«Амитаба! Наконец-то заговорил о „Четверокнижии“, — думала она, — а это книга серьезная».

Пока Баоюй с Цзя Ланем рассуждали о сочинениях, Инъэр принесла чай. Цзя Лань взял чашку, завел речь о порядке сдачи экзаменов и рассказал, что пригласил Чжэнь Баоюя сдавать экзамены вместе с ними, чем очень порадовал Баоюя.

После ухода Цзя Ланя Баоюй отдал письмо Шэюэ, чтобы спрятала. Затем убрал книгу «Чжуан-цзы», позвал служанок и велел им унести и спрятать «Цаньтунци», «Юаньминбао», «Удэнхуэйюань»[84] и другие книги, которыми прежде увлекался.

Баочай с удивлением произнесла:

— Ничего хорошего в этих книгах, разумеется, нет, но зачем их уносить?

— Чтобы сжечь и разделаться с ними раз и навсегда! — ответил Баоюй.

«Наконец-то муж поумнел», — обрадовалась Баочай, но тут же снова расстроилась, услышав, как он бормочет:

Баочай разобрала лишь слова «нет существа ученья Будды» да «не исключают „челн бессмертных“, и душу ее снова охватили сомнения, однако виду она не подала и принялась наблюдать за Баоюем.

Баоюй приказал Шэюэ и Цювэнь привести в порядок одну из пустовавших комнат, перенести туда все необходимые для экзаменов книги и с головой ушел в занятия.

Сижэнь только диву давалась и с улыбкой говорила Баочай:

— Ваши уговоры не прошли даром. Наконец-то он понял, что был неправ! Жаль только, что до экзаменов остается совсем мало времени.

— Это не важно, — слегка улыбнувшись, промолвила Баочай. — Что суждено, то и будет. Единственное, чего я от всей души желаю, это чтобы он шел по правильному пути и к нему никогда больше не возвращалось безумие!

Баочай огляделась и, убедившись, что в комнате никого, кроме них, нет, еле слышно добавила:

— Я все время боюсь, как бы не вспыхнула в нем его прежняя слабость к девушкам! Это было бы ужасно!

— Да, да, госпожа, — согласилась Сижэнь. — С того дня, как появился этот хэшан, второй господин совершенно охладел к сестрам. Потому что поверил ему. Если же перестанет верить, все может повториться. Ни вас, ни меня второй господин не жалует, Цзыцзюань ушла, осталось всего четыре служанки. Самая привлекательная — Уэр. Говорят, правда, будто ее мать просила старшую госпожу Ли Вань ее отпустить, хочет выдать девушку замуж. О Шэюэ и Цювэнь ничего плохого не скажешь, они лишь иногда озорничают. Что же до Инъэр, то второй господин не очень-то обращает на нее внимание, да и сама она скромная, ничего плохого себе не позволяет. Когда второму господину что-нибудь понадобится, надо посылать к нему либо Инъэр, либо девочек-служанок. Каково ваше мнение, госпожа?

— Пусть будет по-твоему, — ответила Баочай. — Но я все равно беспокоюсь!

С этих пор Баоюю стали прислуживать только Инъэр и девочки-служанки. Сам он из дому не выходил, а о здоровье госпожи Ван посылал справляться служанок. Но она не сердилась, рада была, что к сыну вернулся рассудок.

В третий день восьмого месяца исполнился год со дня смерти матушки Цзя. Баоюй с утра пошел поклониться в кумирню предков, а затем вернулся к себе.

После обеда Баочай, Сижэнь и остальные сестры болтали с госпожами Син и Ван.

Баоюй молча сидел в своей комнате, как вдруг к нему вошла Инъэр с блюдом фруктов и проговорила:

— Это вам матушка посылает по случаю годовщины со дня смерти бабушки.

Баоюй встал, в знак благодарности кивнул головой, снова сел и сказал:

— Поставь вон туда!

Инъэр поставила блюдо и тихонько сказала:

— Ваша матушка на вас не нарадуется, второй господин!

