– И что тогда?

– Тогда наш контракт будет выполнен.

– А что станет с Робертой Фенн?

– К черту Роберту Фенн. Я думаю о нас.

– В таком случае подумай о нас немного больше!

– Что ты хочешь сказать?

– Нам всучили колоду крапленых карт. Мы должны очень невинно использовать их в игре. Если мы это сделаем, то получим наш выигрыш, и все. Но если мы, получив колоду крапленых карт, не воспользуемся ими и просто положим в карман, а возникнет большой куш, что тогда?

Берта восторженно пожирала меня глазами.

– А я думала, что ты полный тупица в денежных делах!

На мгновение мне показалось, что она готова меня расцеловать.

Я встал и направился к двери.

– Что ты собираешься делать? – спросила она.

– Я хочу, чтобы ты сидела в офисе и не знала, где я. Если позвонит Хейл – я исчез.

Берта нахмурилась:

– Значит, мне придется ему лгать?

– Придется. Если бы ты не умела так здорово устанавливать, откуда раздается телефонный звонок, и отыскивать меня, то могла бы сказать ему правду – что не знаешь, где я.

– Но что ты намерен делать?

– Когда он позвонит сегодня вечером, скажи ему, что не знаешь, где я.

– Все-таки ты хочешь, чтобы я ему солгала?

– Хочу, чтобы ты сказала ему правду.

– Не понимаю.

Я открыл ей дверь.

– Спи спокойно. Ты не будешь знать, где я!

Я крепко проспал большую часть второй половины дня. Около шести постучал в дверь смежной с моей комнаты Роберты.

– Да, – ответила она, – в чем дело?

Я приоткрыл дверь.

– Вы, наверное, голодны?

– Входите, – позвала меня она. Девушка завернулась в простыню, и, судя по одежде, которая лежала на стуле рядом с кроватью, на ней, кроме этой простыни, ничего не было. Она улыбнулась и сказала: – Дональд, мне просто необходимо приобрести кое-что из одежды. Я пользовалась сумкой как чемоданом и как мешком для ночных принадлежностей, но теперь почувствовала себя как кошка, которую засунули в этот мешок. Внизу, в аптеке, меня снабдили кремами, расческой, щеткой и другими туалетными принадлежностями, но не ночной рубашкой.

– Я мог бы предложить вам кое-какие новые вещи, но сегодня воскресенье и практически все закрыто.

– Но ведь вы живете здесь, и у вас должно быть место, где имеется много вещей.

– Да, правильно.

– Почему бы вам не взять что-то из дома?

Я улыбнулся и покачал головой.

– Вы думаете, что полиция...

– Да.

– Дональд, простите. Из-за меня у вас такие неприятности!

– Да нет, вы ни в чем не виноваты. У меня никаких неприятностей, и я вполне доволен одеждой, которая сейчас на мне.

– Куда мы пойдем? – улыбнулась она.

– Есть полдюжины мест, где можно поесть и даже немного потанцевать.

– Дональд, мне это очень нравится!

– О’кей, одевайтесь!

– Хорошо, – сказала она. – Я постирала свое нижнее белье и повесила его в ванной. Надеюсь, оно высохло.

– Сколько времени вам нужно, чтобы собраться?

– Минут десять-пятнадцать.

– Жду вас.

Я вышел и закрыл дверь, сел и закурил сигарету. Через пятнадцать минут Роберта присоединилась ко мне, а еще через полчаса мы сидели в одном не слишком шикарном ночном клубе, потягивая коктейли в ожидании заказанного вкусного обеда.

Спаивать девушку всегда опасно. Вы не знаете, что она может выкинуть или сказать, когда перестанет думать об осторожности и подойдет к грани приличного поведения. Более того, вы не знаете, не проснетесь ли сами утром со страшной головной болью, обнаружив, что ваша жертва напоила вас так, что вы оказались под столом.

Я предложил выпить еще по одному коктейлю. Роберта согласилась. От третьего она отказалась, но не стала отрицать, что за ужином приятно выпить немного вина. Я заказал игристого бургундского.

Это было место, куда приходят поужинать, побеседовать и посмеяться, сделать предложение и выслушать его. Официанты тихо скользили вокруг, но не торопились подать ужин менее чем за час или полтора.

