– О’кей, – сказал я. – Подумаем вот о чем. Могла ли это быть женщина?

– Женщина? Но ведь этот человек покушался на меня! Он...

– Подожди, – прервал ее я. – Возможна мистификация. Так могла это быть женщина?

Роберта нахмурилась и сказала:

– Конечно, пальто скрывало фигуру. На нем были брюки и мужские ботинки, но...

– Так могла это быть женщина?

– В общем, да, – сказала она. – Конечно, могла. Но ведь он хотел заставить меня пойти с ним. Он...

– Все. Забудем об этом. Ты уверена, что Крейг никогда не говорил тебе ничего об Эдне Катлер?

– Ну конечно, не говорил. Я и не знала, что он был с ней знаком. Это в самом деле так?

– Не знаю. Я спрашиваю об этом тебя.

– Нет, он никогда ничего такого не говорил.

– О’кей. Всего доброго. Попозже пойдем ужинать. До свидания.

Мужчина в офисе, где производился набор рекрутов на флот, не задавал много вопросов. Спросил о главном и дал мне анкету. Когда я заполнил все бланки, он просмотрел их и сказал:

– Когда хотите пройти медицинское обследование?

– А как скоро это можно сделать?

– Если хотите, то хоть сейчас.

– Да, хочу сейчас.

Меня провели в заднюю комнату, заставили раздеться, осмотрели и отпустили.

– Сколько времени вам потребуется, чтобы закончить ваши дела?

– Двадцать четыре часа.

– О’кей. Возвращайтесь сюда к часу. Будьте готовы к отправке во вторник после полудня.

Я сказал, что явлюсь, и отправился в агентство. Берта выходила из себя от нетерпения.

– Где тебя, черт побери, носит? – требовательно спросила она.

– Я заходил пару раз утром, но тебя не застал, и мне пришлось действовать по собственному усмотрению.

– Что ты творил теперь? – сверкнула она глазами. – Полагаю, продолжал разрушать наш бизнес?

– Надеюсь, что нет.

Она передала мне телеграмму.

«Поздравляю вашу сову. Прибываю самолетом в восемь тридцать. Встретьте меня в аэропорту».

В телеграмме стояла подпись: «Эмори Г. Хейл».

– Знаю, – сказал я. – Звонил ему.

– Зачем?

– Чтобы сказать, что нашел Роберту Фенн.

– По-моему, ты просил не говорить ему.

– Нет. Ему можно сказать.

– В вечерних газетах был заголовок: «Разгадку убийства в Новом Орлеане ищут здесь», – сказала Берта. – Сообщается, что полиция ищет Роберту Фенн. Они раскопали, будто она имеет отношение к убийству Говарда Чандлера Крейга, того парня, которого, как считалось, застрелил Риксман, бандит, нападавший на парочки.

– Угу.

– Ты, похоже, не удивлен?

– Нет.

– Пытаться выудить из тебя информацию, – проворчала Берта, – бесполезное занятие. Тебе вечно сообщаешь больше, чем можно надеяться выкачать из тебя. Главное, что я пытаюсь внушить тебе, – ее усиленно разыскивает полиция. Если ты знаешь, где она, или если ты ее прячешь, то можешь погореть.

– А как дела с военным строительством?

Берта мгновенно заняла оборону. Ее агрессивная манера исчезла. Она стала обходительной и вежливой.

– Берте надо поговорить об этом с тобой, дружок.

– А что такое?

– Если кто-нибудь будет задавать тебе вопросы, то ты не знаешь подробностей. Ты главный исполнитель. Берта в последнее время не очень хорошо себя чувствовала. По-видимому, это сердце. И ей все больше и больше приходится перекладывать дела на тебя. Берта заключила этот контракт. В него вложены деньги, и если мы будем действовать осторожно, то не допустим, чтобы эти деятели перекинули все на нас. Но тебе придется взять на себя большую часть руководства.

– Из-за твоего сердца? – спросил я.

– Да.

– Не знал, что оно тебя беспокоит.

– Я тоже не знала, пока не сказались переутомление и постоянные волнения. Вряд ли у меня что-то серьезное, но все же это меня беспокоит.

