— Рядом с вами дом, справа, — объясняю, а голос дрожит. — Пустите меня, пожалуйста. Мне очень надо позво…

Поворачиваю голову, и сердце покрывается корочкой льда — по дороге несётся машина Стаса. И не так далеко, как хотелось бы. Я вижу бывшего за рулём. И он меня видит. А тупая домработница продолжает сыпать вопросами, вместо того чтобы спасти меня от психопата.

Что делать? Бежать! И орать так, чтобы все слышали.

***

Спускаюсь на лифте на первый этаж и иду к администраторше:

— Орлов, следователь МВД, — ксиву уже не достаю. — Девушку эту видели здесь? — показываю фотку на телефоне.

— Да, видела. Она приходила несколько раз. Минуту, я сейчас по программе посмотрю.

Приходила несколько раз… У меня едва сердце не разрывается от этой фразы. В голове улей — мысли жужжат и жалят.

Логика, Саня! Ло-ги-ка!

— Ну? — нетерпеливо рычу. — Что там?

— Так, вот, нашла… — девушка кусает губы. — Вероника Ларина.

— Да, она, — выдыхаю, а в башке звенит.

— Приходила вместе с Анастасией Морозовой первого января и вчера седьмого января. В пятьсот двадцать первую квартиру. Я так понимаю, обе девушки из клининговой службы.

— Чего? — у меня брови оказываются на лбу.

Морозова Анастасия — хозяйка хаты, которую Ника снимала. Клининг? Ничего не понял.

— Первого января меня здесь не было, а вчера я их видела. С ведрами и пылесосом. Я подумала, что они убираться пришли, — пожимает плечами.

— Так, ясно. А ушли когда?

— Та, которая Морозова, ушла вчера вечером. Поздно. А девушка, которую вы показали на фото, уехала сегодня рано утром с мужчиной из пятьсот двадцать первой квартиры. Только они через чёрный вход вышли.

— Вы ничего странного не заметили?

— Да нет, — снова пожимает плечами, — вроде… — И начинает сомневаться, задумывается. — Хотя знаете, девушка как будто не хотела идти с мужчиной. А ещё такое ощущение, что она была нетрезвая. Но запаха алкоголя не было. Я мимо них шла. Может, наркоманка? — прикладывает ладонь к груди.

— Ясно, спасибо. До свидания, — отрываюсь от стойки и рулю к выходу.

Пазл в гудящей голове складывается, но картинка ни хрена не радует.

— Ну чо там? — Витёк за рулём как на шарнирах.

— Отъедь туда, — показываю пальцем на закуток между торцом дома и трансформаторной будкой.

Хорошее место, глухое. Там Стасик даже из окна нас не спалит — навес не позволит.

Итак, что тут у нас? Подъезд видно, тачка Мазая на парковке тоже в поле зрения и единственный выезд со двора через шлагбаум просматривается. Незамеченным не уйдёт.

— Саня, ё-моё! — психует Витёк.

— Короче, Ники в квартире уже нет. Стас её куда-то рано утром увёз. И судя по всему, Ника этому рада не была. Она под чем-то психотропным.

— Пойдём его тряхнём! Пусть расскажет, где Ника! — простодушно предлагает Витя и дёргает рычаг на двери.

— Не тряхнём, — ловлю его за плечо.

— Сань, ты чо?!

— А ничо, Вить! — тут уже я психую. — Этот урод не с пустого места стартанул. Готовился. В хате у него куча камер. Откуда знать, кто с них изображение смотрит? Мы его скрутим, а котёну мою, где-нибудь хлопнут.

— И что ты предлагаешь?

— Ты нашим позвонил?

— Ждут отмашки. Только хрен знает… — лупает глазищами. — Ты скажи, что делать? На обыск бумагу или что? Брать его?

Брать Стаса пока не за что. Он историю слепил идеальную. Отмажется. И пока мы туда-сюда, Мазай слиняет. Обыск в квартире тоже вряд ли что-то даст. Телефон Никин у Стаса — пинговать бесполезно. Скажет, забыла любимая…

— Знать бы, куда этот упырь мою котёну увёз, — напряжённо наблюдаю за людьми, которые выходят из подъезда.

— Сань, я тут подумал… — Витёк мнётся. — Ты только не обижайся, но, может, Ника не хочет, чтобы ты её искал?

Я молча достаю из кармана телефон и показываю Вите фотку, которую утром прислал Стасик.

