Решимость в его голосе внушила ей ужас. Громким эхом в ее сердце отозвалась последняя надежда когда-нибудь освободиться от него.

— Ты сказал, что я могу уйти, — всхлипнула Меринас. — Даже если это навредит, я смогу уйти.

— А через час я потерял тебя и лишился рассудка, — сказал он мрачно.

Она покачала головой. Этого не может быть. Не вот так. Это не должно быть таким.

— Кейн не позволит тебе удерживать меня, — сказала Меринас, отчаянно желая, чтобы Кэллан понял, что должен отпустить ее. Пытаясь заставить и себя поверить, несмотря пульсирующую внутри боль. Меринас не хотела от него уходить, и это пугало ее больше всего.

— Я не допустил бы, чтобы какой-нибудь мужчина удерживал Шерру или Дон против их воли, — ответил он ей, на лице появилось выражение смирения. — Это будет твое решение, Meринас. Один из нас умрет, если ты попытаешься уйти. Я не позволю никому забрать тебя.

— Ты сказал, что врач найдет лекарство. — Ее кулаки сжались, отвергая жестокое заявление. — Ты сказал, что он работает.

— Когда ты убежала, я узнал, что он не может. — Посмотрев на Меринас, Кэллан протянул руку, убирая волосы с ее лица. — Он считает, что нам обоим скоро полегчает. Но уверен, что эта жажда, чем бы она ни являлась, полностью никогда не пройдет. Мы никогда не сможем от нее освободиться, Меринас. Хотя не уверен, что хотел бы этого.

В его голосе она услышала странные нотки уязвимости. То, что он так думает, потрясло ее.

— Я позвоню своим братьям. Они должны знать, что я в безопасности. — Меринас знала, что Кейн с ума сходит от беспокойства. Он был таким надежным, кода находился рядом.

Поднимаясь на ноги, Кэллан устало вздохнул.

— Пошли. Давай вернемся в дом. Там мы все это обсудим. — Он протянул ей руку.

Меринас уставилась на него, в ней снова начали разрастаться гнев и боль.

— Ты не разрешишь позвонить им, не так ли? Ты не позволишь им помочь мне.

— Я не позволю им забрать тебя, — поправил он ее. — А если они тебя найдут, то попытаются забрать, Меринас. Они убедят себя, что тебя можно излечить. Эта лихорадка не может быть вылечена. Я не верю в это. Но верю, что природа хорошо посмеялась над теми сумасшедшими ублюдками, которые меня создали.

— Что ты имеешь в виду? — Она покачала головой, запутавшись еще больше.

— Гормональная реакция моего тела на твое тело блокирует действие противозачаточного лекарства, — сказал он тихо. — Мы были созданы, не имея возможности размножаться, так как наша ДНК несовместима с вашей. Но гормон это изменил. Он изменил закодированное в нас ДНК. Теперь мы — пара. Природа не позволит сделать нам какой-либо другой выбор.

Меринас почувствовала, как ее мир перевернулся. Руки прижались к животу, стало нечем дышать.

— Я?.. — Она проглотила комок.

— Пока нет, — заверил он ее. — Но, в конце концов, ты будешь. Мы ничего не можем сделать, только наблюдать.

— Нет. — Она поднялась на ноги, отчаянно, умоляюще вцепилась в его руки. — Нет, Кэллан, ты должен что-то сделать, чтобы остановить это. Надень презерватив. Это защитит меня.

Боль мелькнула на его лице.

— Что, Меринас, не хочется быть парой животного?

От шока она на мгновение замерла.

— Черт побери! Я не желаю становиться объектом эксперимента. Ты не любишь меня, Кэллан. Кроме физического аспекта я ничего для тебя не значу. Поэтому я отказываюсь иметь ребенка.

— В любом случае, презерватив не поможет, — с горечью сказал он. — Та часть меня, которая набухает и пульсирует, доставляя тебе столько удовольствия, не позволит.

— Что ты сказал? — Меринас схватила его за руку, впиваясь ногтями в плоть. — Презерватив поможет, Кэллан.

— Когда зубец на члене разбухнет, презерватив порвется, Меринас. Во время полной эрекции он наполняет лоно до задних стенок, запираясь в твоей плоти. А так как имеет форму тупого наконечника, то боли он не причиняет, но слишком большой, чтобы презерватив его выдержал.

Меринас почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. Колени ослабели, сердце стало медленнее биться в груди.

