- А зачем мне это? Средств к существованию у меня достаточно. Я буду жить как сам пожелаю. И работать на кого-либо в этих планах отсутствуют совсем.

- Ясно, - на несколько секунд та замолчала, и пила чай морща лоб, после чего всё же спросила. - А где вы видели рабство у нас?

- В колхозах. Я много общался с бойцами из деревень. Выехать им из родного села невозможно. Платят трудоднями, а не деньгами. Выживают за счёт собственного хозяйства. А если самовольно покидаешь, арестовывают и в лагеря, год-два дают. Без разрешения председателя колхоза покинуть деревню или село нельзя, а он никогда такую бумагу не выдаст, уйдёт работник, так кто работать будет? А у него план. Это самое настоящее рабство, и как не крути, по другому его не назовёшь. Парни ладно, в армию могут сбежать и держатся за неё руками и ногами чтобы в рабство не вернутся, а девчатам как? Только на учёбу уезжать, и то председатель разрешение с трудом выдаёт под твёрдое обещание, что та вернётся. Возвращается от силы треть. Скоро деревни совсем опустеют, все в города бегут, тут свобода, и они это видят.

Анна Гавриловна об этом всём знала, только не смотрела с этой стороны и сидела если не поражённая, но сильно озадаченная точно. Поблагодарив за обед, очень вкусно было, особенно салат, дальше та стала убирать со стола, а я же стал готовится к следующему выступлению. В этот раз в Доме Культуры. А завтра утром в школе. А у меня на всю неделю они, выступления. Я бы раньше уехал, если бы не наобещал на вокзале быть обязательно, а данное слово нужно держать. Не хочу подводить людей. И ведь знали, люди радостные возвращаются с войны, в таком состоянии любые обещания можно вытребовать, психология, она такая, мне ещё повезло, на неделю всего, другие куда как крепко попали. Ну и дальше понеслись дни, обернутся не успел как неделя и пролетела.

Собирался я недолго, да и что собираться, у меня всё в хранилище. Поручения Анне Гавриловне дал, проследит за квартирой. Зарплату та будет получать в сберкассе, я там открыл счёт, положив довольно солидную сумму и в определённый день та может зайти и получить свою зарплату. Я это договором оформил. На полгода. Если не приеду раньше и не отменю, через полгода договор перестанет действовать. То, что я страстный рыбак-любитель, всё свободное время то с удочкой, то со спиннингом, в нашей гвардейской армии было известно, как и тем что за мной наблюдение установили. По сути времени было мало, время на войну уходило, но уж после окончания, когда времени стало куда больше, я только и проводил время в бухте, ловя рыбу на Балтике. С лодкой выходил. Так что нарыбачился и особого желания пока не имел с удилищем посидеть. Нет, рыбачить я всегда готов, просто сейчас до осени я себе алиби делал. Уйду от наружки, в лесу им со мной не тягаться, пусть ищут, вернусь в октябре. Будет вопрос где был, если будет, скорее всего через Анну Гавриловну зададут, скажу в каких местах бывал, красота. Не хотел уезжать, но погода не радовала. Причём я могу описать реальные места, я там бывал в прошлых жизнях. В последнее время наружку я изрядно напрягал. Просто я попросил готовить Анну Гавриловну не на двоих, как обычно, а на шестерых, каждый день. И вот шесть дней та готовила разные просто умопомрачительные блюда, и я то, что остаётся, переливал в свою посуду, делая запасы. Было куда убирать, я же эти припасы из хранилища и доставал, освобождая место. Этим и напрягал наружку. Готовится на шестерых, а утром, как Анна Гавриловна приходит, кастрюли пустые, даже помытые. Куда девается? Ну скучно мне было, я пошутил. Те итак наблюдали, муха не проскочит, а тут свет горит в окнах, в спальне движение, тени, на кухне тоже, а они с одной стороны дома. Значит, у меня гости. Заслали соседку за солью. Пока я ходил на кухню, та шустро обследовала все комнаты, я в отражении зеркала в прихожей наблюдал, не зря повесил, никого не обнаружив. Получив соль, та ушла. В общем, так по-тихому и троллил наблюдателей эти шесть дней.

