Техасский городок Сандаун, подобно ряду других городков на этой территории, ранее принадлежавшей Мексике[16], сохранял многие приметы испанского колониального стиля и застраивался вокруг «главной площади», которая, по сути, имела вид пыльного четырехугольника с немногими скамейками без спинок и несколькими тощими хлопковыми деревьями, посаженными четверть века назад и дающими скудную тень.

С южной стороны площади в безоблачное синее техасское небо возносились высокие белые остроконечные шпили собора Пресвятой Девы Марии. По соседству с католической миссией располагалась городская тюрьма, которая сейчас, когда день только начинался, была свободна от постояльцев, — впрочем, к ночи ситуация могла измениться.

На западной стороне площади целый квартал занимало плоское приземистое строение. Большие квадратные пилястры поддерживали наклонную крышу крыльца, и вывеска, прикрепленная к одной из высоких балок, гласила, что это заведение Мака.

Пещероподобный холл этого заведения являл собой одновременно галантерейный магазин, аптеку, бакалейную лавку, шорную мастерскую, мебельный склад и почтовую контору. Сам же Мак, ирландец с большими кулаками и объемистым животом, всегда носил широкий и длинный фартук с завязками на спине, а поверх него — низко сидящий ремень с парой заряженных «кольтов» сорок четвертого калибра. Улыбался он чаще, чем хмурился, и в его синих глазах то и дело вспыхивали веселые искорки. Он не боялся никого в мире, но его миниатюрная жена-мексиканка Лена и четверо малолетних сыновей — темноволосых черноглазых сорванцов — с легкостью брали верх над добродушным коренастым ирландцем.

Скопление шумных таверн, которые здесь назывались кантонами, салунов с матерчатыми навесами над дверьми и открытых круглые сутки игорных притонов заставляло благородных сандаунских дам держаться подальше от северной стороны площади. Находились, однако, и такие женщины, которые не избегали этого оживленного пятачка: они здесь зарабатывали средства к существованию.

В комнатах над особенно развеселыми салунами размещались бордели, где, если верить слухам, джентльмен мог «позволить себе самое безнравственное и разнузданное поведение, пока у него есть чем платить». Женщины, которые обеспечивали клиентам удовольствие, были соблазнительны, более чем легко одеты и готовы помочь мальчикам весело провести время.

На восточной стороне площади можно было посетить дантиста, похоронное бюро, телеграфную контору, парикмахерскую, магазин дамских шляп и единственную на весь Сандаун гостиницу под названием «Ла-Посада», то есть «Постоялый двор».

Вдоль узких пыльных улиц, ведущих к центру города, выстроились кое-какие более современные кирпичные здания, пара просторных домов, где сдавались меблированные комнаты, и немногочисленные величественные асиенды.

Одна такая асиенда — большой внушительный дом, окруженный высокой стецрй из розовых кирпичных блоков и затейливых чугунных решеток, — стояла особняком и на некотором расстоянии от дороги, ведущей в город с юга.

Проезжая мимо этой асиенды, Эми скользнула взглядом по красной черепичной крыше и нахмурилась — она не могла уехать из города, не повидавшись с Дианой.

Диана Клейтон, поразительно хорошенькая брюнетка двадцати двух лет от роду, получила образование в восточных штатах. В Сандаун она вернулась только зимой 1864 года, после того как скончался ее отец, богатый владелец нескольких золотых приисков в Мексике.

Диана была жизнерадостна, остроумна и приятна в общении; в упрек ей можно было поставить разве что некоторую избалованность и себялюбие.

Эми и Диана прониклись взаимной симпатией с первой же встречи, которая состоялась когда-то в заведении Мака.

А дело было так. Во время одной из своих еженедельных поездок в Сандаун Эми заполняла список необходимых покупок, когда из другого конца помещения ее окликнула Диана Клейтон. Эта броская брюнетка чуть ли не бегом приближалась к Эми, держа в руках желто-зеленое, в цветочках, платье, которое она только что сняла с вешалки в отделе модных женских нарядов.

— Как вам это нравится? — требовательно поинтересовалась она мнением незнакомой ей покупательницы.

