Особо про следующий месяц рассказывать нечего, август был, пролетел тот мигом, так до конца сентября и пролежал, из-за рёбер покой требовался, но ничего, постепенно расхаживался. Следователя сменили, всё как и было, та тройка по военным училищам разбежалась, ну а я почитывал книги и строил планы на ближайшее время. А это ближайшее до начала войны. Там как судьба повернётся. Может и не пойду воевать, уйду в леса отшельником. Хе-хе, в прошлый раз отшельником мне понравилось быть, с гаремом. Тот ещё конечно отшельник, не один, да ещё на хуторе жил от силы полгода за весь год. Да и по хозяйству я мало что делал, женщины и дети для этого были. Но вот сыроварню я сделал и сам сыр варил, масло сливочное взбивал, у нас двенадцать коров было, или колбасный цех. Тут немало добытой в лесу дичи на колбасу отправил. Запасы свежего в хранилище есть. Про Беликову ещё скажу. Муж её бросил, восемь лет прожили вместе, и к другой ушёл. Мне запрещал с Аней видится, ревновал жутко, а как исчез с горизонта, я купил Беликовой домик в Ялте, сам там не живу, пусть Аня поживёт с сыном. Кстати, этот паршивец мою старшую дочь соблазнил, ей пятнадцать было, а в шестнадцать дедом меня сделала. Соблазнилась та на белозубого лихого дембеля, мы как раз в Крыму отдыхали, к Ане заехали, а тут сын осенью, в бархатный сезон, пришёл из армии. С Аней у нас ничего не было, та работала в районной поликлинике, всё же терапевт по специальности. На пенсию вышла на момент моей гибели уже пару лет как. Да много о чём рассказать можно. Воры меня искали, а что, я громко, на всю страну сообщил, что богатею на войне, а как они говорили, нужно делится. Ничего, лес десятки могил скрыл. Хотя отметины на теле новые появились, один раз даже заложников из моей семьи взяли. Ничего, отбился. Даже без потерь. Да и большую часть добытого я уже спустил по заграницам, опустошал схроны в Москве и их тратил. В принципе, было что взять. Кстати, когда я говорил про заложников, то тут работали воры при власти. Ну да, власть про меня не забыла. Приехала брать спецгруппа МГБ, но тоже исчезла в этих лесах. Зато выяснил кто послал и, кто знал обо мне, проехался и зачистил. Один из министров так был убит.

Вот сейчас в хранилище чего не было, так это советских денег этого периода. А как-то не нужно, не озаботился. То одно отвлекало, то другое. Поэтому, когда наступил конец сентября, и я покинул здание больницы, то в карманах звенела одна мелочь. Из всего меня только одно озаботило. Нет, про лечение ничего плохого сказать не могу, лечили хорошо, книжки и журналы читал, благо палата одноместная, неплохо время проводил. Честно скажу, всё же не желаю гибели стольким людям, писал я конверты, левой рукой, но написал немало. Восемь плотных конвертов. Надо будет отправить. Повторять прошлый путь я… не против. Только учится не хотел, а так отбыть перед войной в часть в качестве сержанта автобронетанковых войск, был бы не прочь. С Русиными я порвал окончательно, поэтому первым делом покинув больницу, покатил в университет, медиком и тут становится я не желал. Ну не моё. Пробовал уже, не пошло. Фу. Забрал документы, остальную пачку принесла мать Глеба, всунув внутрь несколько совместных фотографий семьи разных годов. Сжёг потом их. Как им объяснить, что убили они сына, собственными руками? А так я пока мало подвижен, боли при резких движениях в рёбрах всё же бывают, но посетил три схрона, в одном были купюры, что как раз сейчас имеют хождение. В двух других золотые монеты, царские червонцы. Снял комнату на две недели. Вообще в столице с жильём проблемы, найти квартиру в центре не смог, всё занято, а вот комнату в коммуналке снял. Первым делом в райотдел милиции. Написал заявление о смене имени, отчества и фамилии в паспорте. Простимулировал шоколадкой. Обещали за три дня сделать. Ну и отправил конверты Сталину. Пришлось постараться, чтобы в этот раз точно получил, а не потеряли два первых как было в прошлой истории. Сделал я это довольно оригинально. То, что один из заместителей наркома лёгкой промышленности немецкий агент, да уже лет пятнадцать, идейный, а его шофёр вообще немец из Абвера, их в сорок четвёртом разоблачили, много бед успели натворить, мне было известно. Так вот, охрана у ворот въезда в Кремль очень удивилась, когда увидели, как на них медленно ехала машина, чёрная «эмка», причём побитая пулями, два пулевых отверстия в лобовом стекле те рассмотрели. Не доехав до них метров десять, машина задёргалась и заглохла. Когда охрана прикрывая друг друга приблизилась, подозревали минирование, то обнаружили убитого шофёра и раненого связанного замнаркома, на груди которого прикоплена булавкой бумажка, описывающая кто он и его действия на данный момент. Плюс список других предателей. Были они, ещё как были, купленные, или идейные. А на перднем сиденье перевязанная бечёвкой пачка конвертов с надписью: «Совершенно секретно. Лично в руки Сталину».

