы ребенок был здоров и развивался». Сербы только что родившегося ягненка или теленка слегка тянули за уши вверх и говорили: «Пусти ореховое, возьми кизиловое».

В Родопах под Новый год хозяйка слегка хлещет скот кизиловой веткой, чтобы он был здоров и плодился в течение года. В Боснии в Юрьев день с помощью кизиловой ветки кропят скот святой водой. Весьма популярным у южных славян стал обычай замешивать маленькие веточки К. в рождественские и новогодние хлебы, специально предназначая каждую веточку отдельным породам скота и домашней птицы, а также всем домочадцам и дому в целом. В Лесковацкой Мораве на каждую породу скота клали в новогодние хлебы по веточке, отмечая на ней зарубками количество имеющихся в хозяйстве животных этой породы. При разделе хлеба примечали, кому из домочадцев какая веточка досталась. Считалось, что в течение года каждая порода скота будет расти и развиваться аналогично судьбе того человека, который нашел эту ветку. По окончании застолья в Новый год эти ветки относили в хлев, конюшню, овчарню и т. п. В Добрудже вечером в канун Нового года разрезали хлеб с запеченными внутри кизиловыми веточками. Полагали, что человек будет иметь успех в разведении именно той породы скота и домашней птицы, чью веточку он получил в куске новогоднего пирога.

Тот же обычай практиковался и в отношении людей. Например, сербы в Леваче и Темниче клали в новогодний пирог среди прочего и кусочек К.: нашедший его, как считалось, будет весь год здоров и удачлив. В Сочельник черногорцы срубали в лесу, помимо бадняка, еще и вертел из К., чтобы все домочадцы были здоровыми и сильными, как К. На Косовом поле с той же целью в Сочельник после ужина около дома в землю вбивали колышек из К. и все члены семьи обвязывали вокруг него свои пояса. В Скопской Котлине в ночь на Юрьев день под подушку клали кусочек К.; в Юрьев день качались на ветвях К., а в Груже опоясывались кизиловым прутом.

К. употребляли и в пищу: в Алексинацком Поморавье в день Сорока мучеников люди с утра глотали по цветку К., говоря: «Пусть я буду здоров, как кизил!» Чаще же с плодов К. начиналась рождественская трапеза: люди причащались, положив в полную чашу с вином кизиловую ветку, съедали перед обедом несколько плодов К.

Человек, который хотел избавиться от сонливости, слабости и лени на весь предстоящий год, увидев в первый раз ранней весной цветущий К., «передавал» ему сон: «Когда я вижу зеленый кизил, передаю ему свою летнюю дремоту и лень».

Ср. Пролезание, Вербное воскресенье.

Т.А. Агапкина

КИКИМОРА — русский и белорусский женский мифологический персонаж, обитающий в жилище человека, приносящий вред, ущерб и мелкие неприятности хозяйству и людям.

К. представляют себе в виде маленькой, безобразной, скрюченной старушки, смешной, уродливой, неряшливой, одетой в лохмотья. Она так мала и суха, что не выходит на улицу, боясь быть унесенной ветром. Иногда считалось, что К. имеет вид маленькой девочки или зооморфный облик: свиньи, собаки, зайца, утки.

К. мог стать ребенок, проклятый родителями, или дочь, загубленная своей матерью. Она могла появиться в домах, построенных на «плохом» месте: там, где был зарыт удавленник или неотпетый покойник, где был убит или умер ребенок. Согласно источникам XVIII в., К. - ребенок, похищенный или обмененный нечистой силой. К. могли «напустить» печники или плотники при постройке дома, желая навредить хозяевам: они закладывали сделанную из щепок и тряпочек куколку под матицу или между бревен в переднем углу.

Появляясь в доме, К. творит мелкие пакости: бросает и бьет горшки, мешает спать, стучит вьюшкой, кидается из подполья луковицами, с печи — шубами и подушками; выдергивает волосы у хозяина, перья у кур, стрижет шерсть у овец и делает из этой шерсти постели для скота. Досаждает людям воем, писком, шумом. Пересчитывает скотину, но считать умеет только до трех. Полагают, что если К. завелась в доме, то она обязательно выживет из него хозяев. Иногда считалось, что К., насланная в дом колдуном, может погубить человека, свести его со света; она также мучает скотину, гоняет лошадей.

В редких случаях представления о К. смешивались с образом жены домового. В этом случае полагали, что К. может помогать хозяйке печь хлебы, качать детей, мыть крынки, заботиться о скотине.

Основным признаком К. является ее связь с прядением, шитьем. По ночам она играет с прялкой, веретеном и пряжей, может допрясть за хозяйку, но чаще рвет, мусолит и путает шерсть, жжет кудель, оставленную на ночь без благословения. Прядет К. постоянно подпрыгивая, при этом сучит нить не слева направо, а наоборот. К. также пытается шить, но швы, ею сделанные, неровные. Как гласит русская пословица, «от кикиморы рубахи не дождешься».

Иногда по поведению К. можно судить о будущем: она появляется перед смертью кого-либо из членов семьи, предвещая беду, выходит из подполья или плачет.

Считалось, что если поймать К. и выстричь крестообразно у нее на темени волосы, она станет человеком, но сохранит какие-нибудь недостатки: кривизну, заикание, слабый ум.

К. обитает в доме, реже — во дворе, бане, хлеву, на гумне, в пустых домах. В доме живет в местах, связанных с умершими: за печкой, на чердаке, на печи, в подполье. К. появляется и проявляет себя по ночам, иногда только на святках или в ночь перед Рождеством, до святок живет на улице, потом уходит неизвестно куда. На святках она рожает детей, которые вылетают в трубу и живут на улице до Крещения.

Защитой от К. является молитва, упоминание Божьего имени, а в некоторых случаях — брань. Оберегом от К. служит «куриный бог». К. боится можжевельника. К., насланную колдунами, можно уничтожить, отыскав в доме куклу или другой предмет, с помощью которого навлекли К. Этот предмет следовало выбросить за пределы усадьбы или сжечь.

Лит.: Зиновьев В.П. Мифологические рассказы русского населения Восточной Сибири. Новосибирск, 1987. С. 65–95; Черепанова О.А. Мифологические рассказы и легенды Русского Севера. СПб., 1996. С. 124–133.

Е.Е. Левкиевская

КИСЕЛЬ — обрядовое блюдо, преимущественно поминального и жертвенного характера, распространенное у восточных славян и в восточных районах Польши и Словакии. Традиционный К. - это запаренная кипятком мука (овсяная, реже пшенная, пшеничная и др.), подслащенная и оставленная сбраживаться, или «кваситься», в тепле, затем процеженная и упаренная в печи. Ели К. холодным, разрезая ножом на куски, с медом, маслом или молоком.

К. считался обязательным блюдом на поминках наряду с кутьей и блинами. У русских поминальный К. варился особым образом: в заквашенный раствор муки втыкали пучок горящих лучин, а кипятили его с помощью горячих камней. Так же К. готовили и на Вознесение, веря, что Иисус вместе с опарой поднимается на небо. В русских волшебных сказках связь К. с миром мертвых отражена в сюжетах, где герой попадает на «тот свет» или в тридевятое царство и видит молочные реки с кисельными берегами.