— Зубец? — голос был полузадушенным, пока Меринас боролась с подступающей тошнотой, взорвавшейся в животе.

— Я говорил тебе, что я — животное, Meринас, — огрызнулся он. — Ты, что, не помнишь, как я предупреждал тебя в тот день на станции?

Взгляд стал жестким, холодным. Она почувствовала холод, пробежавший по телу.

— Ты должна была поверить мне.

Meринас отпустила его руку, стараясь дышать, паника наполнила ее.

— Тогда мы должны просто бороться, — сказала она, и ее легкие попытались набрать воздуха. — Мы не будем… не будем… — Она махнула рукой в сторону его эрекции, выделяющейся под джинсами.

— Трахаться? — саркастически спросил Кэллан, вопросительно изогнув бровь.

Meринас покачала головой, в висках пульсировало, отзываясь эхом по всему телу.

— Воздержимся. — Она постаралась дышать ровно. — Мы выше этого. Просто будем воздерживаться.

— Отлично, — проворчал он. — Ты можешь воздерживаться сколько угодно. А я не желаю…

— Нет. — Она покачала головой, отходя от него. — Ты должен, Кэллан. Обязан. Мы не можем во все это вовлечь ребенка. Пожалуйста. Младенцы невинны. Они не заслуживают такого.

Меринас снова заплакала. Ее живот от нервов взбунтовался, в груди затаилась боль. Меринас почувствовала, как в ней растет паника, истерика. Она не может иметь детей. Просто не готова к этому.

— Пойдем, нам нужно вернуться домой. — Его рука обняла ее за талию.

Meринас отскочила от него. Ужас заморозил кровь в венах. Она покачала головой и, подняв руки, отступила.

— Ты не можешь меня касаться, — прошептала она. — Мы не можем позволить этому случиться, Кэллан. Мы не можем. Я не позволю тебе это сделать.

— Meринас, пойдем домой. Мы решим это там, — сказал он, его голос прозвучал почти успокаивающе.

— Черт побери, мы решим, — выдохнула она с укрепившимся намерением в голосе. — Мы решим это в разных комнатах, Кэллан. И в разных концах дома. Это не закончится. Я отказываюсь иметь ребенка, сейчас или в ближайшем будущем. Особенно с мужчиной, решившим рискнуть собой из-за гордыни. Будь я проклята, если доверюсь тебе, потому что, если ты не принимаешь меры для собственной защиты, то не защитишь и своих детей.

В его глазах появился гнев.

— Я не позволю забрать у меня моего собственного ребенка и ставить над ним опыты, Меринас, — сообщил он холодно. — Можешь быть в этом уверена.

— И как же, черт возьми, ты можешь гарантировать это? — Недоверие пронеслось через нее.

— Я обещаю, — рявкнул он, схватил ее за руку и потащил назад к своему автомобилю. — Процесс еще идет. Когда он закончится, мы решим, что делать. Но до тех пор я не отпущу тебя. Ни с братом, ни с кем-то другим.

— Ты не можешь удерживать меня вечно. — Она качнулась к нему, задрожав, когда мягкие волоски на его груди ласково коснулись ее руки. Черт бы его побрал. Он не должен вызывать такие восхитительные ощущения. С ней нельзя так поступать.

— Мы еще посмотрим.

Кэллан почти затащил Меринас в дом. Выражение его лица оставалось каменным, глаза снова сверкали гневом.

Меринас подумала, что это просто прекрасно, потому что она тоже еще не успокоилась. Гнев пронзал ее тело, подобно недавнему горячему желанию.

— Мне нужно в душ, — бросила она и отскочила от Кэллана, когда тот захлопнул за ними дверь.

«Вся банда в сборе», — подумала она с сарказмом и оглядела шестерых человек, уставившихся на нее с заинтересованным выражением на лицах. Даже доктор Мартин был в комнате. Он посмотрел на них и спокойно отхлебнул кофе из чашки.

— Хорошая мысль, — заметил Кэллан свирепо. — Когда закончишь, тащи задницу в спальню, получишь свою долю неприятностей.

Она бросила на него насмешливый взгляд:

— Помню, однажды Кейн говорил мне что-то такое. Он хорошо усвоил урок.

В комнате раздались смешки и покашливания. Меринас не оглянулась, чтобы посмотреть, кто хихикал, и не стала дожидаться реакции Кэллана. Проверив, полностью ли прикрывает его свободная футболка задницу, она пошла через весь дом в сторону спальни. Ей хотелось принять ванну.