— Логично. Только зачем мне адрес хаты, где он не живёт?

— Да погоди ты! — Витя психует. — Улица Шахтёрская, дом шестнадцать. Во дворе этого дома в машине нашли тело девушки. Она была проституткой, её задушили. Запомнил? — смотрит на меня, будто я ученик, а он учитель, объясняющий условие задачи.

— Допустим. Дальше что?

— Дальше, — Витёк расхаживает по палате, — улица Шахтёрская восемнадцать. Прямо за домом на пустыре нашли тело бомжа. Тоже криминальная смерть.

Витька глаза блестят — азарт в чистом виде.

— Ещё скажи, что Стас — маньяк, которого ты ищешь, — вздыхаю.

— Я пока даже общего мотива в этих убийствах не нашёл. Но он есть. Точно есть. Я чувствую. И Стас этот… Зачем он купил две квартиры рядом с местами убийств?

— Да тут всё просто, Вить. Рядом с элитками людей убили. Угадай, что произошло с ценами на хаты? Скидывали квартиры по дешёвке, вот Стасик и подсуетился.

— Как-то слишком просто, — Витёк хмурится.

— Вить, это просто два разных убийства на одной улице. А Стасом на момент совершения преступлений там и не пахло. Поверь, я был бы не против закрыть его лет на дцать, но это бред.

— Нет, не бред, — упирается рогом. — Я докажу.

— Так, всё… — укладываюсь поудобнее. — Я на больничном.

— Два убийства уже есть, скоро третье будет, — предсказатель-Витя выдаёт неутешительный прогноз.

— Иди, а? — смотрю на него жалобно. — Мне бы поспать часик. Скоро моя придёт, а я не в форме.

— Отдыхай, — Витёк кивает. — На связи, если что.

Уснул и проспал появление котёны в палате. Но так даже лучше. Лежу — изображаю спящего, а на деле подглядываю за Никой одним глазом. Есть на что посмотреть.

И это я сейчас не про сногсшибательную фигурку моей девочки. Ника притащила с собой ёлку. Ёлку, ё-моё! А ещё коробку с игрушками и треногу, которую я так и не забрал у родственницы Витька. Как она только допёрла это всё сюда?

Котёна старается вести себя тихо — складирует, что принесла, на свободной кровати и идёт к столу. Суёт нос в пластиковые контейнеры и хмурится. Понятно, что еда в таре домашняя, а у Ники едва ли не на лбу вопрос бегущей строкой — «Кто она?!» Ревнует котёна.

— Её зовут Лида, — завязываю изображать засоню.

— Блин! — Ника прикладывает ладошку к груди. — Зачем так пугать?! Я думала, ты спишь, — выдыхает взволнованно.

— Прости, — улыбаюсь. — Иди ко мне, — тянусь к любимой женщине.

— Ага, бегу, — она щурится недобро. — Сначала расскажи, кто такая Лида.

— Работает у нас в отделе на общественных началах. Студентка, — закидываю руки за голову и мечтательно пялюсь в потолок.

— Саша, что с лицом? — котёна присаживается рядом. — Жаль, я лимон с собой не прихватила.

— Ладно тебе, — сгребаю котёну в охапку и укладываю рядом с собой. — Лидок — дочь отдела. К ней точно ревновать не надо.

— А я и не ревную, — бурчит моя девочка.

— Витёк заезжал? — киваю на подставку для ёлки.

— Угу…

— А сюда зачем всё это притащила?

— Завтра уже Рождество, а мы ёлку так и не нарядили, — вздыхает и прижимается ко мне. — Хотела создать немного праздничного настроения.

Представляю, как непросто было Нике уговорить медперсонал пустить её сюда с такими «гостинцами». Старалась моя. Мне приятно хотела сделать.

— Ты мой праздник, — целую котёну в сладкие губки. — А ёлку мы обязательно нарядим. Хочешь здесь, а хочешь дома. Как, кстати, устроилась? Всё нормально?

— Э-эм… да. Всё хорошо. Всё отлично, — Ника выбирается из моих объятий.

Суетится — ветки у ёлочки развязывает, а глаза от меня прячет. Так-так, интересно…

— Кис, в чём дело? Ты чего нервная такая?

— Ничего, — торопливо отвечает. — Просто ты меня сегодня по телефону уже раз двадцать спросил, как я устроилась. Нормально всё.

У Ники всегда всё нормально, даже если не нормально. А сейчас не нормально точно. Котёна мне врёт.

Присаживаюсь на матрасе, подтягиваю к себе коробку с игрушками:

— Как там Фома?