Наш ужин затянулся. Я заказал вторую бутылку бургундского и заметил, что Роберта пьянеет. Сам я чувствовал себя прекрасно.

– Вы не рассказали, что вам сказала ваша компаньонша.

– Берта?

– Да.

– Это потому, что ваши нежные ушки не должны слышать таких выражений.

– Вы бы удивились, если бы узнали, что приходилось слышать моим нежным ушкам! Чем же она так недовольна?

– О, просто ее обычное раздражение.

Роберта протянула руку через стол, и ее пальцы сжали мою кисть.

– Вы защищаете меня, Дональд, да?

– Может быть.

– Я знаю, что это так. Ваша компаньонка хотела, чтобы вы просто нашли и выдали меня, но вы этого не сделали. У вас из-за этого вышел с ней спор, да?

– Вы что, подслушивали под дверью?

В глазах ее сверкнуло негодование.

– Конечно нет.

– Значит, обычная дедукция?

Она медленно кивнула с преувеличенной важностью, характерной для женщины, которая говорит себе: «Я сейчас довольно пьяна, но никто не должен этого заметить. Я должна кивнуть, но сделать это осторожно, чтобы не наклониться при этом слишком низко и не уронить голову прямо себе на колени».

– Берта теперь в порядке, – сказал я. – Можете забыть о ней. Вначале она была немного воинственно настроена, но это ничего не значит, когда речь идет о Берте. Она как верблюд. У нее очень спокойный характер.

– Дональд, а что, если бы это была полиция? Что бы мы стали делать?

– Ничего.

– А если меня заберут, что делать мне?

– Ничего.

– Что вы имеете в виду?

– Только то, что сказал. Ничего не говорите. Не делайте никаких заявлений. Не давайте им никакой информации, пока не встретитесь с адвокатом.

– С каким адвокатом?

– Я приглашу вам адвоката.

– Вы так добры ко мне!

У нее уже слегка заплетался язык, а она старательно пыталась сосредоточить на мне взгляд, будто хотела убедиться, что я на одном и том же месте и не выплываю из поля ее зрения.

– Знаете что? – внезапно спросила она.

– Что?

– Вы мне очень нравитесь!

– Бросьте! Вы на взводе.

– Да, я пьяна, но вы мне все равно очень нравитесь. Разве вы не поняли этого в отеле, когда я вас поцеловала?

– Я не придал этому значения.

Глаза ее расширились.

– Вы должны были задуматься об этом.

Я перегнулся через стол, отодвинул тарелки, чтобы освободить место на скатерти.

– А почему вы уехали из Лос-Анджелеса?

– Не заставляйте меня говорить об этом.

– Я хочу знать.

Казалось, этот вопрос отрезвил ее. Она посмотрела на свою тарелку, подумала с минуту и сказала:

– Я хочу закурить.

Я дал ей сигарету и поднес спичку.

– Ладно, расскажу вам все, если вы настаиваете, Дональд, но мне очень не хочется этого делать.

– Я должен знать, Роб.

– Это было много лет тому назад, в 1937 году.

– И что же тогда случилось?

– Я ехала в автомобиле с мужчиной. Мы просто катались, убивая время. Затем свернули в один из парков и... остановились.

– Пообниматься?

– Да.

– И что тогда?

– В то время было много случаев, когда на целующиеся парочки нападал преступник, прятавшийся поблизости. Думаю, вы себе представляете, как это бывает.

– Ограбление?

– Он отбирал у мужчин деньги, а затем... ну, он заимствовал у них на некоторое время женщину.

– Продолжайте.

– На нас напали.

– И что произошло?

– Этот негодяй начал приставать ко мне, а сопровождавший меня мужчина вступился. Бандит застрелил его и скрылся.

– Вас подозревали?

– Подозревали в чем? – недоуменно спросила она.

– В том, что вы имели к этому отношение.

– Боже мой, нет. Все так сочувствовали мне и были ко мне добры, как только могли. Но, в общем, все это прилипло ко мне. Конечно, мои коллеги знали все и продолжали обсуждать случившееся. Однажды, когда я отправилась куда-то с молодым человеком, который нравился одной из девушек в нашем офисе, та подошла ко мне и сказала, что человек отдал жизнь, чтобы защитить мою честь, и я не должна уронить ее.