— Слабость у меня к человеческим девушкам. Не знаю, с чего это, — покачал он головой. — Дедушка пустил бы мою шкуру на барабан, доживи он, чтобы увидеть, какой я мягкотелый.

— Скарпхедин![10] Что у тебя тут?

Ласси обернулась и увидела топающего к ним громадного тролля, похожего на кусок покрытого мхом гранита. Она тоненько пискнула и прижалась к усыпанным драгоценностями дверям. Ролло принял оборонительную стойку, но снова не посмел зарычать.

— Опять человечек, капитан Банахёгг,[11] — с тоской доложил часовой.

По сравнению с капитаном он казался крошечным, а черты его лица — почти человеческими.

— Избавься от него! — Серое щербатое лицо Банахёгга смялось в хмурую гримасу — поистине ужасающее зрелище. — Ты ведь не собирался снова пускать их внутрь, а?

— Никак нет, капитан! — Скарпхедин вскинул меч, направив острие в грудь ласси. — Убирайся, девчонка! Брысь в свои южные земли! — Одно его веко еле заметно дернулось, что вполне могло сойти за подмигивание.

Девушка поняла намек и побежала, Ролло не отставал. Но как только они юркнули за сугроб, который скрыл их от тех, кто стоял у парадных дверей, она повернула и двинулась кружным путем к западной стороне дворца.

Дворец троллей поражал великолепием. Через каждые несколько шагов в стенах располагались окна, забранные хрустальными панелями, и ласси, вставая на цыпочки, заглядывала внутрь. Для тролля они, наверное, были низкие, но ласси даже на цыпочках еле доставала подбородком до карниза. Становилось все темнее, а внутри пылали огни. Судя по тому, что удалось разглядеть девушке, внутри происходило большое событие. Она слышала музыку и видела снующих с серебряными подносами слуг в голубых ливреях. Среди них попадались горгульи, пикси, брауни и прочие создания вроде тех, кто прислуживал ей в ледяном дворце. Троллей среди слуг не было.

Но тролли присутствовали во множестве. Тролли-мужчины и тролли-женщины, одетые в причудливые костюмы и платья из атласа и бархата всех цветов радуги. Драгоценности сияли и сверкали в свете сотен свечей. У троллих над жуткими серо-зелеными мордами громоздились сказочные башни из локонов, а головы троллей покрывали шапки из кожи, серебра или золота.

Потом ласси заметила нескольких троллей, отвергавших эту псевдочеловеческую пышность. Эти тролли носили одежду из нескольких слоев звериных шкур. Волосы на широких головах торчали в разные стороны. У иных за ушами рос мох и еще какие-то лохматые растения. У одного в бороде запуталось, похоже, настоящее птичье гнездо.

Окно, в которое ласси было видно лучше всего, выходило в сам бальный зал. Под карнизом намело сугроб плотно смерзшегося снега, и, стоя на самом верху, она могла без напряжения заглядывать внутрь. На бальный зал стоило посмотреть: он был невероятно огромный, с колоннами, вытесанными из хрусталя и аметиста. Люстры с подвесками, явно из настоящих алмазов, заполняли помещение светом и отражались в полированном черном полу. В глубине бального зала возвышался помост с двумя тронами. Один был из золота, инкрустированный рубинами, а другой — серебряный, усыпанный сапфирами. Рядом с серебряно-сапфировым троном стоял табурет, также из серебра, выложенный жемчугом. У ласси замерло, а потом снова болезненно забилось сердце, когда она увидела, кто сидит на табурете.

Это был ее принц.

Тролли фланировали по бальному залу, пили, закусывали и болтали, а принц сидел на табурете и смотрел прямо перед собой. Ласси подавила детский порыв помахать ему, просто чтобы проверить, взглянет ли он, узнает ли ее. Вместо этого она показала на него Ролло, который согласился, что вид у бедняги не очень, и они продолжили наблюдение.

Спустя несколько минут, когда у ласси от долгого стояния на снегу начали неметь ноги, двойные двери в дальнем конце зала распахнулись. Безупречным строем, чеканя шаг, в зал вошла дюжина слуг. Верхняя часть тела у них была человеческая, а нижняя — конская, четыре ноги и хвост. Они выстроились по обе стороны от больших дверей и подняли к губам серебряные трубы. Когда фанфары отзвучали, все тролли в помещении либо присели в глубоком реверансе, либо согнулись пополам в поклоне.