Баоюй улыбнулся.

— Она говорит, что вы сдадите экзамены, а через год получите звание цзиньши и чиновничью должность. Так что надежды ее оправдаются!

Баоюй ничего не сказал, лишь засмеялся.

— Если вы выдержите экзамены, — продолжала Инъэр, — поистине это будет счастьем для вашей супруги! Помните, однажды вы мне велели сделать чехол для веера с узором из цветов сливы и сказали, что завидуете счастливцу, у которого я окажусь вместе с барышней, когда она выйдет замуж? Теперь я у вас, и вы должны быть счастливы!

Сердце Баоюя замерло, но он овладел собой и тихо сказал:

— По-твоему, мы с женой счастливы, ну а ты как?

Инъэр смутилась, покраснела и через силу произнесла:

— Служанка — она и есть служанка! Какое может быть у нее счастье?

— И все же ты счастливее меня, если даже до конца дней своих останешься служанкой!

Услышав такие слова, Инъэр подумала, что юноша снова не в себе, испугалась и решила поскорее уйти.

— Глупая девочка! — произнес вслед ей Баоюй. — Вернись, я тебе все расскажу!

Если хотите узнать, что рассказал Баоюй служанке, прочтите следующую главу.

Итак, Баоюй окликнул Инъэр и сказал:

— Глупая девочка, вернись, я все тебе расскажу! Раз твоя барышня счастлива, то и ты будешь счастлива. На сестру Сижэнь полагаться нельзя, поэтому прислуживай барышне не жалея сил. Может быть, когда-нибудь ты возвысишься, и это будет вознаграждением за все твои страдания!

Сначала Инъэр как будто все понимала, но потом запуталась и сказала:

— Я лучше пойду, меня ждет ваша жена. Если захотите фруктов, велите служанке меня позвать!

Баоюй отпустил Инъэр, а вскоре вернулись Баочай и Сижэнь. Но об этом мы рассказывать не будем.

Через несколько дней начались экзамены. Все в доме возлагали на Баоюя и Цзя Ланя большие надежды. Только Баочай одолевали сомнения. Она опасалась, как бы юноши не оробели и не наделали ошибок. И хотя последнее время Баоюй усердно занимался, трудно было поверить, что он так быстро мог измениться к лучшему. И Баочай с тревогой искала причину этой перемены. Перед экзаменами она велела Сижэнь и Суюнь, служанке Ли Вань, и девочкам-служанкам приготовить все, что могло понадобиться молодым людям. Все сама просмотрела, сложила. Потом они с Ли Вань попросили госпожу Ван послать на всякий случай с Баоюем и Цзя Ланем нескольких надежных слуг.

На следующий день Баоюй и Цзя Лань, переодевшись в простую одежду, радостные, явились к госпоже Ван.

— Вы впервые участвуете в экзаменах, — наставляла их госпожа Ван, — и, хотя давно выросли, никогда не оставались одни. Если я отлучалась, с вами были и днем и ночью служанки. Но сейчас вас будут окружать чужие люди, и вам придется самим о себе заботиться! Как только напишете сочинение, сразу возвращайтесь домой, мы будем беспокоиться.

У госпожи Ван было тяжело на душе; Цзя Лань все время поддакивал, а Баоюй молчал, и лишь когда госпожа Ван окончила наставления, опустился на колени, со слезами на глазах трижды поклонился и произнес:

— Матушка, вы дали мне жизнь, а я ничем вас не отблагодарил. Если мне удастся выдержать экзамен и получить степень цзюйжэня, я буду считать, что свой долг перед вами выполнил и искупил то плохое, что сделал.

Госпожа Ван еще больше расстроилась и сказала:

— Ты меня очень порадовал, жаль, что бабушка не может увидеть тебя сейчас!

Роняя слезы, госпожа Ван привлекла Баоюя к себе, а он, не поднимаясь с колен, говорил:

— Пусть бабушка не видит меня, она и так обо всем узнает. И тоже порадуется. Она ведь жива! Просто душа ее покинула свою телесную оболочку.