Совет у князя проходил в том же Навигаторском зале, только не в углу, а в самом центре. Теперь здесь стояли носилки, в которых полулежал Тизун, улыбаясь всем по очереди. Остальные сидели перед князем с обеих сторон так, словно вот-вот должны были принести стол. Лотар понял: всех рассадили, чтобы больному не приходилось слишком уж вертеть головой. Порядок сохранился тот же, и на лицах у всех лежало то же мрачное уныние.

Даже Светока была печальна и бледна. Увидев её, Рубос стал так старательно разглядывать фрески над её головой, что Сухмет послал Лотару мысленный сигнал, и в его блестящих глазах появилась улыбка.

Прачис сидел выпрямившись, словно его ничто не интересовало. Но особенно он “не интересовался” Каписом. Вероятно, незадолго до прихода Гергоса с наёмниками между княжичем и лекарем что-то произошло.

Лотар подумал, что неплохо бы вернуть их к прежнему разговору, но решил пока не обострять обстановку.

Когда Гергос, вытянув руку, приказал троим наёмникам предстать перед собранием, Лотар вышел вперёд и поклонился:

— Приветствую тебя, князь.

Рядом, зашуршав одеждой, коротко поклонился Рубос, а потом стал долго притоптывать в сложной церемонии восточного приветствия Сухмет. Как и подобает воинам, они молчали, предоставив говорить командиру.

Князь покивал и потёр жёлтые, обтянутые морщинистой сухой кожей руки.

— По моим сведениям, молодые люди, вы развили в городе активную деятельность.

Лотар сделал вид, что не понимает, о чём речь, и покосился на Гергоса.

— Так и есть, ваша светлость.

— Нам бы хотелось знать, чего ты уже добился, чужеземец? — заговорил Бугошит.

— Да, нам бы хотелось получить отчёт, — сказал, покосившись в сторону старого боярина, Капис.

— Что бы ты хотел узнать, князь? — Лотар умышленно не сводил глаз с князя.

— Всё! — выкрикнул своим не по-мужски визгливым голоском Сошур.

Карьеру воевода сделал где угодно, но не на плацу, подумал Лотар. Там с таким голосом делать нечего. Лотар поклонился ещё раз. Теперь нужно было прояснить обстановку по-настоящему.

— Князь желает, чтобы я рассказывал перед всеми?

В зале стало так тихо, что все услышали даже какой-то лёгкий шум. Оказалось, что княжна притопывала ногой под длинным платьем.

— Что ты хочешь этим сказать? — заревел Бугошит.

А вот ему на плацу было бы самое место, решил Лотар.

— Ну, — князь вытянул руку в примирительном жесте, — не будем опять ссориться.

— Но ведь этот мальчишка, — Бугошит повернулся всем телом к князю, пылая негодованием, — только что оскорбил своим щенячьим недоверием весь состав совета! Как же можно оставить такое без внимания?

Лотар обвёл всех быстрым взглядом, задержав глаза на усталом и напряжённом Гергосе. У того ходили желваки под тонкой обветренной кожей.

Да, решил Лотар, нужно что-то придумывать. Нужно постараться выдержать этот допрос и не сказать ничего важного. Он ещё раз посмотрел на горящего негодованием Бугошита, на покрасневшее, взволнованное лицо Сошура. Нет, эти способны понять, что к чему, но нельзя говорить им всё — кто-то из них сознательно или по неведению служит осведомителем другой стороны.

Лотар посмотрел на князя. У того билась на виске тонкая жилка. Лотар внутренним взором видел, как ему тяжело, как он с трудом сдерживается, чтобы не закрыть глаза, пряча измученный постоянной болью мозг от слишком яркого света, льющегося в зал через западные окна… Лотар выпрямился, теперь он знал, что делать.

— Изволь, господин князь, я готов, — сказал он.

— Вот и хорошо. — Князь опять улыбнулся, показав на редкость крупные и ровные зубы.

Как Лотар и думал, князю не приходилось слышать о том, что на самом деле происходит при нападении собак на замки и как это выглядит. Поэтому, когда он стал подробно рассказывать, что они видели в замке Кибата, князь увлёкся и слушал его, не перебивая. Перебил его Капис:

— Чужеземец, нам не нужны твои словеса. Нам хочется услышать, что ты узнал о природе постигшего Мирам несчастья. Можешь ли ты?..

