Мяоюй, стоявшая рядом, слова не могла произнести от гнева и уже хотела уйти, но тут на шум прибежали женщины, присматривавшие за вторыми воротами. Взглянув на рассерженную Мяоюй, они сразу поняли, что Бао Юн ее обидел.

Все служанки, надобно сказать, знали, что Мяоюй очень жалуют старшие госпожи, что она дружна с барышней Сичунь и боялись, как бы Мяоюй не пожаловалась хозяевам.

Поэтому одна из женщин подбежала к Мяоюй и стала оправдываться.

— Простите, мы вас не ждали и не успели открыть. Четвертая барышня дома, она как раз вспоминала о вас. А этот малый — новичок, он присматривает за садом и не знает наших порядков. Мы попросим госпожу, когда вернется, наказать его и выгнать вон!

Мяоюй, будто не слыша, пошла к выходу. Женщина умоляла ее вернуться, готова была встать на колени, говорила, что в случившемся могут обвинить ее. Мяоюй пожалела ее и вернулась, к великому неудовольствию Бао Юна, которому ничего не оставалось, как, смирив гнев, уйти прочь.

А Мяоюй с монахиней пришли к Сичунь, выразили ей соболезнование по поводу кончины старой госпожи и стали болтать о разных пустяках.

— Теперь несколько ночей не придется спать, — пожаловалась Сичунь. — Мне велено присматривать за домом. Вторая госпожа Фэнцзе болеет, а одной по ночам скучно, да и страшновато. Будь здесь хоть один мужчина, тогда дело другое. Но мужчинам запрещено появляться на женской половине дворца. Раз уж вы удостоили меня своим посещением, хочу попросить вас провести эту ночь у меня. Поиграем в шахматы, поболтаем.

Мяоюй, говоря по правде, не очень хотелось оставаться ночевать, но Сичунь так просила! К тому же весьма заманчивым было предложение сыграть в шахматы. Поэтому Мяоюй согласилась и послала монахиню передать послушнице, чтобы та принесла ей чайные принадлежности и постель.

Сичунь была вне себя от радости. Она приказала Цайпин вскипятить собранную еще в прошлом году дождевую воду и собственноручно заварила самый лучший чай.

Вскоре послушница принесла чайный прибор Мяоюй, девушки сели и завели беседу.

Когда наступило время начала страж, Цайпин поставила на столик шахматы. Сичунь сперва проиграла две партии, и лишь когда Мяоюй уступила ей четыре фигуры, наполовину отыгралась.

Незаметно наступила четвертая стража. В доме все было тихо.

— В начале пятой стражи пойдешь спать, — сказала Мяоюй, — обо мне не беспокойся, послушница будет мне прислуживать.

Сичунь не хотелось уходить, но она чувствовала, что Мяоюй желает побыть одна, и оставаться было неудобно. Едва Сичунь собралась уходить, как подняли крик служанки, присматривавшие по ночам за восточными комнатами, а следом прибежали служанки Сичунь.

— Караул! Воры! — кричали они. К ним присоединились Сичунь и Цайпин.

— О Небо! — воскликнула Мяоюй. — Не иначе как грабители забрались в дом.

Она быстро заперла дверь, погасила светильник и через глазок в окне посмотрела наружу. По двору шныряли здоровенные парни, и Мяоюй в страхе шептала:

— Беда!

Тут же послышались крики ночных сторожей:

— Ловите злодеев!

— Из верхней комнаты утащили вещи! — кричал кто-то. — В восточные комнаты уже побежали люди, а мы бежим в западные!

Служанки Сичунь, услышав, что подоспела помощь, закричали:

— Воры залезли на крышу!

— Да, да, они там! — откликнулись сторожа и в нерешительности остановились: с крыши полетела вниз черепица.

Но тут раздался пронзительный крик, распахнулась калитка, и из нее выскочил здоровенный детина с толстой дубиной в руках. Люди бросились за ним.

— Ловите воров! — крикнул детина. — За мной!

Слуги и сторожа от испуга словно приросли к месту, а детина продолжал кричать. Наконец одному из слуг удалось его разглядеть. Это оказался не кто иной, как Бао Юн. Тот самый, что приехал во дворец Жунго с рекомендательным письмом из семьи Чжэнь.

Тут слуги приободрились и крикнули:

— Один разбойник сбежал! Остальные на крыше!

Бао Юн стукнул дубиной о землю и полез на крышу.

