— Влюбилась, наверное.

— Конечно, влюбилась. Я этот шальной взгляд ни с чем не спутаю.

— Нет никакого шального взгляда! — я попыталась оправдаться, придать себе серьезный вид, но ничего не вышло. Щеки затопил румянец, а счастливая улыбка никак не хотела сходить с губ

— Щечки-то, как вишенки, — рассмеялась Яра, — точно влюбилась.

— А как не влюбиться? — в тон ей ответила Альма, — Джинн у нас вон какой красавец. И сильный, и добрый, и внимательный. Посмотришь на него и сразу ноги ватными становятся.

О, Боги! Неужели все так очевидно?! Я окончательно смутилась и сбежала от этих болтушек в другое помещение, туда, где на полках хранились мешки с крупами и шеренгами стояли соленья.

Прижалась щекой к холодному стеллажу, глаза прикрыла, чувствуя, как горячий ком колотится где-то в горле, а снизу по коже поднимается сладкая волна мурашек.

Меня трясло, лоб горел, но я не была больна.

Я была непростительно счастлива.

Как пролетел день — в памяти не отложилось.

Домыв последние тарелки, я распрощалась с остальными, выскочила на улицу и коротким путем, через дворы и проулочки, побежала к площадкам.

Там было шумно, людно, раздавались крики, металлический звон, сталкивающихся клинков и мечей. Тренировка шла во всю. Пока Али бился с Букой, Хельм, как и обещал, выжимал все соки из бедного Лаира.

Мой джинн был старше, сильнее, опытнее любого из своей команды. Он использовал обманные приемы, открываясь, вынуждая Лаира атаковать, но в последний момент уходил в другую сторону, раз за разом выбивая у него их рук оружие. Делал подсечки, сбивал с ног, валял его по земле, как бестолкового щенка, каждый раз отдавая короткую команду:

— Подъем!

Лаир злился. И от этого делал еще больше ошибок, подставлялся по полной. Бросался, иногда бессмысленно, грубо, не по правилам, но Хельм всегда был на шаг впереди, предугадывал каждое движение противника. К нему невозможно было незаметно подкрасться, обмануть, сразить неожиданной атакой. Звериные инстинкты, чутье, колоссальная скорость и сила делали его неуязвимым.

Я любовалась. Глаз от него не могла отвести. Наверное, даже если сейчас начнется конец света, я не отвернусь, не побегу, пока не досмотрю их бой до конца.

Один раз Лаир все-таки его достал. Чиркнул самым кончиком, оставляя красную царапину на широкой груди. Хельм только ухмыльнулся. Не знаю почему, но мне показалось, что хозяин сам подставился, позволил ему это сделать, специально подпустил к себе ближе. Дразнил, давая ложную надежду.

Разворот, удар чудовищной силы, такой что противник едва устоял на ногах. Еще удар. Хельм напирал. Давил, вынуждая своего оппонента пятиться, отступать. Бил быстро, короткими ударами, не позволяя опомниться, перестроиться, провести ответную атаку.

Затаив дыхание, я наблюдала за их сражением. Даже ладони вспотели от волнения. Сама того не замечала, как с каждым ударом дергалась, непроизвольно пытаясь увернуться. Остальные тоже прекратили свои тренировки и напряженно наблюдали за происходящим.

И снова Хельм выбил оружие из рук противника, одним движение отшвырнув его на другой конец площадки. Его глаза светились хищным красным огнем, губы скривились в кровожадной ухмылке.

Лаир, тяжело дыша, поднял руки, признавая свое поражение, но в тот же миг бросился в сторону. Клинок Хельма со свистом рассек воздух там, где секунду назад стоял безоружный джинн. Хозяин продолжал нападать. Планомерно, жестоко, не давая продохнуть. На боку у Лаира появился первый порез, следом второй поперек спины, потом на плече.

Лаир с трудом уворачивался, но в какой-то момент решил броситься в атаку. Это было ошибкой. Хельм перехватил его руку, вывернул, резким рывком заводя за спину, и ударил ногой под колено, свалив джинна на землю. Тот ошарашенно уставился на командира, и начал отползать в сторону, упираясь на локти, толкаясь пятками.