— Нет-нет, — князь даже попытался приподняться с подушек, на которых лежал, — он очень дельно всё излагает. Прошу… — он замялся, — Желтоголовый — ведь так тебя называют некоторые люди? — продолжай.

И Лотар опять принялся перечислять всё, что они видели и что с ними приключилось, ни слова не говоря о самом важном.

Как ни странно, рассказ произвёл большое впечатление и на княжича. Тот слушал с полуоткрытым ртом, и на его скулах выступил очень яркий и свежий румянец. Когда Лотар рассказал о собаке, проломившей своим весом стену замка, он хлопнул себя по коленке и спросил высоким юношеским голосом:

— Ну что тут скажешь, а?

Лотар умолк. Никто не стал отвечать юноше. Даже его сестра понимала, что за рассказом Лотара должно быть ещё что-то.

Бугошит же, привыкший говорить, а не ждать, кашлянул, обращая на себя внимание:

— Не знаю, не знаю. Конечно, то, как ты это увидел, чужеземец, довольно интересно, но после твоего рассказа всё выглядит ещё безнадёжней, чем раньше. А наши действия кажутся уж и вовсе…

— Нет, что-то делать всё равно нужно, — подал голос Сошур. Он привстал, но, решив, что можно говорить и сидя, повернулся к князю: — Мне кажется, ваша светлость, нужно устроить собакам ловушку. Что-нибудь такое, что позволит перебить их поодиночке.

— Боги, ну сколько можно об одном и том же? — простонал Капис. — Дело не в том, что мы не хотим перебить их, а в том, как это сделать.

Лотар постарался, чтобы никто не заметил вспыхнувшую в его глазах радость. Итак, сегодня он, кажется, выкрутился. Князь долго не выдержит, а без него никто не решится настаивать на отчёте.

— И всё-таки что-то предпринять следует! — взвизгнул Сошур.

— Чтобы что-то предпринимать, нужно понять, как они устроены, — сказал княжич.

Князь, как и ожидал Лотар, прикрыл наконец веки, хотя губы его остались растянутыми в полуулыбке. Но предназначена она была, без сомнения, Светоке, которая теперь не сводила с отца глаз.

— Этим и кончаются все заседания, — услышал Лотар голос над самым ухом и, повернувшись, увидел Гергоса.

Капитан мирамской стражи грустно улыбался, вблизи он казался ещё более усталым, чем всегда.

— Кажется, с таким советом мы вообще никогда не справимся с собаками. — Лотар промолчал. Странно… Не должен старший офицер города так говорить, тем более здесь и сейчас. — Но другого у нас нет, и приходится…

Гергос повернулся и отошёл так же неожиданно, как и приблизился к Лотару.

— Давайте заканчивать, отец очень устал, — раздался вдруг голос княжны.

Все разом замолчали. Князь действительно выглядел хуже, чем вначале. Он открыл глаза, и, хотя продолжал улыбаться, на лбу его выступила испарина, а во взгляде читалась боль. Странно, что об этом сказала Светока, а не доктор, подумал Лотар.

— Желтоголовый, что нам следует предпринять в первую очередь? — Теперь и голос князя выдавал усталость, безмерную усталость.

— Я пока не нашёл ответов на вопросы, но и сами поиски ещё не окончены. — Нужно было сделать так, чтобы они ни в коем случае не прекратили его расследования, не остановили его. — Но мне кажется…

Что бы такое придумать? Что же ответить достаточно безобидное и на вид довольно действенное, чтобы они стали думать об этом всерьёз? Лотар поймал себя на том, что хочет почесать затылок, чтобы потянуть время.

— Мне кажется разумным попросить помощи в соседних княжествах.

К его немалому облегчению, Бугошит кивнул:

— Совсем неглупо, Тизун. Я уверен, что, даже если они потребуют плату за свои услуги, мы можем позволить себе это, а собрав армию, настоящую армию, а не дружинников каких-то, — старый вояка бросил выразительный взгляд в сторону Гергоса, — можно попробовать потягаться с этими исчадиями, какими бы неуязвимыми они ни казались.

— Нет, их силой не возьмёшь, — тут же заговорил Сошур. — Нужно действовать хитростью…