— С котом всё нормально, — у Ники в тоне прибавляется нервозности. — Ест, спит, шкодит. Как все обычные коты, — тараторит дрожащим голосом.

Оп-па! Врёт котёна, к гадалке не ходи. И направление, чтобы дожать мою врушку, я, кажется, нащупал.

— Да? — делаю вид, что рассматриваю ёлочную игрушку. — А разве Витёк его к себе не забрал? Он собирался.

— Так это-о… — Ника поворачивает ко мне голову, в глазёнках паника. — Забрал, да. Подставку для ёлки привёз, а кота забрал, — врёт моя девочка.

Я несу чушь, а Ника под неё подстраивается. Не скажу, что виртуозно, но всё же.

Оставляю в покое ёлочные украшения и притягиваю котёну за руку к себе:

— Гражданка Ларина, сознаваться будем?

— В чём? — смотрит на меня не самыми честными глазами.

— Витя кота не забирал, но тебе об этом неизвестно. Я так понимаю, ты никуда не переезжала, да?

Помолчав несколько мгновений, гражданка Ларина тяжело вздыхает. Будем сознаваться.

— Витин друг неожиданно вернулся с вахты, и переезд накрылся, — котёна даёт признательные показания.

— Надо было сразу мне сказать, — обнимаю её за плечо.

— Просто это ещё не всё. Пока меня не было дома, Танька открыла дверь в кухне и опрокинула буфет, — у котёны глазки в пол.

— Чо-о?! — а у меня глаза на лоб лезут.

— У тебя сотрясение мозга, Саш. Тебе нельзя волноваться, — Ника смотрит на меня с беспокойством.

Выдох. Вдох. Выдох. До десяти считать не буду — терпения не хватит.

— Так, ладно — я спокоен, — едва держу себя в руках, но держу. — Батарею из-за этого прорвало?

— Угу… Шкаф снёс трубу — всё затопило. Теперь надо срочно менять паркет Насте и ещё помочь с ремонтом Вере Ивановне. И Ашоту заплатить — он батарею починил, — котёна вздыхает тяжелее прежнего. — Видишь, Сань, никак сейчас не переехать.

— Короче, надо срочно выписываться отсюда и решать проблемы, — подвожу итог.

— Этого я и боялась! — Ника вцепляется тонкими пальчиками в моё предплечье. — Саша, ты должен остаться в больнице, — заявляет твёрдо. — Иначе я за себя не ручаюсь. Вот, — складывает руки на груди и смотрит на меня сердито.

С живого меня котёна не слезет. Напишу отказ от лечения, и она мне устроит…

— Понятно, — тянусь к дверце тумбочки и достаю конверт с деньгами. — Раз я тут застрял, возьми деньги. Расплатись с Настей и соседями, найди хату и съезжай оттуда. Только квартиру снимать будем через агентство, по договору. Ну а с Танькой я потом сам вопрос решу.

— Откуда столько? — офигевшая Ника снова заглядывает в конверт. — Тут куча денег, Сань!

— Я машину продал. И инструмент.

— Как?..

— Кис, не начинай только, — прижимаю палец к приоткрытому ротику котёны — отчитывать меня собралась. — Страховка на тачку закончилась — хрен знает когда я её за свой счёт починил бы. А инструмент… Бог с ним, с инструментом этим. Я тот ещё мастер.

— Капец, — выдыхает и глазёнки на мокром месте.

— Не реветь! — пугаюсь заранее. — Не могу я, когда женщины плачут, ты же знаешь.

— Всё-всё, — обмахивается ладошками, — не реву.

— Вот и умница. Давай ёлку наряжать.

Не зря же моя отчаянная котёна припёрла в палату дерево и прибамбасы, чтобы его украсить. Завтра Рождество…

Это странный сочельник, но на душе у меня тепло. Еду домой в такси с умиротворением в сердце. Врать Сане было очень неприятно. Я больше никогда так делать не буду.

Расплачиваюсь с таксистом и, поднимаясь по лестнице, пишу Орлику сообщение, что добралась, всё хорошо. Потом Насте набираю смс — деньги нашли и идти с ней убирать квартиру необходимость отпала. Пусть приезжает завтра, я с ней за китайский сервиз расплачусь.

С утра сделаю замеры, выберу линолеум на сайте магазина и закажу. При хорошем раскладе восьмого числа его уже доставят. Останется найти людей, которые его постелют. Но с этим, думаю, проблем не возникнет. Про бабу Веру и Ашота ещё не забыть, ну и найти приличное агентство недвижимости — квартиру новую снять. Дел завтра тьма.