Да, Союз я не простил за ту тюрьму, но всех исполнителей я ликвидировал в прошлой жизни и жажду мщения погасил. Не окончательно, если в этой жизни встречу, точно шлёпну, слишком много плохого от них было, но искать специально не буду. Теперь уже и на надо, я повторюсь, жажду мщения погасил. Поэтому захотел помочь сделать так, чтобы выжило как можно больше, и сделал, на этом умываю руки. Дальше сами. Сам я выпрыгнул из движущейся машины, но та не доехала, наблюдал со стороны, так что видя, что бумаги приняли, с языком, вернулся на место проживания, душ и продолжил заниматься своими делами. Информацию отправил, снял с себя эту проблему, не то чтобы обязанность, я не считал себя кому-либо обязанным, но помочь желал. Хотя бы детям блокадного Ленинграда. Там всё, от сорокового года до сорок пятого, очень матерно в язвительных нотках описал как замирились с финнами и румынами, дав информацию о зверствах этих армий на оккупированных территориях. Прямо проклял за это советское правительство, пусть и письменно. От имени всех советских граждан, особенно пострадавших и замеченных этими нелюдями. Я сам свидетель их работы, знаю о чём говорю. Да, неужели вы думали, что если я оглох, то всё, меня списали? Нет парни, до окончания войны, а это превзошло Первого Мая Сорок Пятого года, я не покидал тылы финских войск, и румынских. Понятно, что те в сорок четвёртом союзниками стали, только меня это не остановило, пусть я уже солдат «союзников» мало убивал, но работал по внутренним территориям этих двух стран. Больше тысячи тонн взрывчатки использовал, рвал мосты, дамбы, железнодорожные пути, когда по ним эшелоны проходили. Вёл свою незаметную тайную войну. Нанёс этим странам колоссальные убытки, и ничуть не расстраивался по этому поводу. Больше расстроился решению правительства Советского Союза помочь этим странам, и наши советские специалисты всё восстановили, за наш счёт. Да что расстроился, я был в бешенстве, и изрядно проредил эту правящую верхушку. За предательство. Надеюсь в этот раз Сталин одумается. В отдельный конверт, где были описания только по этим двум странам, я вложил и фотографии, где финские и румынские военные позировали на фоне пытаемых ими советских граждан и военнослужащих с начала войны и до сорок четвёртого. Толстая пачка, хранил и пересматривал, чтобы помнить, злость не погасла. Пригодилась. На обратной стороне фотографий было написано, кто, где и когда. Если снова простят, шлёпну Сталина. Ну достал. Вот клянусь шлёпну. Кстати, это в описании, под конец, тоже указал.

Ладно, дело сделано, пусть теперь сами думают, а я со стороны погляжу. Документы, а это паспорт, мне изменили, теперь я снова Ростислав Бард. Получил шофёрское удостоверение на новые данные, изменил и школьный аттестат, комсомольский билет. Кондитерская взятка везде помогала сделать это быстро и без особых потерь во времени. То есть, мне хватило двух недель, чтобы всё сделать, посетив множество разных организаций и служб. Теперь можно заняться тем, что и спланировал. Звание сержанта-танкиста я получить не передумал, и как это сделать, не учась в специализированном учебном заведении города Москвы, тоже придумал. Это будет стоить, но возможно. А тратить на это время, на обучение, я не желал, у меня других планов хватает. Через три дня уходил поезд на Владивосток, где в вагон СВ у меня куплен билет. Я на Камчатку ехал. В прошлой жизни я там был за два года до гибели, и все запасы, сделанные мной, икра разных рыб, сама рыба, балыки, всё это я с семьёй подъел. Думал съездить, уже время подобрал, а тут убили. Ещё и не понятно кто там на заимке прятался. Судя по вспышке, что-то боевое. Карабин или автомат на одиночном. Может беглые какие? В лесу я пару раз их встречал, одного отпустил и семерых закопал. Воров не любил, а тот что отпустил, был безвинно осужден. Я в людях разбираюсь. Да и сидел из-за меня. Технику своровал я, а сел он. Он кстати на заимке неделю жил, пока не отъелся и не ушёл. Это было за семнадцать лет до моей гибели. А икорку я любил, да и мясо красной рыбы, слабосолёную, сёмги, ох как любил. Только не обжирался до такого, что возненавидишь, нет, понемногу, малыми партиями, растягивал удовольствие. Икорку на домашнее масло и самостоятельно испечённый белый хлеб, рыба, уха, или в печке испечена, тушёная или жаренная. В общем, разнообразие радовало. Поэтому хочу сделать запас. А когда ещё? В войну где время найдёшь? Путь-то не близкий. И всего сто кило свободного места. Надо будет от чего-то освободить, потому как я собирался тонны две закупить, тут до конца войны мне точно хватит. Ну а что? Сам не буду заготавливать, закуплюсь у местных, что на этом руку набил. Я и раньше так делал. Тем более дегустировать мне ничего не помешает и куплю лучшее, что для себя люди заготавливали. Вот такие планы.