В отношении же богов вера и вовсе обошла меня стороной. Просто потому, что я не верил, а просто знал. Знал, что они реальны и находятся буквально в одном шаге от меня. Знал, где их найти. Знал, из чего состоят их каменные вместилища.

Знания и вера все же разные вещи.

Но о чем пыталась сказать сегодня Ферза?

К сожалению, смысл ее слов от меня упорно ускользал, поэтому в конце концов, так и не придя ни к какому-то выводу, я просто развернулся и вышел. Рассудив, что раз меня никто не остановил и даже про поход во Тьму ничего дурного не сказал, значит, до этого момента я двигался в правильном направлении. А это, в свою очередь, означало, что я могу и дальше со спокойной совестью делать то, что умею, и то, на что хватит моих скромных по божественным меркам сил.

Когда я вышел из храма, время в реальном мире было уже далеко за полдень, а в моей голове сформировался примерный план того, что следовало сделать в первую очередь.

Во-первых, проверить все пустыри в окрестностях столицы, где чисто теоретически могли бы появиться частицы хаоса. Начисто вымершие поляны, лысые холмы, последствия лесных пожаров, скалистые берега, где внезапно исчезли даже мелкие травинки… одним словом, все подозрительное и особенно внезапно опустевшее.

Во-вторых, стоило попробовать определить, есть ли в таких местах куклы. Желательно дистанционно, но это я возьму на себя, благо теперь благодаря Фолу у меня есть важное преимущество.

В-третьих, окружить такие места ловушками, чтобы твари не расползались.

В-четвертых, набросать схему противодействия куклам и передать в ГУСС на случай, если марионетки снова появятся, причем не только по мою душу. Плюс обязательно проверить, чтобы маги привлекли к работе городскую стражу. Как это ни парадоксально, но обычным смертным будет проще справиться с куклой, особенно если та окажется науськана на кого-то конкретного и, как моя, не будет обращать внимания ни на что другое.

В-пятых, нужно будет еще разок пообщаться со жрецами (желательно не только с последователями Фола) на тему веры, хотя это и не срочно. Но все же Ферза зря не скажет, так что было бы идиотизмом проигнорировать ее слова и тем более столь откровенные намеки.

В-шестых, нужно позаботиться о защите собственного дома и дома Роберта. Полагаю, герцогу Искадо, который и без того знал больше других, моя информация пригодится. В том числе, если ситуация выйдет из-под контроля и помимо сил Управления нам понадобятся его люди.

Наконец, в-седьмых, надо будет дождаться доклада моих ребят и дополнить в план поиск пропавших душ, если Тори и Триш отыщут в сферах что-то толковое.

Фух.

Вроде бы все учел, ничего не забыл?

Ах да, я же не спросил у Ферзы насчет тех моих врагов, кто уже умер и хотя бы в теории мог начать помогать хаосу, лишь бы свести счеты!

— Их души давно со мной, мой жрец, — словно ждала моего вопроса Смерть, ненадолго остановившись рядом. — На их счет тебе не о чем волноваться.

— А как насчет Шоттика?

Ферза почти не замедлилась с ответом.

— В моих владениях его нет. Но насколько цела его душа и осталась ли она в теле, этого я не знаю.

Так. Значит, в Дом милосердия мне все равно надо будет сходить и все проверить самому. Причем как можно скорее.

— Благодарю, моя леди. Теперь мне есть с чем работать, — тихо сказал я, помня о том, что в реальном мире далеко не так пусто, как на темной стороне. А когда осознал, что Смерть действительно ушла, быстро сбежал по ступенькам и уже потянулся за поводком Мэла, чтобы пробежаться с ним на пару по столичным лесам, как тут у меня в правом нагрудном кармане завибрировала зачарованная монетка.

Маячок Корна.

Что за демон? Неужто в Управлении опять что-то случилось?!

