Эсклармонда приходилась сестрой графу Раймону Друту и теткой молодому Раймону-Рожеру из Каркассонна. Из своей горной обители отцовского замка Фуа она могла обозревать заснеженные вершины Фавора, ущелья Сабарте и горные луга Ольма. Еще в ранней юности она была посвящена родителями-еретиками Параклету. Вероятно, поэтому она носила имя, которое пришло вместе с катаризмом и с ним же вместе исчезло. Это имя можно перевести как «Светоч мира» или «Чистый свет». Имя Эсклармонды стало символом ее жизненного пути. Она была источником света романского мира, чистым светом, которым лучилась Церковь Любви в мрачном Средневековье.

После длительного пребывания при дворе виконтессы Аделаиды, где она представляла дворянство Пуавера, бывшее сторонником Церкви Любви, она повенчалась с виконтом Жорданом де Лилль-и-Гимоэшем. Жордан был потомком старинного иберийского рода. По материнской линии он был родственником дома Комменж, который господствовал в Пиренеях вместе с родами Фуа и Каркассоннов.

О жизни Эсклармонды после ее обращения в еретическую веру мы знаем очень мало^{37}. Быть может, одна из пещер когда-нибудь приоткроет завесу тайны этой женщины, которая с отвесных Пиренейских скал противостояла высочайшей власти и мощи средневекового западного мира — Ватикану и Лувру.

Ортодоксальная церковь XIII столетия называла ее «папессой еретиков». Романские катары величали ее Эсклармундой…

Образ Эсклармонды — прерогатива не только истории, но и поэзии и сказаний. Поэзия сделала Эсклармонду королевой фей замка Монмур. Согласно одной из легенд, которую мне рассказал старый пастух, когда я поднимался по горной дороге катаров от Монсегюра к Фавору, Эсклармонду считали хранительницей Грааля. Вместе с тем утверждалось, что она же — Титания и Репанс де Шой.

Историческая Эсклармонда де Фуа была владелицей Фавора и Монсегюра. Монсегюр назывался еще и Монсальват, и Монмур!

Монмур, замок эльфов Оберона{38}

В посвященной Оберону старофранцузской поэме «Гуон из Бордо», которая во многом созвучна как произведению Вольфрама, так и немецкому героическому эпосу об Ортнит и Вольфдитрихе, Эсклармонда предстает супругой короля Гуона из Бордо, которого король эльфов Оберон поддерживает в борьбе против его мятежного брата, собравшегося захватить замок Оберона Монмур не позднее чем через три года. Когда назначенное время истекло, Гуон и Эсклармонда сели в галеру и обратились к Спасителю с просьбой довести их до замка Монмур. Когда они после долгих блужданий нашли правильный путь, им удалось достичь волшебной рощи Оберона.

Там они нашли «Замок чудесных монахов», в роскошной комнате которого их ждал богато накрытый стол. Однако поблизости не было никого, кто бы мог прислуживать во время трапезы.

На следующий день Гуон и Эсклармонда отправились к утренней мессе в церковь, в которой, однако, не оказалось ни алтаря, ни распятия. Неожиданно, словно из-под земли, перед ними возникли сто монахов. Эсклармонде стало жутко. Тогда Гуон вспомнил, что Оберон советовал ему взять с собой столу. С ее помощью Гуону удалось поймать огромного и ужасного монаха, который и поведал историю необычного замка. Он же посоветовал Гуону без промедления отправляться в путь, поскольку все здешние монахи — не люди, а духи. Когда Бог разгневался на Люцибела, эти духи были изгнаны сюда и жили надеждой, что в Судный день их освободят. «Надежда — то, чем живет это братство…»

С помощью волшебной столы монах перенес Гуона и Эсклармонду в Монмур.

Согласно другой редакции песен о Гуоне, к замку Оберона через большую воду их доставил рыбак Маллаброн, превратившийся в дельфина.

В Монмуре Оберон ждал смерти, но не мог умереть, пока Гуона не выбрали королем эльфов. Поэтому он с радостью приветствовал Гуона и Эсклармонду. Потом состоялась праздничная трапеза, во время которой гости вкушали вино из волшебной чаши. После пиршества Оберон распорядился внести «корону и копье» — регалии высшей власти в царстве эльфов. Затем Гуон и Эсклармонда были коронованы.

На следующее утро Гуон испробовал свое новое могущество и призвал к себе всех фей и баронов царства эльфов. Оберон объявил собравшимся:

Он попрощался и умер. Его набальзамированное тело было помещено в специальный ларец и с помощью магнитов удерживалось парящим в воздухе, а под ним водили свои хороводы эльфы. Потом бренная оболочка Оберона обрела наконец покой в большой пещере.

Из многочисленных взаимосвязей между «Песней Эсклармонды» из цикла о Гуоне и поэзией, посвященной Граалю, рассмотрим только самые важные и наиболее заметные. Корона и копье соответствуют Граалю и «lanze» (копью). Волшебная чаша играет ту же роль, что и дающий пищу Грааль. Волшебная роща (bocaige) Оберона напоминает лес Бризильяна. Еще глубже сходство между ожидающими спасения чудесными монахами и ангелами в «Парцифале»:

Особенно удивительно сходство между рыбаком Анфортасом на озере Брумбан и рыбаком Маллаброном на большой воде, за которой находится волшебное царство Оберона. Анфортас страдает так же, как Оберон. Оба они надеются, что появление преемника будет спасением.

Согласно «Песне Эсклармонды», замок фей Монмур расположен поблизости от pays de commans и от terre de foi. Но разве замужество исторической Эсклармонды и Жордана не объединило владения Комменж и земли Фуа, на которой берет свое начало катарское учение («вера» на старофранцузском — foy)?..

На горе Монсальват служители Храма хранили драгоценную реликвию — Грааль. Символом этих тамплиеров^{39} было копье, знак готовности к битвам.

В XV столетии голландский хронист Вельденер писал о том, что «рыцарь-лебедь» ведет свое происхождение от Грааля (dat greal), как в те времена называли рай на земле. Но это не настоящий рай, а только лишь место на грешной земле. Приблизительно к тому же времени относится саксонская городская хроника (Гальберштадтская), где говорится о Лоэнгрине: «Хронисты считали, что этот юноша, «рыцарь-лебедь», пришел с горы, где в Граале была заключена и сущность Венеры»