Надо сказать, что грабители, когда лезли в дом, были уверены, что во дворце одни женщины, и совсем забыли об осторожности. Они пробрались во двор, где жила Сичунь, заглянули в окно и, увидев монахиню редкой красоты, решили с ней позабавиться. Они уже собирались взломать дверь и проникнуть в комнату, как вдруг услышали крики и, поняв, что за ними гонятся, полезли на крышу. Однако преследователей было немного, и грабители решили оказать сопротивление. Тут появился Бао Юн, и грабители вступили с ним в рукопашную. Одного разбойника Бао Юн сильным ударом дубинки сбил с крыши, остальные попрыгали вниз и бросились наутек. Добежав до садовой стены, они перемахнули через нее и скрылись.

Бао Юн погнался за ними. Он не знал, что в саду прячутся еще несколько разбойников, те, что должны были принимать награбленное. Увидев, что дружки их бегут, они схватились за оружие и приготовились защищаться. Но преследователь оказался один, и грабители ринулись на него.

Бао Юн в ярости закричал:

— Эй, подлые воришки! Кто отважится сразиться со мной?

— Они там пристукнули одного нашего! — переговаривались между тем разбойники. — Жив ли он? Выручить бы его надо!

Бандиты окружили Бао Юна, и он едва успевал отбиваться.

В это время подоспели сторожа из дворца Жунго. Поняв, что силы неравны, грабители обратились в бегство. Бао Юн устремился за ними, но споткнулся о сундук и растянулся на земле. Поднявшись на ноги, он прежде всего подумал о вещах — грабители были уже далеко, и преследовать их не имело смысла. Он велел принести фонарь и при его свете увидел, что в сундуке пусто. Приказав убрать сундук, Бао Юн снова бросился в погоню, но заблудился и попал на дорогу, ведущую к дому Фэнцзе. В окне ярко горел свет.

— Грабители у вас? — крикнул Бао Юн.

— Нет, у нас все двери на замке! — донесся дрожащий голос Пинъэр. — Беги в главный господский дом — они там!

Бао Юн побежал не разбирая дороги. Наткнулся на ночных сторожей, крикнул, чтобы следовали за ним, и помчался дальше. В господском доме все двери были распахнуты настежь, служанки кричали и плакали.

Вскоре появились взволнованные Цзя Юнь и Линь Чжисяо и, посветив фонарем, увидели, что дверь дома, где жила старая госпожа, тоже распахнута, с нее сорван замок, а шкафы и сундуки открыты.

— Вы что, подохли? — напустились Цзя Юнь и Линь Чжисяо на женщин, дежуривших ночью. — Воры в дом забрались, а вам хоть бы что!

— Мы дежурили только во вторую и третью стражу, — плача, оправдывались женщины, — и за это время ни разу не присели, обшарили каждый уголок. В четвертую и пятую стражу сторожили другие. Как только они нас сменили, мы услышали крики. Прибежали узнать, в чем дело, смотрим, вещи исчезли. Лучше всего, почтенные господа, спросить у тех, кто дежурил в четвертую и пятую стражу!

— Убить всех вас мало! — гремел Линь Чжисяо. — Мы еще поговорим! А сейчас осмотрите весь дом! Живо!

Сторожа повели их на ту сторону, где жила госпожа Ю, но там все ворота оказались запертыми.

— Мы до смерти напугались! — послышались голоса изнутри дома.

— Вещи целы? — осведомился Линь Чжисяо.

— Целы, — последовал ответ, и ворота открылись.

Линь Чжисяо и сопровождавшие его вошли во двор, где жила Сичунь, и тут услышали разговоры:

— Ах, беда! Барышня от испуга упала в обморок! Очнитесь же!

Линь Чжисяо спросил, в чем дело.

— Злодеи до смерти перепугали барышню, — сообщила женщина, открывая дверь. — Настоятельница Мяоюй и Цайпин насилу привели ее в чувство. Вещи все пропали.

— С кем дрались разбойники? — удивился Линь Чжисяо.

— С господином Бао Юном, он вовремя подоспел и выгнал разбойников, — ответил сторож. — А одного, говорят, даже убил.

— Да, да, это у ворот сада, — поддакнул Бао Юн, — пойдемте посмотрим, там ли он!

Все поспешили вслед за Бао Юном и увидели, что у ворот и в самом деле кто-то лежит. Пригляделись, а покойник как две капли воды похож на приемного сына Чжоу Жуя. Оставив возле убитого сторожа, Цзя Юнь послал двух других осмотреть ворота. Они были крепко заперты.