— Господин Корн!

Встретившись со мной взглядом, Роберт… явно сбежавший с урока музыки… вздрогнул всем телом, непонимающе распахнул глаза. После чего растерянно захлопал ресницами, наконец сообразил, что не так, ужасно смутился и поспешил спрятать инструмент за спину.

— Извините. Я-а… я, кажется, тропой ошибся. Простите, учитель, это больше не повторится.

Я едва сдержал улыбку.

— Все в порядке, ученик. Возвращайся к занятиям.

Роберт перевел дух и исчез так же быстро, как появился. Однако не успел оттаять испорченный Тьмой ковер, как из пустоты проступил еще один человеческий силуэт. Правда, довольно смутный, нечеткий, потому что никогда раньше Мэл не стремился, да и не должен был показываться в реальном мире. Но сегодня он явно решил сломать наше представление о возможностях духов-служителей, поэтому все же показался Корну на глаза. Цепко взглянул на меня, оценил обстановку. После чего кивнул шефу и сухо бросил:

— Арт, тебя ждут в храме. Немедленно. И не только отец-настоятель.

Я машинально потер спрятанный под перчаткой перстень, гадая про себя, какие еще сюрпризы стоит ожидать от брата в ближайшем будущем. А когда Мэл исчез, я вопросительно посмотрел на напряженного Корна.

— Проваливай, — буркнул он, когда осмыслил произошедшее. — Но по возвращении напишешь отчет. Подробный, понял?! В том числе и по новому служителю!

— По возвращении я предпочел бы встретиться с Рошем, — пропустил мимо ушей угрозу я. — И с другими компетентными специалистами в области потусторонних сущностей и сомнительных артефактов.

Корн свирепо на меня зыркнул.

— У тебя два часа.

— Спасибо, шеф, — совершенно искренне поблагодарил его я и, как был в кресле, так и исчез, отправившись на заслуженную трепку.

— Ты заставил меня беспокоиться, Артур, — упрекнул меня отец Гон, когда я спустился в первохрам.

Мэл, почему-то ожидающий моего появления возле статуи Рейса, только хмыкнул.

— Он всех сегодня напугал. Надеюсь, на это была весомая причина?

— Что случилось, Артур? — с беспокойством спросил настоятель и, подойдя вплотную, заглянул в мое хмурое лицо. — Я чувствую тревогу. Сегодня тебе грозила серьезная опасность.

Я бросил быстрый взгляд в сторону Ала, который в кои-то веки отказался меня поприветствовать, после чего вздохнул и как можно короче пересказал события сегодняшнего утра, приведшие меня в итоге на порог первохрама.

Настоятель слушал, не перебивая. В какой-то момент даже глаза прикрыл, полностью сосредоточившись на моем голосе и не желая упустить ни единой детали. А когда я дошел до момента, когда вынужденно отрекся от владыки ночи, снова их распахнул и воззрился на меня с престранным выражением.

— Вот оно что…

Отец Гон свел брови к переносице, отошел на пару шагов и, не глядя, опустился на бесшумно выросший прямо из пола стул. На его лице проступила неподдельная озабоченность, на лбу залегла глубокая морщинка. Он ненадолго задумался, а может, и к чему-то прислушался, но вскоре снова встрепенулся и посмотрел на меня совсем иначе.

— Вот, значит, в чем дело… Фол встревожился не зря.

— Да говорите уже прямо, святой отец, — неестественно ровно осведомился Мэл, подойдя ближе и встав у меня за спиной. — Арт теперь что, отлучен от храма?

Отец Гон покосился на него с удивлением.

— Нет, конечно. Иначе его бы сюда не пустили.

Это верно.

Я, если честно, поначалу, даже сомневался, смогу ли открыть самую простую тропу. Но потом вспомнил слова Ала: мол то, что мы изучили или создали сами, боги уже не в силах отобрать, и успокоился. Ведь это означало, что все, чем я владел до приезда в Алтир и до встречи с отцом Гона, останется при мне навсегда. А значит, на самом деле я потерял не так уж много.

— Тогда в чем дело? — продолжал возмущаться Мэл. — Почему я даже сейчас не могу его почувствовать?!