— Видишь это? — приближаю кусок окна в кадре. — Стас шторы открыл, чтобы фото лучше получилось, а за окном снег идёт.

— И что?

— И всё. Сегодня утром не было снега. Снег был вчера утром. Мазай заранее фотографий наделал, чтобы сегодня отправить их мне. И я уверен — моя котёна в этот момент спала нездоровым сном. Он мне видос показывал, как она из его гостиной со мной по телефону говорит. Веронику шатало конкретно.

— Выпила лишнего?

— Не пьёт она. Тем более лишнего. И администратор подъезда подтверждает, что Ника как чумная шла, а запаха алкоголя не было. Но самое главное — она здесь с Настей ошивалась. Приезжали с вёдрами и пылесосом как сотрудницы клининга.

— Каша какая-то, — Витя гнёт бровь.

Это у меня в башке каша. Не могу нормально объяснить, что к чему.

Оп-па!

С хищным оскалом наблюдаю, как Мазай торопливо шагает от подъезда к машине. Куда это мы собрались? Попой чую — не на работу. И даже не в кафе пироженку скушать.

— Давай за ним, — быстро пристёгиваю ремень безопасности.

— А если что… то что? — Витя выдаёт гениальную формулировку. — В смысле, я не на выезде так-то. Без оружия.

— Я вообще на больничном, Вить! Поехали!

Два безоружных следака — не оперативники от слова совсем. Но это сейчас похрен.

Не едет гад — летит. За город куда-то. А мы с Витьком за ним в хвосте.

— Паникует мужик, — справедливо замечает Витя. — Гонит, как ненормальный.

— Зато на панике нас не спалит, — гипнотизирую взглядом задницу машины Стасика.

Тут до меня доходит, куда мы едем. Точнее, уже приехали. Это посёлок для богатых мира сего, где раньше у Мазая дом был. Я сюда не так давно приезжал, когда хотел с ним поболтать. Только особняк оказался пустым, а соседи сказали, что Стас его продал.

Шлагбаум Стас проезжает без проблем — его тут знают, а вот нам с Витьком приходится притормозить. Пока мы ксивы показываем, Мазай уезжает.

— Давай-давай! — поторапливаю Витю. — Сейчас прямо, потом налево.

— Знаешь куда ехать?

— Знаю, газуй!

Витёк газует, а у меня сердце даже не в пятках, а где-то под машиной. Только бы этот урод ничего хренового натворить не успел…

Врываемся на улицу, где стоит дом Стаса. Картина акварелью — тачка на обочине с открытой дверью, а в салоне пусто.

— В лес ушёл, — смотрю на следы на снегу.

Но следа тут два как минимум.

— Он нас заметил, что ли? — Витёк чешет репу.

Я рот открыть не успеваю, чтобы ответить, а из лесного массива прилетает девичий вопль. Котёна моя!

Мчу туда. Тапки остаются в первом же сугробе. Я босиком по снегу, Витёк за мной. Адреналин на максимуме — интеллект в отключке, инстинкты в работе.

Между стволами деревьев мелькает спина Стаса.

— Стой, стрелять буду! — дежурно орёт Витя.

Ага, из пальца если только шмальнёт. Зато у Стаса аргумент с собой. Выстрел.

— Твою мать! — падаю в снег.

Витёк тоже приземляется. Не попал Стасик!

Поднимаю голову и вижу, как моя Ника кошкой прыгает на Мазая. Откуда она взялась — непонятно, но висит — намертво в него вцепилась. А у Стаса ствол!

Выстрел.

Сердце обрывается, и я босой бороной по снегу пру к моей девочке. Крою матом от души — из приличного «киса-Ника» и предлоги.

Реальность мелькает перед глазами, как раскадровка фильма.

Котёна в сугробе.

Пустые руки Стаса.

Мой кулак в районе его печени.

Витёк кладёт урода мордой в пол.

— Лежи, сучок! — Витя крутит руки добыче. — Отбегался! — седлает Стаса для надёжности.

Ника барахтается в снегу — потерялась в пространстве. Бедная девочка в тонкой блузке на морозе. У Ники шок, она холода не чувствует.

— Всё-всё… — сгребаю её в охапку. — Всё уже хорошо.

***

Девчонка у меня — огонь! Хотя я ей по заднице за финт с прыжком на вооружённого психа выписал. Для порядка. Но надо отдать должное — это она у Стаса из рук ствол выбила.

Ладно, проехали. Нашим ангелам хранителям низкий поклон. На этом любые «если бы» в истории со Стасиком я для себя закрыл.