Сегодня я уходил в круиз, запасной комплект ключей у Анны Гавриловны, запрёт за мной, мне же придётся побегать. Думаю, меня сейчас брать будут. Просто снаружи не одна машина дежурила, они их каждый день меняют, и места наблюдения, а две. А это сигнал, готовятся брать. Вот так выйдя на площадку, я стал спускаться по лестнице, но подъезд не покинул, на ходу убирая рюкзак в хранилище, прошёл к двери в подвал, дубликат ключа я себе уже сделал. Тут спуск в бомбоубежище. И открыв дверь, заперев за собой, стал спускаться по крутой лестнице вниз, подсвечивая фонариком. Свет не горел. Этот убежище я знал, в него вели проходы из трёх соседних домов. Наблюдатели профи, конечно они о них знали, всё блокировано, дальше двери мне не открыть, но я не спустился до конца лестницы, и на площадке, открыв боковую дверь, прошёл в подвал моего дома. Тут трубы разные, коммуникации, сырость и прохлада, но мне нужно то, что находится на другой стороне здания, поэтому продолжая светить, я шагал по подвалу, пока не вышел к противоположной стене. С трудом открыв люк, он вверх поднимался, я стал спускаться в шахту. Правда, перед этим переоделся, в грязный костюм танкиста, а то одежду чистую пачкать не хотел. Этот люк я случайно нашёл, ночами искал пути незаметного отхода, и вот он. Петли под замок были, но сам замок отсутствовал. Я глянул следы в подвале, тут не было никого довольно продолжительное время. Только одни свежие следы были, одного человека, довольно педантично обошёл все помещения, явно из наружки специалист, но люк тот не заметил. Сильно сомневаюсь, что управдом в курсе существования этой шахты. Он у нас новый, меньше года. Когда я квартиру эту получал, там другой был. Мы с новым и познакомились, когда с вокзала приехал, не сразу понял кто ко мне подошёл, пока тот не представился.

Путь уже разведан. По шахте я спустился в катакомбы. Кто и почему этот проход оставил, не знаю, но и люк сделан малозаметным, что уже навевает на подозрения, однако сейчас не об этом. Я уже тут проходил, так что двигаясь осторожно, тут были провалы, добрался до лестницы, и выбрался из подвала многоквартирного дома в квартале от своего дома. Комбез снял, и вот в чистой городской одежде, выбравшись на солнечный свет, направился к трамвайной остановке. Людно уж больно, никак место найти не могу, чтобы машину достать. По проезжей части, пока я шёл от одного края многоквартирного дома до другого, проехало семь автомобилей. Примечательно, что четыре из них японские и три наши. Из японских три легковых автомобиля и один грузовик малого тоннажа. Вроде нашей «полуторки», но эта машина с морозильником, кузов в виде фургона. Японцы продолжали поставлять свою автотехнику, запчасти к ней и за неприхотливость и надёжность эти машины вполне ценились. В основном поставки шли в армию, причём машины ещё на заводах красились в цвет хаки и наносились тактические знаки Советской Армии. Однако были поставки и для гражданских организаций. А с окончанием войны в основном туда и шли. Поговаривают, что легковые японские машины даже будут поставляться в частный сектор. Чёрт его знает, вон до войны обещали выпустить семейный частный автомобиль, разрекламировали широко, и что? Решили народ не баловать, машины выпустили, но они пошли в организации. Государству верить – себя не уважать. Я бы себе машину достал и оформил легко, но с такой слежкой лучше не связываться. Я и так для спецслужб как мотылёк у фонаря, а привлекать внимание ещё больше, это уже клиника. От меня явно чего-то ожидали, но понять чего, я не мог. Моё решение отправиться в тур по рыболовным местам, явно насторожило спецслужбы, все знали, что я лесовик и легко от наблюдателей уйду, вот и решили брать во время отъезда. Почему так тянули? Что по туру, то его конечно не будет, нужно залегендировать моё отсутствие в Союзе. Был на рыбалке, людей не видел. Пусть докажут обратное. А что, я собирался вернутся и меня наверняка потащат куда-то. Если что, огнемётный танк наготове.