— Ты разве не собираешься на работу? — удивленно спросила Шеннон, открыв глаза и увидев рядом с собой на кровати мирно дремлющего Винсента. — Уже половина восьмого. Пора бы…

Ничего. Быть хозяином имеет свои преимущества — не надо ни перед кем отчитываться. — Он сладко потянулся. — Между прочим, я жутко проголодался. Что тебе приготовить? У меня хорошо получается, например, омлет с грибами или яичница с беконом.

— Я, пожалуй, поеду. — Шеннон стыдливо потянула на себя простыню.

Ночь получилась бурная, и они уснули, только когда небо на востоке уже начало светлеть. Но ночь ведь и создана для романтики и любви. День — совсем другое время. Время трезвых решений.

— Но тебе же не надо в редакцию. Или я ошибаюсь? — Винсент наклонился к ней, приник губами к теплому плечу, сунул руку под простыню. — Ничего, если мы позавтракаем на полчасика позже?

Шеннон охнула, когда его пальцы нежно сжали сосок.

— Это все, на что тебя хватит? — поддразнил ее Винсент.

Пальцы его закружили вокруг другого соска, и из груди Шеннон исторгся новый стон.

— Хочешь пари? — тоном змия-искусителя продолжал Винсент.

— Ка… какое?..

— Кто раньше придет к финишу, тот и готовит завтрак. Согласна?

Задыхаясь от накатывающих одна за другой волн наслаждения, Шеннон все же нашла силы прошептать:

— Да.

Винсент медленно стянул простыню и приложил ладонь к напряженному холмику соска. Потом начал круговые движения, от которых по коже Шеннон, как круги по воде, разбегались волны наслаждения.

Жар внутри разгорался, и Шеннон придвинулась к Винсенту поближе. Винсент переключился на другую грудь, затем, понаблюдав за реакцией Шеннон, удовлетворенно кивнул и взялся сразу за обе.

— Вине…

— Сдаешься?

— Не дождешься. — Она потерлась о него животом и тут же ощутила ответную реакцию. — Предлагаю ничью.

— И разбегаемся?

Ей еще хватило сил рассмеяться.

Они завтракали, когда зазвонил телефон, и Шеннон машинально потянулась за трубкой.

— Я возьму, — сказал Винсент, но было уже поздно.

— Да? — беззаботно бросила она и только тогда сообразила, что находится не в своем кабинете и не у себя дома, а в кухне босса.

Шеннон виновато посмотрела на Винсента, но он только вскинул бровь и пожал плечами.

Две или три секунды на том конце провода молчали, потом незнакомый женский голос немного удивленно произнес:

— Извините, мне нужен Винсент. Винсент Эбернотт.

— Мистер Эбернотт сейчас занят. Не будете ли вы столь любезны перезвонить через двадцать минут?

— Да, конечно. Простите, а с кем я разговариваю?

— С его личной секретаршей, — строгим тоном сообщила Шеннон. — Не хотите ли оставить для мистера Эбернотта сообщение?

— О, это отличная идея! — обрадовалась незнакомка. — Пожалуйста, запишите. Готовы?

— Диктуйте.

— Милый, я прилетела в Сан-Франциско по нашему общему делу. Буду у тебя в офисе в полдень. Целую.

— Это все? — Шеннон пришлось собрать силы, чтобы не швырнуть трубку на рычаг.

— Да, все.

— Вы не назовете свое имя?

— Ах да, разумеется. Камилла Эбернотт. — Женщина немного помолчала и уже другим, напряженным и злым голосом добавила: — Я его жена.

Шеннон положила трубку и медленно повернулась к Винсенту.

— Извини, что так получилось. Мне не следовало отвечать. Это вышло автоматически.

Он махнул рукой.

— Ничего страшного. Кто звонил? С кем ты так любезничала?

Она пристально посмотрела на него.

— А ты разве не слышал?

— Нет. — Винсент непонимающе уставился на нее. — Что случилось? У тебя такое выражение, словно…

Шеннон тяжело поднялась. Запахнула полы слишком большого для нее мужского халата.

— Звонила твоя жена.

— Что? — Рука Винсента с чашкой замерла на пути ко рту. — Не может быть.

— Прости. Я оденусь и сейчас уйду. Камилла сказала, что будет в твоем офисе в полдень. Не провожай меня.

— Подожди! — Винсент вскочил, резко отодвинув чашку с кофе. — Подожди, я все объясню!

— Не надо. — Она шагнула к двери. — Мне не нужны объяснения. Просто… ты должен был сказать.

— Я не успел, — возразил он. — Не было подходящего момента. Послушай…

— Перестань, — устало бросила через плечо Шеннон. — Ты же успел снять кольцо. И даже заехать за мной в студию. Не оправдывайся.

Винсент нагнал ее уже за дверью и схватил за руку.

— Да постой же ты, черт возьми! — рявкнул он. — Посмотри мне в глаза. Как, по-твоему, я тебе вру?

— Я не собираюсь…

— Зато я собираюсь! Да, я был женат. Был! Мы с Камиллой развелись два месяца назад. Слышишь?

Шеннон молчала.

— Мы поедем в редакцию, и ты сама все узнаешь. Мне нечего от тебя скрывать. И я не собираюсь прятать тебя от кого бы то ни было. Я люблю тебя и не стыжусь этого.

Люблю.

Нет на свете мужчины, который не произнес бы это слово хоть раз в жизни. Кое-кто пользуется им так же часто, как бритвенным станком. Многие от случая к случаю. Большинство изредка, под давлением обстоятельств. И при этом каждый вкладывает в него свое значение.

Все это Шеннон прекрасно знала. Знала так же хорошо, как и миллионы других женщин. Но ведь даже рыба заглатывает пустой крючок, а что уж говорить о человеке. Каждый верит в то, во что хочется верить.

Камилла была немало удивлена, когда, позвонив по номеру домашнего телефона Винсента, разузнать который, кстати, оказалось не так-то просто, услышала женский голос. Сначала она подумала, что что-то перепутала и позвонила не на домашний, а на рабочий телефон, но потом, проверив все еще раз, убедилась — ошибки не было.

Получалось, что ее бывший муж успел обзавестись любовницей — иного объяснения присутствию в его квартире женщины быть не могло. То, что Винсент Эбернотт сумел так быстро найти ей замену, немало опечалило Камиллу, пребывавшую доселе в полной уверенности, что оставленные ею мужчины уже не способны к новой любви и обречены на медленное угасание в печали и тоске по ней, единственной и несравненной.

— Каков негодяй… — прошипела она сквозь зубы и уже начала набирать заново тот же номер, но остановилась, осененная внезапно пришедшей идеей.