Да, он обычно держит свои эмоции и мнения при себе. Но это не значит, что он бесчувственный чурбан!

«…Тебе лучше всего удается роль скучающего циника, Байрон. Такова уж твоя натура».

Полгода тому назад он бы на эти слова только плечами пожал. А теперь что с ним творится? Разве не все равно, что думают о тебе люди?

Устав сидеть без дела и дуться, Байрон решил отправиться на поиски пропавшей домработницы. Он ехал по улицам и. слегка пригнувшись, вглядывался сквозь пелену дождя в витрины магазинов. Даже серый тропический ливень не мог приглушить богатство красок этого города. Цветы раскачивались и кивали своими головками, словно бы танцевали под стук дождя.

А потом он завернул за угол и увидел ее.

Эйми сидела на тротуаре, закрыв лицо ладонями, и рыдала. Она промокла насквозь. При виде ее у Байрона сжалось сердце. Он припарковал машину, выскочил на улицу и, не обращая внимания на хлещущий дождь, бросился к ней.

– Эйми! Что случилось?!

Она подняла голову и уставилась на него своими зелеными глазами, которые от удивления стали еще больше.

– Вы ушиблись? – спросил он, пытаясь перекричать шум дождя, барабанившего по мостовой.

– Я… я споткнулась, – объяснила она, вытирая со щек слезы, что было совершенно бесполезно под дождем. – Н-ничего страшного.

Он посмотрел на ее ободранные колени и нахмурился:

– Дайте, я помогу вам подняться.

Он протянул ей руку, но она поднялась сама, морщась от боли.

– Вам очень больно? – Байрон нагнулся и осмотрел ее колени. По правой ноге текла кровь.

– Немножко. – Она шагнула в сторону и чуть не упала, но он вовремя обхватил ее за талию. На ее лице отразилась паника. – Не надо! Я и сама дойду.

– Я помогу.

– Нет, все в порядке.

Оставив без внимания это нелепое заявление, он подхватил ее на руки.

– О Боже! – Она попыталась вырваться. – Что вы делаете? Вы же надорветесь!

– Тихо.

Эйми так сопротивлялась, что он чуть не уронил ее на мостовую. Почувствовав это, она обхватила его руками за шею, и лица их оказались совсем рядом. Ее глаза стали еще больше.

Какое-то мгновение, длившееся не дольше удара сердца, они смотрели друг на друга. Но им это мгновение показалось вечностью. Капли дождя стекали по их лицам. Байрон заметил, какая у нее безупречная кожа – такая кожа бывает лишь от природы, никакой косметикой такого эффекта не добьешься. И еще он заметил, что Эйми гораздо легче, чем он ожидал.

– Вы меня не донесете, – неуверенно сказала она. – Я слишком тяжелая.

– Нет уж, я вас донесу, – возразил он и направился к машине. Конечно, лишний вес у нее был, но сама она была довольно маленькой и легко помещалась у него в руках. Ее голые ноги, перекинутые через его руку, болтались в воздухе, а нежные груди прижимались к его груди. Не выпуская ее из рук, он отворил дверцу машины.

– Ланс, нет! – воскликнула она. – Кожаные сиденья! Я же мокрая и грязная!

– Вы важнее какой-то там машины, – проворчал Байрон. Странно, что она вообще про сиденья подумала. Неужели у всех в этом мире неправильно расставлены приоритеты? Он усадил ее на пассажирское сиденье и захлопнул дверцу, невзирая на глупые протесты. Сам он обошел машину и сел в кресло водителя. Смахнул рукой капли с лица и незаметно прижал бородку – как бы не отклеилась! Парик был хорошим – ему никакой дождь был не страшен.

Он нагнулся и взглянул на колени Эйми.

– Сильно поранились?

– Да нет. – Она отстранилась от него. – Со мной все будет в порядке.

Байрон бросил на нее взгляд, полный отчаяния и раздражения. Сегодня он дважды проявил сострадание к ближнему и дважды получил отпор. Зачем вообще проявлять участие? Все равно никто не оценит. Выпрямившись, он отстранился от нее.

– Почему вы не пришли к рынку?

– Извините, я опоздала. – Она прикусила нижнюю губу, и он заметил, что губы у нее бантиком. Он знавал женщин, которые платили пластическим хирургам бешеные деньги, чтобы иметь такие губки. Ей явно это было не нужно.

