— Замок развалить не боялись, — буркнул Рубос.

— Боялись. И собак боялись, и тебя теперь боятся, и стражников. Только вот не знают, что делать, и решили воспользоваться случаем. Слабые люди.

— Ладно, — прервал их Лотар, — нужно двигаться вперёд, пока ещё можно спасти кого-нибудь.

Сухмет опять закрыл глаза. Потом открыл, встретился взглядом с Лотаром и покачал головой.

— Что, неужели эти мерзавцы не берут пленных? — спросил Рубос с болью в голосе.

— Берут, но пленные уже в лесу, их уже увели, как скот, как часть награбленного.

Лотар провёл рукой по ёжику волос, торчащих над налобной пластиной. Шлем он не любил и носил очень редко. А в этот раз вообще драться не собирался, поэтому остался в самых лёгких доспехах, чтобы не утомлять лошадь. Впрочем, доспехи в самом деле не понадобились.

— Ладно, поехали. Нужно всё-таки посмотреть, что внутри творится.

Два или три раза казалось, что кони не смогут перебраться через стены, сложенные из тяжёлых, огромных блоков, которые теперь были рассыпаны, как детские чурочки, — беспорядочной кучей. Но кони оказались вполне привычными к горным дорогам и справились. Уж очень не хотелось Лотару оставлять коней, потому что для их охраны пришлось бы разделиться с Рубосом, а он, несмотря на пылавшую в нём злобу и ненависть к грабителям, мог понадобиться.

Едва они оказались в замке, стало ясно, что больше всего досталось детинцу. Его просто-напросто сровняли с землёй. При виде беспорядочной кучи мусора, в которую превратилось главное строение замка, странно было вспоминать, сколько добра тащили на себе женщины. Всё, что когда-то было теремом и службами замка, всё, где могли жить люди, превратилось в груду обломков. Кроме того, что строения были развалены, на них ещё хорошенько потоптались, словно рачительная хозяйка толкла это место гигантской толкушкой, вминая камни в землю и сокрушая самое основание замка.

— Мне кажется, смотреть тут не на что, — буркнул Сухмет. — Не знаю, кто как, а я ничего не чувствую, кроме гари и свежей крови.

Лотар кивнул. Чутьё тут не помогало, тут следовало думать и рассуждать. Например, он никак не мог определить место, где иссякла ярость гигантских псов. Похоже, они так и не успокоились, даже сокрушив внутренние строения замка.

— Значит, они не нашли того, что тут искали, — решил он наконец.

— Что они искали? — спросил его Рубос.

— Не знаю.

Из серых клубов дыма, расползающегося от горящих сараюшек у дальней от ворот стены, снова появились мародёры. В отличие от первой банды, эти держались довольно трусливо. Стоило Рубосу, не сходя с коня, сдёрнуть с мёртвого стражника, полузасыпанного обломками кирпича, лук с колчаном и выпустить в их сторону полдюжины стрел, как они рассеялись, словно их и не было. Три тела, впрочем, остались на земле.

Рубос хмыкнул, довольный, разжал пальцы, и лук глухо стукнулся о камни.

— Ну ладно. Кажется, эти и в самом деле научились прятаться. — Он повернулся к Лотару: — Может, устроим им засаду в поле? В тумане они нас подпустят так близко, что мы успеем десяток-другой…

Лотар тоже выпустил трофейный меч, который сегодня служил ему верой и правдой, а теперь стал совсем не нужен. Клинок зазвенел, казалось, на весь замок, вернее, на все развалины.

— Рубос, наше дело не отдельных вилланов ловить, а выяснить, что тут происходит.

Рубос снял свой шлем, вытер пот, приладил шлем на передней луке, чтобы было не так жарко, и вздохнул:

— Ну и что теперь делать будем?

— Пока просто смотреть. Просто смотреть, — повторил Лотар и тронул коня, направляясь вдоль внутренней стены туда, где собаки, похоже, ворвались в замок. Он ехал спокойно, расслабленно, медленно покачивая головой и намереваясь действительно смотреть.