Хельм, словно мрачная туча, не торопясь, шел следом. Нависал над противником, не отводя ледяного взгляда. Поудобнее перехватил рукоять меча, а потом, стремительным движением, уперся острием в горло поверженного противника. Надавил. На коже выступили капли крови.

На площадке повисла гробовая тишина. Мужчины, в недоумении переглядываясь, наблюдали за разворачивающейся битвой. Даже не битвой. Избиением слабого. Показательной трепкой.

Никто не понимал, что происходит.

И тогда хозяин стремительно замахнулся. Я испуганно вскрикнула и зажмурилась...

— Еще раз поведешь себя беспечно на обходе, — в полнейшей тишине раздался невозмутимый голос, — и я лично тебя четвертую. Понял?

Я приоткрыла один глаз и с опаской покосилась в их сторону. Хельм стоял, опустив оружие, насмешливо смотрел на своего подчиненного, распластавшегося на земле, и ничто в его позе или взгляде не выдавало угрозы, которая полыхала несколько мгновений назад.

В толпе пронесли редкие, облегченные смешки.

— Черт! Хельм! Я реально струхнул, — Лаир швырнул в него горсть песка.

— Видел бы ты свою морду, — рассмеялся тот, подавая ему руку и помогая подняться.

— Я думал, ты ему реально горло вспорешь, — с изрядной долей восхищения протянул Бука.

— Угу, — хмыкнул хозяин, — и потом снова отрабатывать на кухне?

— Нет. Вы посмотрите на него! — всплеснул руками поверженный джинн, наконец поднимаясь на ноги, — Я чуть концы не отдал, а он все кухней измеряет.

— Не будешь клювом щелкать. Все на сегодня тренировка окончена. Завтра продолжим.

— А завтра ты меня снова собираешься валять по земле, как мешок с навозом?

— Да, — кровожадно ответил Хельм, поигрывая литыми мышцами, — будешь у меня как цыпленок по двору бегать и чирикать.

— Ну спасибо тебе, милый друг.

Переговариваясь и шутя, они направились туда, где висели умывальники.

Только Али почему-то не пошел с ними и ни разу не улыбнулся. Хмурый джинн вытирал руки серой тряпицей и как-то искоса, подозрительно смотрел вслед своему командиру.

— Говорят, через неделю ведунья к нам вернется, — с мрачной торжественностью объявила Альма, — сил набралась и снова готова чинить делары.

Я как раз стояла у раковины и мыла посуду, когда речь зашла о таинственной ведунье. Уже несколько раз джинн упоминал ее в разговорах, и теперь мне жуть как интересно было, что это за девица такая.

— Снова начнет по всей долине рыскать, выискивая прорехи.

— Ага, а мужики наши будут ее на руках таскать.

— Помнится, Хельм больше всего усердствовал. Они вообще не разлей вода были.

Вот тут я напряглась. Замерла, будто кол проглотила. Хельм? Усердствовал? Носил на руках эту самую ведунью? Следом за этими мыслями взметнулась внезапная ревность.

А не поэтому ли он так часто про нее говорил? Может, соскучился? Ждет не дождется, чтобы снова «не разлей вода». От тревоги я будто ледяной коркой изнутри покрылась, и сердце забилось гулко, надрывно, через силу.

— Яра!  Да что б тебя! И тебя, и язык твой длинный, ты смотри как ребенка напугала! — Альма руками всплеснула и указала на меня, — на ней же лица нет.

— Ох…— только и выдохнула болтушка, — прости. Я совсем не то имела ввиду…

Альма не дала ей договорить, перебила на полуслове и начала торопливо объяснять:

— Ты не переживай, у Ксанки муж есть. У них любовь такая, что ого-го-го. С огоньком. А с джинном твоим у них никогда и ничего не было. Она все силы свои на борьбу с нечистью отдавала, вот и носил он ее на руках. Исключительно в лазарет. Они друзья хорошие. Да и не мудрено, ведь оба не просто люди — силой наделены большой. Так что ты лишнего не думай. Слышишь?

— Слышу, — отозвалась и тут же покраснела. Стало очень неудобно за то, что показала свою глупую ревность.

— У них вообще компания боевая подобралась, — с изрядной долей восхищения добавила Яра, — Джинн, самый мощный из нашей четверки, ведунья, ледяной да огненный маги. Еще целительница с ними была сильная.

— Поговаривают, что все вернутся, а не только Ксанка.