— По делам, — бросил он нетерпеливо, — будь добра, хоть ты не сбегай сегодня. И давай тоже шевели мозгами, что нам с тобой делать.

Он запомнил, что Ева собиралась с кем-то встретиться. Пусть встречается, а потом они поговорят. Даже если ему придется перекинуть ее через плечо и уволочь куда-нибудь.

Упускать ее из виду Хан не собирался. И сейчас хотел созвониться с одним из осведомителей Ордена, которые были практически в каждом городе. Пусть выяснит, куда поехала Ева. А пока стоило просмотреть документы, что прислал программист. Кажется, в голове Хана начинала складываться картинка. Где роль Евы была не самой счастливой.

В одном он был уверен: о свойствах платка она не знала. И пока выносить ей приговор рановато.

Хан даже не догадывался, что после его ухода Ирен некоторое время сидела неподвижно, задумчиво глядя на белую скатерть и тарелки с почти нетронутой едой. Потом обернулась на охрану, показала им язык и полезла за телефоном. Ее распирало посоветоваться с кем-то. Но немногочисленные подруги не поняли бы: они все благополучно вышли замуж за тех, кого выбрали родители. И вели размеренную жизнь, занимаясь детьми, домом и мужем.

Поэтому Ирен собиралась пообщаться с братом. Благо у того был поздний вечер. Даже если он с какой-то очередной красоткой, то ничего страшного: ради сестры оставит пассию на время. Все равно они у него одноразовые.

— Ирен, минуту, — ответил на звонок Богдан. На заднем фоне слышался шум, словно брат находился в большом помещении.

— Ты занят?

— Нет, я в ресторане.

— Я тоже. Мы можем поговорить?

— Да. Что случилось?

— Это насчет Хана.

— Ирен, он там работает. Войди в положение, — в голосе Богдана забота невероятным образом смешивалась с легким раздражением.

— Я знаю. Только время на Еву у него есть.

— Ирен…

Та мигом сообразила, что к чему, и заторопилась прояснить ситуацию. А то Богдан любил порой додумывать.

— Богдан, все в порядке. Она мне нравится и лучше всех тех, что у него были. Мне кажется, он к ней тоже относится по-особому.

— Ты с ней знакома? — судя по голосу, брата это в восторг не привело.

— Да, мы случайно познакомились в городе. Это не важно, я хотела поговорить о другом.

— Слушаю тебя.

— Понимаешь, эта помолвка с Ханом… все это неправильно, — выдохнула Ирен и облизала губы. Ну вот, сказала.

Брат помолчал пару секунд, прежде чем ответить:

— Только не говори, что ты его не любишь!

— Люблю. Только как брата. Вы для меня оба одинаково дороги, и одна мысль о том, что мне придется целоваться с ним, вызывает чувство неправильности. Это все равно что целовать тебя. В щеку можно, но все остальное уже инцест.

— Ирен… — а вот теперь Богдан явно растерялся. Ха! Ну да, как-то прежде им не приходилось обсуждать столь интимные моменты.

— Только не говори, что все у нас получится! — В ее голосе послышались раздражение и упрямство. — Пойми, мы пробовали как-то, и это катастрофа.

— Он тебя целовал?! — воинственно осведомился Богдан. Что-то звякнуло, видимо, брат стукнул ложечкой о чашку.

— Богдан, ты меня слышишь? Наша помолвка — ошибка! Мне нужна твоя помощь. Нужно что-то решать с отцом.

— Ирен, это не телефонный разговор. Лучше обговорим при встрече. Ты должна понимать, что это серьезно. Мне необходимо убедиться, что это ваше общее решение с Ханом, а не твой каприз.

— Поверь, Хан тоже осознал проблему и сам не рад нашей помолвке.

— Почему тогда молчал? — почти рявкнул брат.

— Потому что лишь сейчас свадьба замаячила на горизонте.

Это было правдой. Отец уже придумал, как назвать будущих внуков. А дату свадьбы собирались назначить, когда все родственники соберутся на Рождество.

— Хорошо, я тебя услышал. Поговорим при встрече.

Ирен слегка растерянно уставилась на замолчавший мобильный. У Богдана была привычка резко обрывать разговор, не прощаясь. Это означало, что он либо зол, либо растерян. Ирен очень надеялась, что второе.