– Что случилось?

– Я… я заблудилась.

– Заблудились? – Он недоверчиво уставился на нее. – В Густавии?

Она кивнула и потупила взор, опустив длинные мокрые ресницы. Байрон задумчиво прищурил глаза. Может, она испытывает не страх, а чувство вины? Но почему? В чем она провинилась?

Дождь уже не барабанил по крыше. Он перестал так же внезапно, как и начался. Через мгновение опять появится солнце, и весь остров засверкает.

Он вздохнул.

– Так как вы пока не можете ходить, я сам куплю продукты. А вы подождете в машине.

– Я могу ходить, – возразила она.

Он нахмурился. С виду она такая скромница, но упрямства ей не занимать. Он вспомнил, как она танцевала на кухне, и подумал: а что, если ее робость напускная? Представив, как она танцует, он ощутил легкий прилив возбуждения и нахмурился.

– Вам нельзя в таком виде являться в магазин, – заявил он. – Вы же вся в крови. Скажите мне, что нужно купить?

Она покорно опустила плечи:

– Ну хорошо. Я составлю список.

Она огляделась, ища бумагу и ручку. Наконец заметила встроенный секретер и хотела его открыть.

– Не надо. – Он прикоснулся к ее руке. Она тотчас же отдернула руку, но он успел отметить, какая у нее гладкая кожа. Интересно, у нее все тело такое же шелковистое? Ладно, хватит думать об этом. – Просто скажите мне, что нужно. Я запомню.

– Но нужно так много всего, – произнесла она с отчаянием. – И вообще, когда я иду за продуктами, то никогда не знаю, что нужно, пока не увижу, что есть на прилавке. Я даже не знаю, какие тут продаются консервы. Раньше я ходила за покупками только дома.

– Тогда поступим так. – Он завел машину и поехал разыскивать парковочное место поближе к рынку. – Скажите мне, что бы вы купили, если бы были дома. А я постараюсь все сделать правильно.

– Ладно. – Лоб ее прочертила сосредоточенная морщинка, и она начала перечислять продукты.

Он внимательно слушал. Она уже не так нервничала и заметно оживилась.

– Ой! – вдруг воскликнула она. – Скажите, мистер Гаспар любит сладкое?

– Очень любит.

Заметив, что от тротуара отъехала машина, Байрон быстро занял освободившееся место.

– Тогда посмотрите, нет ли у них киви и ягод. Я сделаю на десерт крем-брюле. У него потекли слюнки.

– Хорошо. Все?

– Дайте подумать. – Она забавно нахмурилась. – Это так сложно: обычно ко мне приходят мысли, когда я гуляю по торговым рядам.

Похоже, кулинария была ее страстью. «Интересно, в постели она такая же страстная?» – подумал Байрон. Впрочем, этого он никогда не узнает. Во-первых, она его домработница, а он был против связей со слугами. Во-вторых, если ее застенчивость не притворная, она наверняка упадет в обморок, когда он начнет ее домогаться. А в-третьих, даже если удастся заставить ее побороть страх, в самый разгар ласк у него может отклеиться бородка или соскочить парик.

Кроме того, есть что-то непорядочное в том, чтобы крутить роман с женщиной под чужим именем.

Эта мысль заставила Байрона задуматься.

Может, он всю свою жизнь притворялся кем-то, кем он на самом деле не является?

Играя Бофорта и Гаспара, он совсем запутался. Он сам уже не знал, кто он на самом деле.

Она вздохнула.

– Если вы увидите что-то, что понравится мистеру Гаспару, берите. А я потом придумаю, что с этим делать.

– Не волнуйтесь, я все сделаю как надо. А вы пока подождите здесь. Когда я закончу покупки, мы заедем за вашими вещами.

Ее лицо приняло какое-то виноватое выражение.

– Не стоит.

Он вскинул брови:

– Вы что, не хотите забрать вашу одежду?

– Я… я сама завтра ее заберу.

– А до этого вы что будете носить? Та одежда, которая на вас сейчас, грязная и мокрая.

– Я ее выстираю.

– Но зачем? На то, чтобы заехать за вашими вещами, уйдет совсем немного времени.

– Да потому, что… мое колено! – Эйми обхватила колено руками и подняла на него умоляющий взор. Только бы он ей поверил! – Оно болит все сильнее. Думаю, вы были правы. Я не могу ходить.