– «Боязнь ворот»? Что еще за хрень?
– Ну, когда истекает срок заключения, многих охватывает паника. Парни просто не могут побороть страх, потому что видят конец. А ты боишься, что тебя поймают.
– Однако таково мое мнение. И я имею на него право. Никто не переубедит меня, что эта шайка доставляет нам больше денег, чем хлопот. Кроме шуток. Все очень серьезно.
– Возможно, ты передумаешь, когда узнаешь размер гонорара.
– Никак не ожидал услышать это от тебя, Джин. Интересно, сколько ты потратишь в Лонг-Лартин или в Гартри?
– Я предпочитаю остаться без гроша в кармане, но на свободе, чем с кучей бабок, ожидающих, когда же ты оттрубишь свою «дюжину» или даже «пятнашку».
– Мне передать им, что предложение тебя не заинтересовало? Никто тебя не принуждает. Можешь отказаться.
– Если бы… Ладно. Я согласен. Только попрошу занести в протокол, что мне все это не по душе.
– Принято к сведению. – В голосе Джина промелькнули нотки раздражения. Он выдерживает многозначительную паузу и продолжает: – Они свяжутся со мной и назначат встречу. Постараюсь убедить их провернуть все уже на этой неделе. Обговоришь с ними детали. Не волнуйся, я тебя не брошу. На стрелку поедем вместе.
– Что решили с оплатой?
– В общем, ты берешь у них партию таблеток и продаешь их. Джимми уверен, что у тебя есть люди на севере. Прибыль делим пополам.
– Что? Пятьдесят на пятьдесят?
– Все верно, сынок.
– Вы что, рехнулись? Джин, ты же сам понимаешь, что это бред. Половина выручки только за то, что они потрудились встретиться с нами? – Как-то несправедливо, мистер Макгуайр. – О какой партии товара идет речь? – интересуюсь я.
– Точно не знаю. Что-то около двух миллионов.
– Черт подери! Это же хренова туча таблеток.
– А бабок сколько! Только запомни, от них ты услышишь об этом впервые. Ясно?
– Ясно. Хотя, по-моему, шестьдесят на сорок звучит куда лучше.
– Посмотрим, что он на это скажет. Только мне кажется, ты жадничаешь, сынок.
– Предложение поступило только вчера?
– Да. Мы встретились ночью. Черные очки, разговоры полушепотом. Ты же знаешь, как они любят играть в шпионов.
– Почему они всегда обращаются к нам?
– Ты – заложник собственной деловитости.
– Не могу сказать, что польщен.
– Вчера они только и повторяли, какой ты молодец, классный чувак и добросовестный работник.
– При встрече поблагодарю их лично.
– Сарказм совсем тебе не идет.
– Я мог бы прекрасно прожить без этих людей. Вот что я скажу тебе, Джин: работенка сулит нам неплохую прибыль, но если бы я вдруг узнал, что работать придется на постоянной основе, ушел бы, не раздумывая. Просто сбежал бы из этого парка и не останавливался до тех пор… – Джин смеется. – Не могу позволить себе убивать на этих шутов полный рабочий день. Мой организм не вынесет такого напряжения. Я превращусь в комок нервов. Они видят то, чего нет, и не видят того, что есть.
– Они хотят сделать все по-быстрому.
– Кто бы сомневался. Интересно, они что, думают, что в Диснейленд попали? Кто же позволит таким бабкам лежать без дела?
– Когда?
– Как только – так сразу. Понятия не имею, что сейчас творится на рынке пилюль. К среде или четвергу я уже буду владеть ситуацией. Там будет видно, что можно сделать.
Джин кивает.
– Я снова сменил номер домашнего телефона, – сообщает он. – Есть ручка? Хочу тебе его дать. – Протягиваю ему ручку, и он записывает номер на пачке «Ротманса», отрывает кусок и отдает мне. – Ты знаешь мой распорядок. Звони либо рано утром, либо поздно вечером. Можешь попробовать позвонить и днем. Только это не лучшее время. Придется тебе попотеть.
– А я не возражаю. Может, ты прав относительно «боязни ворот», и мне следует перенести отставку на более ранний срок. Возможно, это моя последняя сделка. После нее я сделаю вам ручкой.
– Ну ты и хитрюга! Из тебя и слова не вытянешь.
– Хитрюгой обычно называла меня мама. Моя схема такова: работай, пока молод, копи деньжата и завязывай.
– Потом договорим. Я остываю. Пойду лучше пробегусь.
Он набрасывает рюкзак на плечи и пристегивает ремни.