Она допила кофе и со вздохом встала из-за стола. Аппетит пропал. Эх, вот как тут все исправить? Отец не простит Хана, если тот разорвет помолвку. Можно хоть до посинения доказывать, что они оба не хотят свадьбы. Это прямое оскорбление всей семье.

Что же такое придумать?

Все же Хан Зегерс оказался вредным и коварным типом. Стоило ему сесть за руль моего автомобиля, как он сообщил, что мы поедем не домой, а в отель. На мой возмущенный взгляд спокойно пояснил:

— У тебя видок такой, что бабушку свою до инфаркта доведешь. Плюс еще я заявлюсь. Она как, мечтает тебя замуж выдать?

Я представила «смотрины» бабули, вздрогнула и согласилась:

— Хорошо, в отель, но позвони Берту.

— Скинь ему сообщение, — велел Хан, выводя машину со стоянки, — а теперь, пока мы едем, рассказывай все мелочи.

— Зачем тебе? — вздохнула я, откидывая гудевшую голову на спинку.

— Наверное, затем, что мне небезразлично, что с тобой происходит. — Не отрывая взгляда от дороги, Хан погрозил мне пальцем: — Не начинай разговор об Ирен. Поговорим, но после. Сейчас я хочу услышать твой рассказ.

— А почему ты раскомандовался?

— Дай подумать… Наверное, потому, что не я сейчас лежу весь такой вялый и зеленый. Наверное, это не вокруг меня происходят странные происшествия. И уж точно не вокруг меня убивают людей.

Я дернулась, как от удара тока. Хан пусть и в несколько свинской манере, но был прав. И потом, может, он взглянет на ситуации со своей, непредвзятой, точки зрения.

— В общем, началось все с того, что в мамин дом кто-то вломился…

Рассказ закончился аккурат к моменту приезда в отель. Оставив машину на одной из платных многоярусных стоянок, Хан вежливо, но настойчиво оттащил меня в свой номер. Я особо и не сопротивлялась. Хотелось прилечь, голова была дурной и легкой. Но и на душе немного полегчало, словно часть проблем я переложила на широкие плечи нового знакомого.

Поселился Хан на пятом этаже, в роскошном двухкомнатном номере, обставленном классической светлой мебелью, с толстым ковролином и такими пушистыми, мягкими халатами в просторной ванной комнате. Я все косилась на них, пока умывалась. Хотелось закутаться в халат, забраться в постель и заснуть до утра. А потом, проснувшись, узнать, что все проблемы решены.

Ах, мечты, мечты.

Я посмотрела на бледное перепуганное существо в отражении зеркала, поморщилась и слегка пощипала себя за щеки. Бледное чудовище теперь могло похвастаться чахоточным румянцем.

Махнув рукой на внешность, вернулась в гостиную. К тому времени уже успели принести чай, обед под блестящими крышками, а Хан переоделся в джинсы и простую серую майку, которая позволяла любоваться великолепными мышцами на руках. А еще широкой грудью, развернутыми плечами и узкой талией. Я незаметно сглотнула и присела на стул с прямой и крайне неудобной спинкой.

— Поешь.

— Не хочу, — отказалась наотрез. К горлу то и дело подкатывала тошнота. Особенно когда перед глазами снова и снова прокручивался момент, как Элис сначала взлетает в воздух, а затем падает с глухим стуком на асфальт. Как кукла…

Всхлипнув, я закрыла лицо руками. Нет, нет, нет, реветь не буду. Ни за что!

И тут же ощутила, как на плечи легли теплые ладони, скользнули вверх-вниз, а затем раздался спокойный голос Хана:

— Предлагаю отложить истерику на некоторое время. Дождемся офицера, пообщаемся, а уж потом рыдай сколько хочешь. Договорились?

И была в его словах такая сила и уверенность, что слезы на время отступили. Аппетит, правда, так и не появился. Но я заставила себя выпить полчашки чая, горячего и сладкого. Чтобы прогнать изнутри мелкую противную дрожь. Впрочем, от прикосновений Хана она стала гораздо меньше.

Берт приехал через двадцать минут. К тому времени я уже почти успокоилась. И даже сумела улыбнуться вошедшему офицеру. Прежде чем заметила, что выглядит он ничуть не лучше меня. Такой же бледный и даже чуть зеленоватый. Плюс Берт ступал как-то странно, словно ему было больно ходить.