«Я проверю окраины», — прошелестел в голове голос брата, так что я хотя бы насчет первого пункта своего плана успокоился. После чего запоздало сообразил, что насчет второго, третьего и четвертого при наличии поводка душ напоминать уже не надо. Быстро связался с Хокк, поручив ей заботу обо всем остальном. Возложил на Роберта обязанность поговорить с отцом. На пару мгновений заскочил домой. И только после этого отправился на зов Корна, решив, что Шоттик может и подождать.

На этот раз приличия я соблюдать не стал и, хоть шеф вечно злился на мои тропы, ввалился прямо к нему в кабинет, рассудив, что раз он все-таки схватился за маячок, значит, дело действительно важное.

— У нас проблемы, Рэйш, — с мрачным видом сообщил он, когда я материализовался возле его стола, заодно покрыв его толстым слоем изморози.

Ни вопля от него, ни капли недовольства…

Видать, все действительно очень серьезно.

— Проблемы какого плана?

Корн вместо ответа поманил меня к столу и, ткнув пальцем в висящую там здоровенную сферу, щелчком ее активировал.

— На. Полюбуйся.

Я, если честно, поначалу не понял, зачем он решил показать мне «холодильник». Все самое важное Орбис нам уже рассказал. Да и не похоже было, что он в это время продолжал проводить вскрытие. Собственно, я даже сперва не сразу сообразил, что там происходит и почему многоуважаемый, почтенный и во всех смыслах заслуженный целитель сидит в углу и глупо хихикает, при этом время от времени тыкая себе в руку перепачканный в какой-то гадости нож.

Наличие порезов его, кажется, не смущало. Более того, Орбис находил это чрезвычайно забавным, потому что каждую царапину он встречал просто взрывом смеха, а текущую по руке кровь пару раз даже слизнул. Причем с видимым удовольствием.

Рядом с ним находилось двое помощников — молодых парней. Быть может, даже практикантов, которых, как и везде, по осени было особенно много. Один из них с задумчивым видом стоял у стены и смотрел на нее, как в окно. Второй увлеченно копался во внутренностях распластанной на секционном столе куклы, правда, как-то странно. Будто белье полоскал. Потому что он то вскидывал кверху целые пригоршни грязно-серой слизи, старательно следя, чтобы они не попали на потолок, то снова опускал руки, роняя эту самую слизь в распоротое брюхо, и активно ее потом перемешивал.

«Буль-буль-буль-буль-буль», — со все возрастающим недоумением и тревогой прочитал я по его губам.

— Корн, что это такое?! У вас что, сотрудники озверину напились?

Шеф вместо этого включил звук, и кабинет моментально наполнила настоящая какафония звуков, которым было самое место в доме для душевнобольных, причем в отделении для буйных пациентов.

Поняв по лицу Корна, что это еще не самое худшее, я медленно опустился на край стола, наплевав на то, что тот все еще был покрыт тонкой ледяной корочкой, и тихо спросил:

— Такое не только с ними?

Шеф так же молча покачал головой. После чего вторым щелчком переключил сферу на другой канал и повернул ее так, чтобы я лучше видел.

Судя по белым коридорам и такой же белой плитке на полу, это тоже было лечебное крыло, только уже не «холодильник», а другая комната, где копошащийся над пробирками лаборант неожиданно широким жестом бухнул в большую кружку содержимое сразу трех ближайших колб и лихим жестом опрокинул в себя. После чего тут же занюхал грязным носком. Закусил газетой. И принялся одну за другой опустошать все колбы подряд, невзирая на крайне неаппетитный вид их содержимого и ярко-красную маркировку «опасно для жизни».

Потом сфера показала мне коридор, в котором обычные с виду люди танцевали какой-то ритуальный танец.

Еще одну комнату, где трое почтенного вида светлых весело играли в вышибалы взятой из морга головой.

Какой-то закуток, в котором прилично одетый молодой темный размеренно долбился лбом в угол и глупо улыбался всякий раз, когда со стены сыпалась штукатурка…

У меня от этой картины волосы на затылке зашевелились. После чего я слез со стола, медленно опустился в первое попавшееся кресло и осторожно спросил:

— Корн, что тут произошло?