Я молча протянул руку и коснулся предплечья брата. Тот вздрогнул, потом замер. Какое-то время стоял, раскачиваясь, будто старое дерево на ветру. А когда привязка душ вернулась, и через Мэла прошла вереница моих мыслей, он как-то весь обмяк и, усевшись прямо на пол, в шоке уставился на меня снизу вверх.

— Как такое может быть?!

— Не знаю, — хмуро отозвался я. — Но я не нашел другого способа справиться с этой тварью. Ее не взяла моя магия. Ее не смутило благословение Фола. Ее даже моя Тьма испугалась! Пришлось сражаться как дикарю — практически с голыми руками. Хуже другое: тварь может быть в Алтире не одна. И если мы не найдем ее создателя, проблемы могут начаться не только у меня.

— Артур…

Я поднял руку, заставив отца Гона осечься, потому что вовсе не собирался просить его о заступничестве. Я знаю, что сделал. И вполне представлял себе последствия. Но, как и раньше, предпочитал решать свои проблемы сам, поэтому оставил брата с отцом Гоном наедине, решительно подошел к мрачно взирающему на меня из темной ниши Фолу и коротко ему поклонился.

Слов в свое оправдания я, пока сюда шел, так и не придумал, однако, как оказалось, они были не нужны. Потому что как только я прикрыл глаза, ожидая гнева божьего, мне в затылок дохнул прохладный ветерок, а знакомый голос ласково произнес:

— Я рада, что ты вернулся, жрец мой. Хотя недавно мне казалось, что этого может и не произойти.

Я склонил голову еще ниже.

— Прости, прекраснейшая. Тьма — это владения Фола. Но если бы они были твоими, я бы отказался даже от тебя.

— Почему, Артур Рэйш? — тихо спросила Смерть.

— Потому что тварь, способная проигнорировать силу самого владыки ночи, должна быть уничтожена. И я ни за что не позволил бы ей уйти, зная, что рано или поздно она появится здесь.

Мои волосы мягко погладили прохладные женские пальцы.

— Это правильный ответ, мой жрец. Фол не сердится на твой проступок.

— Почему же он не скажет этого сам?

— Сегодня, как бы странно это ни звучало, его благословение сделало тебя уязвимым. Сегодня ты мог погибнуть. Но благословение нельзя просто так дать и потом отозвать. Каждое наше действие оставляет след в ткани мироздания. Поэтому будет лучше, если какое-то время Фол будет обходить тебя своим вниманием. А до тех пор, пока оно не вернется, ты не сможешь его услышать.

Почувствовав, как за спиной снова потеплело, я выпрямился и кинул еще один внимательный взгляд на постамент. Однако Фол, как и сказала Ферза, отказался со мной общаться. И точно так же его алтарь продолжал оставаться безучастной ко всему каменюкой.

Что ж, похоже, о невидимости придется на время забыть. Да и на нижние слои пока не стоит спускаться. С другой стороны, когда-то мне хватало и своей собственной Тьмы, так что я в любом случае не пропаду. Что же касается Фола…

Подумав, я все-таки поклонился владыке ночи еще раз.

Все верно: привыкнув полагаться на его дары, я едва не забыл, чего стою сам, поэтому чуть не проиграл последний поединок. Кем бы ни была та тварь, сила Фола не поможет ее убить. Скорее, наоборот, сделает меня легкой добычей. А каждый раз при встрече с подобным монстром демонстративно отказываться от его покровительства и потом снова его просить, это как-то… мелко, что ли? Недостойно темного мага. И раз уж Фол, все видя и понимая, сам от меня отказался, значит, уверен, что я и без его помощи прекрасно справлюсь. Это значит, что он по-прежнему верит мне. По-своему помогает. И вот за это я был ему благодарен.

— Ты становишься мудрым, брат мой, — задумчиво проговорил отец Гон, когда я вернулся. — Но ты прав: создателя твари надо найти.

— Вы можете подсказать, в каком направлении двигаться? — встряхнулся я. — Где хоть искать? Среди людей или нежити? Демонов или, может, каких-то иных сущностей?

— Фол пока думает, — замедленно отозвался жрец. — Боги тоже сталкиваются с подобным впервые.

— Но ведь они боги, — возразил Мэл. — Разве в этом мире им неподвластно все до последней песчинки?

Отец Гон остро на него глянул.