Здание автобусной станции напоминало островок, окруженный со всех сторон морем залитого асфальтом парковочного пространства. Пассажиров было немного, основной поток уже схлынул.

— Куда? — спросила Шеннон, настороженно осматриваясь.

После обнаруженного в унитазе окурка ей повсюду мерещились подозрительные личности.

— Сейчас спрошу. — Винсент направился к одной из двух работающих касс.

Шеннон отошла к стене. Какой-то неряшливо одетый мужчина с рюкзаком остановился рядом, похлопал себя по карманам и повернулся к ней.

— Мисс, у вас… Она вздрогнула.

— Нет… извините. Незнакомец усмехнулся.

— Я вас испугал? Мне всего лишь нужна зажигалка.

— Я не курю. — Шеннон поспешно отошла в сторону, поближе к группке молодых парней, по виду спортсменов.

К счастью, обратиться к ним за помощью она не успела — Винсент уже возвращался.

— Узнал. Камеры хранения внизу. Идем?

— Да, мне здесь не очень-то нравится. — Шеннон бросила взгляд на неряшливого незнакомца, но тот уже исчез. Подозрительно быстро.

Они спустились по узкому лестничному пролету, за которым открылся небольшой зальчик с несколькими десятками камер хранения.

— По-моему, вон тот ряд, справа.

— Вижу.

Камера под номером «19» не отличалась с виду от всех остальных — серая металлическая коробка с набитыми через трафарет цифрами и выведенным красной краской ругательством.

— Открывай… пока никого нет, — прошептала Шеннон. Почему шептала, она и сама не знала.

— Ключ у тебя, — нетерпеливо напомнил Винсент.

— Да, конечно, совсем забыла. — Шеннон открыла сумочку, достала ключ, на котором все еще висела бирка с номером, и протянула Винсенту.

За углом послышались шаги.

— Подожди.

Винсент устало вздохнул.

— Ты сегодня на себя не похожа. Успокойся. Сейчас мы откроем камеру, возьмем то, что там есть — если что-то есть, — и поедем к тебе.

— Нет! Только не ко мне, — снова зашептала Шеннон.

Из-за угла вышел высокий темнокожий мужчина в надвинутой на глаза бейсболке и в кожаной куртке с поднятым воротником. Скользнув равнодушным взглядом по замершей в неестественной позе женщине, он посмотрел на Винсента, пожал плечами и опустил руку в карман.

Шеннон напряглась. Наверное, если бы незнакомец достал из кармана револьвер и направил его на кого-то из них, она и тогда не двинулась бы с места и безропотно приняла смерть.

Однако вместо револьвера мужчина вынул ключ, открыл дверцу камеры под номером «22», вынул синюю сумку на длинном ремне и, перекинув ее через плечо, направился к выходу.

— Да что с тобой сегодня? — В голосе Винсента слышалась озабоченность. — Что-то случилось?

— Нет-нет, — быстро пробормотала она.

— Нет? Точно? Тогда почему ты не хочешь, чтобы мы поехали к тебе?

— Потому. Да открывай же эту скорее эту чертову камеру! — Шеннон сорвалась на крик.

— Ладно, поедем ко мне. Только по дороге ты все расскажешь, хорошо?

— Хорошо.

Ключ легко вошел в замочную скважину, повернулся, внутри что-то щелкнуло, и дверца открылась.

— Так, что у нас здесь… посмотрим. — Винсент наклонился и заглянул в камеру.

— Ну?

— Что-то есть.

Он сунул руку в темную пасть железного ящика, и Шеннон вдруг представила затаившееся там, внутри, злобное и голодное маленькое чудовище с острыми как бритва клыками и горящими желтыми глазами.

— Винсент!

Он выпрямился, держа в вытянутой руке черный пластиковый чемоданчик.

— Смотри-ка! Заглянем?

— Нет. Пойдем отсюда. Откроем дома. — Шеннон нервничала все больше, чувствуя себя как будто под прицелом.

— Ладно.

Винсент быстро вытер запылившийся чемоданчик носовым платком, и они поднялись наверх. Зал практически опустел: только в углу, прислонившись к стене, сидел мужчина с рюкзаком да какая-то женщина в длинном плаще с накинутым на голову капюшоном покупала в кассе билет.

Солнце скрылось за собравшимися над западным краем горизонта тучами. Ветер усилился, и в воздухе ощущалось приближение дождя. Шеннон поежилась от пробежавшего по спине холодка.

— Замерзла? Сейчас согреешься. — Винсент обнял ее за плечи. — Примешь ванну, выпьешь бренди…

Погрузившаяся в темноту площадка еще больше напоминала застывшее море. Лампочки на двух столбах были разбиты, а единственная оставшаяся освещала лишь небольшой круг около столба.

Чувство тревоги не уходило и не ослабевало. Казалось, из темноты за ними пристально наблюдают чьи-то глаза. Шеннон уже не могла списать свои ощущения только на нервы. Она будто превратилась в приемник, ловящий поступающие со всех сторон таинственные, не понятные мозгу сигналы. Никогда раньше с ней не случалось ничего подобного.

Разве что в тот день, когда обгорел отец.

Винсент распахнул заднюю дверцу.

— Садись.

— Ты не против, если я сяду впереди?

— Конечно нет.

Мотор «вольво» негромко и как-то успокаивающе заурчал. Шеннон перекинула через плечо ремень безопасности. Машина медленно выползла со стоянки и уже через минуту свернула на широкую, залитую огнями улицу.

Дышать стало легче.

— Приехали, приятель. — Кении Роббинс оглянулся — его странный пассажир сидел неподвижно, с опущенной на грудь головой. Уж не умер ли? — с тревогой подумал таксист. — Эй! Ты меня слышишь?

Мужчина пошевелился и едва заметно кивнул.

— Что?

— Приехали, — повторил Кении, всей душой желая, чтобы смена наконец закончилась. Уж лучше пустой карман, чем полная охапка неприятностей. — Ты говорил, что тебе нужна автостанция «Эмити бас», так? Вон она. — Он указал на приземистое серое здание.

— Спасибо. Сколько с меня? — Пассажир опустил руку в карман.

Кении неестественно громко рассмеялся, словно смех мог разогнать страх, спугнуть прячущиеся в черных лужах тени злых духов, в существование которых свято верила его жена.

— Ничего. Ничего не надо.

Мужчина не стал спорить, но открыл дверцу и не совсем твердо ступил на асфальт.

— Ты точно справишься сам? — спросил Кении, хотя внутренний голос требовал убираться подальше и от этого мрачного места, и от странного незнакомца.