– Проклятие!

– Ты повторяешься. Это демонстрирует недостаток воображения. – Колин скептически посмотрел на дверь спальни. – И потом, мне казалось, что мы оба решили, что малышка – дочь Джека.

«Может быть» не значит «точно».

– Но эта женщина… почему ей было просто не сказать тебе?

Потому что… – «Потому что я покинул ее, оскорбил ее и велел никогда со мной не встречаться. Потому что гордость заставила меня уйти – и не оглядываться назад». – Потому что мы расстались не по-хорошему.

– Ты хочешь признаться, что был ослом.

– Вы абсолютно правы! – подтвердил грудной голос от двери спальни.

Эйдан неохотно повернулся к Мэдлин, прекрасно зная, что увидит в ее взгляде все те же насмешливые искры. Однако ее глаза были темными и серьезными. Она подняла голову и сделала пару шагов в гостиную.

– Но с другой стороны, в тот день он не один был ослом.

Эйдан проглотил уже готовую сорваться с его губ резкость. Ее признание было, по сути, извинением – и на большее он вряд ли может рассчитывать от своей упрямицы Мэдлин.

«Она не твоя, друг любезный!»

«Нет. Моя. Хочет она того или нет».

Однако он решил пока не посвящать ее в свои планы относительно их брака. И не был готов спросить самого себя, боится ли он снова быть отвергнутым – или просто хочет дать веем время освоиться. Достаточно того, что ему самому нужно прийти в себя. К чему спешить?

Мелоди тут же прискакала в комнату, превратив в лошадку метелку от камина. Ее ручонки почернели от сажи, как и единственный, передник малышки. Она начала кружить по комнате, издавая вполне приличное ржание.

Эйдан тяжело вздохнул и даже Колин тихо простонал:

– Но мы же только-только ее отмыли!

Мэдлин моментально ощетинилась:

– Неужели вы думаете, что создали приемлемые условия для Мелоди? По-вашему, если девочка рада завязанному шейному платку и метелке для сажи, то вам двоим и думать ни о чем не надо?

Колин возмущенно выпрямился:

– Мы чертовски неплохо справлялись!

– Чертовски! – нежным голоском пропела Мелоди, быстро кружась, отчего в воздух поднималась черная сажа, которая тут же оседала на ковре дугой. – Чертовски, чертовски, чертовски!

Мэдлин скрестила руки и выгнула бровь:

– О, безусловно! Вы оба – превосходные отцы!

Сэр Колин хихикнул, но Эйдан ответил ей только гневным взглядом. Мэдлин проигнорировала реакцию обоих и с напускной вежливостью поинтересовалась:

– Так теперь, джентльмены, может быть, кто-то из вас покажет мне мою комнату?

Наступило неловкое молчание. Единственным звуком был только топот башмачков Мелоди, которая галопом умчалась на своей лошадке обратно в спальню. Мэдлин переводила вопросительный взгляд с Эйдана на его приятеля.

Сэр Колин нервно хихикнул:

– Боже правый, неужели уже так поздно?

Еще три шага – и он исчез, решительно закрыв дверь комнаты, где напряжение стремительно нарастало. Причем Мэдлин нигде не увидела часов, это ничего хорошего не обещало. Она посмотрела на Эйдана в упор:

– Милорд, где именно я буду жить в этом клубе? Причем она очень боялась, что сама знает ответ. Но он ведь не посмеет, правда?

– Ты будешь жить здесь, – жестким тоном сообщил Эйдан Мэдлин, – в этих комнатах, с Мелоди… и со мной.

Вот как! Холодный страх боролся в ее душе с волной тепла.

«Ты по-прежнему ему желанна».

Ну да, конечно! Она гордо вскинула голову:

– Не вижу никакой необходимости: Ты ведь добился для Мелоди права здесь находиться. Тогда почему бы не сделать этого и для меня?

Он чуть покраснел и отвел взгляд, усаживаясь в просторное кресло у огня – король, занимающий подобающее ему место на троне.

– Мелоди появилась здесь только вчера. Я не могу отвезти ее в мой городской особняк – и пока не готов участвовать в заседаниях палаты. Ее пребывание здесь временное, как и твое. – Господи! Это прозвучало довольно пугающе! И пока оно… э-э… тайное.