Двери вновь распахнулись, и в зал стремительно вошла особенно уродливая троллиха в алом платье. На голове у нее красовалась копна неестественно желтых волос, увенчанная короной, в которой алмазов было больше, чем золота. У троллихи были выпученные глаза, а нос свисал почти до подбородка. В ушах сверкало столько золотых серег, что мочки касались плеч. Кожа ее цветом и фактурой в точности повторяла неполированный гранит.

О троллях рассказывают, будто у самок носы бывают больше трех ярдов длиной, а груди свисают до колен. Ласси подумала, что это не такое уж преувеличение: нос у королевы был пугающе длинный, а морщинистые перси грозили в любой момент выпрыгнуть из лифа.

Королева обвела зал мрачным взглядом плеснево-зеленых глаз и проплыла мимо склонившихся подданных к своему месту на золотом троне. Кентавры (вот кто были эти слуги, ласси вспомнила, что однажды читала про них) снова протрубили, на сей раз короче, возвещая явление второй тролльской дамы.

Ласси тихо ахнула, подумав, что это наверняка принцесса троллей. Нос у принцессы был даже длиннее, чем у ее матери, да вдобавок со здоровенной бородавкой на конце. Она облачилась в платье из сапфирово-синего бархата, под цвет трона, а прическа ее представляла собой блестящее сооружение из огненно-красных кос и бриллиантовых шпилек. Принцесса, покачиваясь, проплыла по комнате с видом женщины, знающей, что все глаза устремлены на нее, и, прежде чем усесться на серебряный трон, запечатлела поцелуй на щеке человеческого принца.

Королева троллей хлопнула в ладоши, — похоже, в унизанных перстнями пальцах имелись лишние суставы, — и заиграла музыка. Со своего наблюдательного пункта ласси не видела музыкантов и гадала, на каких странных инструментах они играют. Было много стука, низкого раскатистого уханья, от которого у нее завибрировало за ушами, а над всем этим взлетал пронзительный визг, от которого она ежилась.

— Словно зайца убивают, — с отвращением проворчал Ролло.

— Угу, ты прав, — согласилась она. — Ой, они собираются танцевать.

Ласси и волк прижались носами к окну и уставились во все глаза на происходящее.

Придворные поделились на пары и рассыпались по залу. Ласси заметила, что покрытые мхом и одетые в шкуры тролли не присоединились к танцам, а вместо этого сгрудились в сторонке с неодобрительными лицами и большими кубками вина в кулаках. Но их разодетые соплеменники начали танцевать под музыку с большим восторгом.

Даже Ролло не нашел слов для описания пляски троллей. Она ужасала и завораживала одновременно. В такт бухающей, воющей музыке тролли поднимали плечи и топали ногами, качались из стороны в сторону и хлопали себя по животам, создавая контрапункт музыкальному ритму. Это напоминало жуткую пародию на человеческие танцы. Что-то в происходящем заставило ласси содрогнуться от ужаса. Она едва не завизжала. У нее было три дня, всего три дня, чтобы освободить принца и убраться прочь из этого ужасного места и от этих кошмарных тварей.

— Прячься! — Ролло спрыгнул с карниза и дернул хозяйку зубами за парку.

— Что? Почему? — Она испуганно съехала по ледяному скату и сапогом пробила его, зарывшись в более мягкий снег внутри.

— Нас увидел тролль!

Ласси выдернула ногу из сугроба и распласталась на стене дворца сбоку от окна.

— Ты уверен? — шепнула она.

— Да! — Ролло съежился прямо под карнизом, пытаясь стать как можно меньше.

Раздался царапающий звук, и окно распахнулось наружу. Рама чуть не заехала ласси по лицу. Она еле успела подставить ладонь, чтобы ей не сломало нос. Прозрачная холодная панель, оправленная в золото, шлепнула ее по ладони и отскочила обратно. Девушка задержала дыхание, зажмурилась и принялась молиться.