– Что ты чувствуешь?

– Сердцебиение после еды.

– Ты обращалась к врачу?

– И иногда я задыхаюсь.

– Ты была у врача?

– Когда ложусь, чувствую, что сердце колотится так, что качается постель.

– Я спрашиваю, была ли ты у врача?

– Черт возьми, нет! – рассерженно воскликнула Берта. – Зачем мне идти к косоглазому костолому и позволять разрезать меня на куски?

– Я просто подумал, что врач может помочь.

– Нет, не может.

– Но иногда ведь требуется медицинский сертификат.

– Когда он мне понадобится, я его тут же получу.

– Что мне нужно будет делать в связи с этим строительством?

– Берте придется просмотреть все вместе с тобой, дружок. Только давай попытаемся сначала покончить с этим делом. Но если кто-нибудь начнет задавать вопросы, запомни, что я не могла вынести напряжения, что мне угрожает полное расстройство здоровья и ты целиком берешь вопросы строительства на себя.

– Но почему я должен это делать?

– Черт возьми, не возражай мне все время, – сердито ответила Берта. – Ну, скажем, потому, что... – Она сдержалась и спустя несколько мгновений продолжила в более миролюбивом тоне: – Потому что ты не хочешь, чтобы Берта потерпела крах, особенно после того, как она откусила больше, чем может прожевать, пытаясь сделать кое-что для своей страны.

– Патриотизм? – спросил я.

– Мы все должны внести вклад, – произнесла Берта елейным голосом.

– Ладно, – сдался я. – Ты хочешь встретить Хейла вместе со мной?

– Ты думаешь, я должна?

– Да.

– Хорошо, дружок, как скажешь.

Я потянулся и зевнул.

– Мне надо связать кое-какие концы с концами. Я встречу тебя в семь сорок пять на месте.

– Я буду, – пообещала Берта. – Хочу дождаться послеобеденную почту. Я жду посылку. Когда она придет, я тебе кое-что покажу. Ты увидишь, как Берта умеет делать выгодные покупки. Торговлей заниматься нельзя, а я получу дешево настоящий шелковый трикотаж. Ты здорово удивишься.

Я отправился в публичную библиотеку и провел вторую половину дня за чтением подшивок старых газет. Читал все, что было напечатано о человеке, нападавшем на влюбленные парочки. Особенно внимательно я прочел все о деле Крейга.

Выйдя из библиотеки в пять тридцать, я отправился в отель, но остановился на Пятой улице около чистильщика обуви. Купил вечернюю газету и стал ее читать, пока он чистил мои ботинки.

В колонке частных объявлений мне попалось нечто любопытное.

Ботинки были почти вычищены. Я удивил чистильщика, вскочив со стула, сунув ему четверть доллара и сказав:

– Это все, что нам сейчас нужно.

Такси примчало меня в отель. Я взял ключ и поднялся в свой номер. Там была горничная. Она убиралась в комнатах. Роберты не было. Она, очевидно, вышла ненадолго за покупками, потому что очень тонкая, персикового цвета ночная сорочка лежала на кровати вместе с парой чулок приблизительно того же цвета. В изножье кровати лежал бумажный пакет, красивая вместительная дорожная сумка стояла на стуле. Сумка была пуста. На ней еще сохранился ярлык с ценой. На полу валялась газета.

Я пошел в свою комнату, поднял трубку и сказал девушке на пульте:

– Моя сестра позвонила своей подруге и отправилась к ней. Она оставила мне телефон, а я потерял его. Можете ли вы посмотреть в регистрационном журнале и сказать последний номер телефона, который вызывали из этой комнаты?

– Минуту.

Я подождал около десяти секунд. Потом она сообщила мне: «Гельман 6-9544».

– Правильно, – сказал я. – Будьте любезны, соедините меня еще раз по этому номеру.

Я подождал у телефона, наконец меня соединили, и чей-то голос сказал:

– Отель «Палмвью».

– У вас остановилась Эдна Катлер из Нового Орлеана? – спросил я.

– Сейчас уточню.

Еще через пять секунд я получил информацию. Мисс Катлер выписалась примерно двадцать минут назад. Она не оставила своего нового адреса.