Мэдлин прикусила нижнюю губу, обдумывая услышанное.

– Так ты намерен прятать своего тайного ребенка и тайную бывшую любовницу в клубе для джентльменов на Сент-Джеймс-стрит?

Он оглянулся на нее, чуть изогнув губы и с тем особым блеском глаз, который говорил ей о том, что она зашла слишком далеко. Это всегда будило в ней бесенка, который никак не мог угомониться.

– Или я теперь снова становлюсь твоей любовницей? Автоматически?

Он сильнее развернулся в ее сторону и, устроившись в кресле под углом, сцепил руки за головой. Эйдан выглядел очень большим и мужественным, совершенно спокойным, но при этом все равно готовым решительно действовать. Ее по-прежнему влекло к нему – кому, как не ей, знать, что прячется под этим безупречно сшитым фраком и прекрасно сидящими панталонами?

Ну да, и еще его другой любовнице.

И все же ей казалось, что он не был уж слишком большим гулякой. Такие жуиры быстро приобретают дурную славу, и она становится известна тем женщинам, которые могут себе позволить чтение только случайно подобранных на улице газет сплетниц. Это не означает, что за последние пару лет у его не могло быть одной-двух тайных связей. Такой мужчина… мужчина, который имел плечи вдвое шире собственных, узкие бедра и длинные сильные ноги и который…

Так! Она ведь собиралась преподать ему урок. Справившись с усилившимся сердцебиением, она не без труда вспомнила последние слова, которыми они обменивались. Гм! То замечание насчет любовницы лучшие будет игнорировать…

– Надо признать, – проговорила она непринужденно, – что искать меня тут никому и в голову не придет. – Включая Критчли. Может, она и сошла с ума, соглашаясь на все это, но именно безумие этой затеи и делало ее блестящей. – Надо так понимать, что мне нельзя свободно ходить по клубу?

Наконец-то у него достало совести немного смутиться.

– Нельзя, чтобы прислуге стало известно, что ты и девочка здесь. Я намерен найти другое жилье, как только…

Она чуть прищурилась:

– Извольте уточнить, милорд.

Эйдан снова стиснул зубы, глядя прямо на нее.

– Как только я буду уверен в том, что тебе можно поручить заботу о Мелоди, – прорычал он. – Пока ты не продемонстрировала врожденных материнских инстинктов.

Мэдлин оскорбилась. Его обвинение было совершенно нелепым, если принять во внимание, что матерью она была всего четверть часа.

– И это говорит мужчина, который нашел своего ребенка только вчера утром! – Она подошла вплотную к нему. – Скажи мне, дорогой, а где же твои отцовские инстинкты? Устроить ванну и сделать тряпичную куклу – это еще не основания, чтобы судить других!

Ой нет! Она подошла слишком близко. Эйдан нависал над ней как скала, и его широкие плечи загораживали свет. На секунду ей почудилось, что она снова оказалась с ним в постели – накрытая им, пронзенная его плотью, обвивающая его, беспомощно дрожащая от приближения очередного оргазма.

Такие плечи могли бы укрыть женщину на всю ее оставшуюся жизнь – если она окажется достаточно глупа, чтобы лгать, мошенничать и продавать свою душу ради этого.

Нет. Она не будет стоять там, где сможет ощущать его, вдыхать его запах, протянуть руки, чтобы легко дотронуться до него.

«Отходи. Отодвинься».

Мэдлин так и сделала, с огромным трудом принуждая себя к каждому шагу. Отвернувшись, она заставила свои ноги переместить ее к противоположной стороне комнаты.

– Как… – «Прекрати думать о его плечах, дура!» Она откашлялась. – Как мы с Мелоди будем жить? Если прислуга не должна знать, что мы здесь, кто будет приносить нам поесть?

Говоря это, она нервно подобрала детскую кофточку, брошенную в углу кушетки. Рассеянно расправляя и аккуратно складывая ее, она двинулась дальше. Мэдлин скорее чувствовала, чем видела Эйдана, прекрасно зная, что он тоже ходит по комнате, держась на расстоянии, но не спуская с нее своего обжигающего взгляда.

– Колин пошел покупать съестное, сказал он ей негромко. – Полагаю, с помощью слуг нам удастся пополнить заказанный обед.