— По-честному? — улыбнулась Эми, подняв свои безупречно очерченные брови. Диана утвердительно кивнула, и Эми решительно заявила: — По-моему, это ужас какой-то.

— Полностью с вами согласна, — подхватила Диана, прикладывая платье к своей аппетитной фигурке с округлыми формами, и весело засмеялась. — Похоже, мне не удастся подобрать в Сандауне что-нибудь приличное из одежды. — Отбросив платье в сторону, она протянула руку и представилась: — Диана Клейтон. А вы — Эми Парнелл. У вас не найдется времени, чтобы выпить со мной кофе, прежде чем уедете из города? Я умираю от скуки, и у меня такое чувство, что я просто свихнусь, если не проведу часок в обществе приятной женщины моих лет. Вот что, позвольте я возьму ту корзинку. Моя карета стоит у самого входа. Если вы предпочитаете, можем выпить вина или немного охлажденной текилы. Согласны?

— С удовольствием, — ответила Эми, которой показалась весьма заманчивой перспектива послушать рассказы Дианы об увлекательной жизни в далеком сказочном городе Нью-Йорке.

С того дня обе женщины подружились. Они виделись не реже чем раз в неделю, чаще всего — в особняке Дианы. Они маленькими глоточками смаковали мадеру, сплетничали и смеялись, как две молоденькие девчонки. Диана без стеснения рассказывала о своем бурном нью-йоркском романе, который продолжался четыре года. По ее заверениям, джентльмен, о коем шла речь, был очень красив и очень состоятелен. И «очень женат». Эми никогда не позволяла себе ни слова осуждения.

А вот сейчас, когда Эми проезжала мимо асиенды Клейтонов, она чувствовала: не в том она настроении, чтобы навещать Диану. По правде говоря, она вообще предпочла бы никого не видеть. Но у нее не было выбора. Если она не хочет давать пищу пересудам, если не хочет, чтобы люди догадались о ее позорной тайне — она должна вести себя как обычно.

— Педрико, сначала я собираюсь заехать к Маку и кое-что у него купить.

— Хорошо, сеньора. Я тоже зайду и перекинусь словечком с Маком.

Эми улыбнулась:

— Отлично. А потом, если тебе захочется пропустить рюмочку или сыграть партию в покер в каком-нибудь салуне, так за меня можешь не беспокоиться.

Одноглазый попутчик энергично покачал головой:

— Нет, сеньора, я должен ждать вас. Прямо у входа к Маку.

Эми попыталась сдержаться, чтобы голос не выдал ее раздражения:

— По-моему, это какое-то недоразумение, Педрико. Я уже сколько лет езжу в Сандаун одна — и за покупками, и повидаться с друзьями. Я могу пробыть в городе несколько часов. Совершенно незачем тебе…

— Помилуйте, сеньора Эми. Для меня это никакого труда не составит. Я не возражаю против того, чтобы подождать.

— Это он придумал, правда?

— Он? Прошу прощения?

— Капитан, — спокойно пояснила Эми. — Он велел тебе с меня глаз не спускать. Что, не так?

Педрико с извиняющимся видом пожал плечами. Эми даже зубами скрипнула от досады и вздохнула. Но потом она быстро улыбнулась, похлопала его по плечу и пообещала:

— Я не доставлю тебе хлопот, Педрико. Я успела повзрослеть за эти годы.

Мексиканец улыбнулся, с нежностью вспомнив юную своенравную девушку былых времен.

— Да, — сказал он. — Мне даже трудно поверить, что наша маленькая Эми теперь взрослая женщина, у которой уже есть свой ребенок.

— Да, ну что ж… После того как я куплю у Мака что нужно, я пешком прогуляюсь до гостиницы и повидаюсь с кем-нибудь из дам, которые сегодня окажутся в городе.

— Как вам будет угодно, сеньора Эми.

— А после всего, когда будем возвращаться домой, я хочу остановиться у асиенды Клейтонов, это на…

— Я помню дом старого Клейтона. И знаю, что прелестная сеньорита Диана вернулась с Востока…