Какой-то отдалённой, едва осознаваемой частью своего восприятия он оказался вместе с теми мародёрами, которые прятались в развалинах и сейчас смотрели на него. Почему-то он знал: сегодня на них нападать больше не будут. Кто-то предупредил бандитов, что сейчас это бесполезно. Но это не значило, что они не нападут в будущем, когда будет готово что-то, что позволит одолеть наёмников князя, которые сегодня кажутся неуязвимыми и едут так спокойно, словно ничего не боятся…

Лотар встряхнулся, как пёс, отгоняя дурманящие волны чужого страха, смешанного с ненавистью. Даже Рубос при всей его готовности ненавидеть противника никогда не испытывал такой дикой, такой нечеловеческой злобы. Возможно, об этом тоже следовало подумать.

— Пожалуй, они ушли тут, — сказал Лотар, указывая на широкий, саженей пять у основания, пролом в стене.

Сухмет хмуро проверил свои ощущения.

— Господин мой, мне кажется, они убегали разными путями.

— Но самые большие убегали тут.

Сухмет махнул рукой:

— Пусть так. Хорошо бы они потом побежали одной сворой.

— Это мы сейчас проверим.

С этими словами Лотар направил свою лошадь к проломленной стене. Лошадь заупрямилась, и Лотару пришлось внутренне убеждать её, что она справится.

Лошадь пугалась каждый раз, когда ступала на развороченные каменные блоки, на обломки каменной кладки, на каждый бугорок, припорошенный свежей известковой пылью. Лотар прекрасно понимал, чего она боялась. Вот-вот, казалось лошади, эта неверная и предательская поверхность подведёт, и ноги, чудесные тонкие ноги, способные нести вперёд её тело с такой лёгкостью и силой, окажутся меж камней, сломаются… И тогда уже не будет весёлых скачек наперегонки с жеребцами, не будет спокойного стойла с торбой сладкого овса, не будет вёдер тёплой воды, в которую сердобольный конюх иногда подмешивал так аппетитно пахнущее вино…

Лотар тряхнул головой и погладил кобылку между ушами. Не волнуйся, я всё вижу и не тороплю тебя, сказал он ей, стараясь быть понятным. Ты пройдёшь тут, как тень проскальзывает по утренним кустам вдоль дороги. Лошадь тихонько заржала и пошла уверенней.

Лотар обернулся. Конь Рубоса шёл за кобылой след в след. А Сухмет, прищурившись, смотрел на Лотара и думал о том, что сейчас увидел. Конечно, он увидел всё.

Ладно, решил Лотар, пора заняться делом. Он осмотрелся. Собакам, конечно, было легче. Они не боялись сломать ноги, не боялись поцарапаться в этом тесном для них проломе. Они перепрыгивали через каменное крошево, которое сужало пролом, и неслись куда-то вперёд.

Лотар закрыл глаза, полностью сосредоточившись на возникающей в его сознании картине. Собак было не очень много, всего пять или семь. Ещё столько же выбралось из замка другими путями. Одна огромная псина, отливая под лучами поздних звёзд гранитным блеском, попыталась перепрыгнуть через стену, которая показалась ей не очень высокой.

Она рухнула брюхом прямо на стену, продавила её, громовым лаем отозвалась на боль и забилась, выпрастывая задние лапы, чтобы одним рывком освободиться из неожиданной ловушки. Вот она упёрлась передними лапами в ров, вот нашла опору, несмотря на осыпающуюся землю, рванулась… И умчалась следом за остальными.

Лотар открыл глаза. Они выбрались наружу. Ров был засыпан обломками, его лошадка прекрасно нашла самую короткую дорогу и сейчас поджидала жеребца Рубоса и малолетку Сухмета, отчаянно гордясь собой. Он похлопал её по шее. Кобылка восприняла похвалу как должное.

Рубос оказался рядом, что-то бормоча. Лотар быстро усилил слуховое восприятие, чтобы расслышать слова мирамца.

— У нас даже лошади умнее, чем иные дурни на Юге, — бормотал Капитан Наёмников. Он уже стал успокаиваться, жестокость и злоба уступали в нём место привычному восхищению миром и жизнью.

Сухмет уже понял, что будет дальше.

— Следы тут не самые большие, зато их много, — сказал он, указывая вниз.

Теперь и Рубос посмотрел на землю. Она была перерыта лапами, которые без труда сокрушали крепостные стены. Некоторые следы в диаметре были не меньше сажени и на треть фута уходили в землю общего выгона, утоптанную проходящими здесь изо дня в день коровами. Лотар и не знал, что такое может быть.