– Adios, молодой человек. Ах, да! Забыл тебе сказать…
– Слушай, Джин, я больше ничего не хочу слышать. Пожалуйста, оставь меня в покое. У меня и так дел по горло. Не сочти меня грубияном, но я правда не уверен, что в состоянии вынести еще одно известие.
Я ни разу еще не видел, чтобы Джин так много улыбался.
– Я всего лишь собирался сказать тебе, что где-то здесь есть куст роз, названный в честь сэра Бобби Мура.
– Кого?
– Не могу поверить. Неужели ты его не знаешь? Он выиграл чемпионат мира! В 1966 году. Черт, ты обязан знать Бобби Мура.
Он качает головой. Я тоже.
– Я тогда еще не родился.
Бессовестная ложь. Мой старик целыми днями только и твердил, каким тот был джентльменом. Меня даже чуть не назвали в его честь.
– Джимми очень огорчится, если узнает, что ты был здесь, а я не показал тебе этот куст. Он где-то там. Да хрен с ним. Adios, сеньор.
И он убегает от меня по дорожке. Скрип башмаков слышится все дальше и дальше. Он прав, у меня уйма дел. Мы действительно наступаем на всех фронтах. Я даже чувствую приближение конца. Только в эту минуту моей душе угодно сидеть здесь и вдыхать прохладный весенний воздух. Читаю газету, раздел деловых новостей. Вот где дела творятся! Это уже совершенно другой уровень – международный. Там орудуют многонациональные синдикаты, а к их боссам люди вроде Джимми Прайса обращаются не иначе, как «сэр». Они проворачивают такие махинации, что в сравнении с ними мы с Морти, Джин и Джимми, верхушка нашей иерархии, и тем более Терри и Кларки – мы все выглядим как сборище мелких наркоторговцев с Оксфорд-стрит или шайка уличных грабителей. Эти люди совершают налеты на целые страны, захватывают территории, грабят население и растаскивают природные ресурсы. Наступит день, и правительство при поддержке народа выступит с заявлением о том, что необходимо положить конец противозаконной торговле наркотиками, потому что она абсолютно вышла из-под контроля. Они обратятся к сознательным гражданам из клубов Пэлл-Мэлл и Сити и призовут их к решительным действиям против преступного мира. Предоставят им безвозмездные ссуды, снизят налоговые ставки и выдадут субсидии. А весь этот спектакль будет разыгран только ради того, чтобы выставить их как героев, жертвующих собственным благополучием и здоровьем во имя спасения нации. СМИ посвятят все выпуски проблемам законодательства и спорам о правопорядке. Ренегаты, приторговывающие «химией» и монопольно стригущие «капусту», будут сурово наказаны и надолго изолированы от общества с полной конфискацией имущества. Разумеется, найдутся и несгибаемые личности и нытики, которые станут донимать разговорами о старых добрых временах, о том, как легко зарабатывались деньги и как было весело, пока все не испортил этот новый режим. Когда же эти мафиози от правящей верхушки поймут, сколько золотишка, дензнаков, купюр, бабок, капусты, пиастров, нала, шиллингов, монет, сколько даже не миллионов, а миллиардов денег может просочиться сквозь их нежные, сухие, наманикюренные ручки, они устранят дельцов вроде меня, а при необходимости вообще сотрут с лица земли. Но это лишь в том случае, если до нас не дойдут их слова.
Наверное, им выгодно, чтобы стало еще хуже. Думаю, они хотят, чтобы ситуация повисла в воздухе. Кажется, они даже не против того, чтобы страна оказалась на пороге гражданской войны. Представьте себе, что в одночасье, как в Лондоне, так и в других северных городах появятся закрытые территории, по районам будут разгуливать военизированные отряды торговцев и всякой нечисти. Конечно же, подальше от мест проживания самих владык мира. Они выведут на улицы британскую армию, чтобы справиться с врагом, вооруженным не деревянными дубинками, а оснащенным по последнему слову военной науки и техники. Главный констебль обратится к правительству с просьбой все легализовать, потому что они не смогут вечно бороться с этим злом. Надо просто передать дела в руки тому, кто сумеет умело ими управлять, организует все на должном уровне, будет взимать налоги, платить за переработку, может, даже найдет лечение и щедро вознаградит сам себя за беспокойство. Хозяева выдвинут членам правительства требования и условия дележа, и последние, будучи пешками в игре лондонских картелей, согласятся участвовать в мошенничестве в надежде на то, что им перепадут жалкие крохи с хозяйского стола. Я не верю, что ребята из Парламента вообще могут что-либо решать. Уверен, они всего лишь выполняют указания этих масонов, которые забавно пожимают друг другу руки, попивают бренди на диванах из вишневой кожи, какие украшают собой джентльменские клубы при дворе. Они-то и дергают за веревочки, как настоящие кукловоды.
