— Сударыня, — ответил он, — прошу, не спрашивайте у меня того, на что я не могу ответить.

Кейрон считал Вен'Дара человеком, ставящим веру в Путь дар'нети выше безопасности, выше удобства, выше всего прочего, что он ценил. Человеком безупречно честным. Даже за наше непродолжительное знакомство я видела достаточно, чтобы согласиться с этим мнением. Ни сарказм, ни ярость, ни лесть, ни слезы не помогут мне добиться от Вен'Дара того, чего он не намерен делать.

— Тогда скажите мне, Наставник, кому вы дали эту клятву: Кейрону или Д'Нателю?

Он вздрогнул, словно я ударила его. Потом, тяжело вздохнув, посмотрел мне прямо в глаза.

— Я не знаю. Я надеюсь. Я поставил… слишком многое… на ответ. Но я не знаю.

Я подошла к его окну и взглянула на безмятежный сельский пейзаж. Вен'Дар мудро хранил невозмутимость, пока я не заговорила снова. Только один человек мог знать, что происходит. И только в одном месте я смогу хоть что-то сделать.

— Я должна увидеть Герика, — наконец произнесла я.

Вен'Дар, морщась, потер затылок и кивнул.

— Я согласен. Вы должны.

Я настолько приготовилась к отпору, дальнейшим заявлениям о собственной неосведомленности или клятвам, что даже начала заикаться.

— Но… Ну, тогда… Вы отведете меня?

— Если я не буду осторожен, принц снимет с меня голову. Лучше нам отправляться сейчас. Чем раньше, тем лучше. Но я умоляю вас, сударыня, потом… делайте то, что попросит принц. Наша единственная надежда — в его мудрости и в тех усилиях, которые мы приложили, чтобы привести его к этому мигу с его истинным сердцем. Вы не должны показываться, пока он не будет готов открыть свой замысел. Его враги должны верить, что вы мертвы.

— Я подумаю об этом после того, как увижусь с Гериком.

Когда мы крались вниз по лестнице, я не увидела Барейля, но не отважилась задерживаться ради его поисков, чтобы Вен'Дар не передумал. Дульсе сам сообразит, что произошло.

Мы покинули сад вокруг Дома Наставников по тенистой тропинке и через небольшую калитку, спрятанную в путанице разросшегося плюща, которые, казалось, сделались еще гуще, когда мы попытались сквозь них продраться. Вен'Дар провел меня по городу, задерживаясь на каждом повороте, чтобы взмахнуть рукой — как будто сметая песок с дороги перед нами. Ни один взгляд не остановился на нас по пути во дворец.

Вскоре Вен'Дар уже вел меня по длинному, уходящему вниз коридору в самом сердце крепости авонарских принцев. На серых полированных стенах висели лампы, зажигаясь, когда мы приближались, и угасая, когда мы проходили мимо, — маленькое чудо волшебного города. В другой жизни я бы спросила Вен'Дара, как это соотносится с известной мне наукой и природой. В другой жизни я могла представить его присоединившимся к восхитительной виндамской компании, спорящим с моим кузеном Мартином о подобающем использовании магии и сравнительных достоинствах обычного и мысленного разговоров. В этой жизни мой сын не оказался бы пленником моего мужа.

Когда мы подошли к окованной металлом двери в конце коридора, Наставник прижал палец к губам. Потом он на мгновение ушел в себя, столь явно устранившись от общей со мной действительности, что я почти ожидала его исчезновения. Но вместо этого он слегка развел в стороны руки с обращенными вверх ладонями, словно рассыпая пригоршню семян перед стайкой птиц. Открыв глаза, он снова прижал палец к губам и осторожно потянул на себя огромную дверь.

У дальней стены пустой комнаты без окон, сложенной из крупных глыб камня, стояло четверо стражников — двое с пиками, двое с обнаженными мечами, — преграждая путь к железным воротам. Но когда Вен'Дар взял меня за руку и повел к ним, они даже глазом не моргнули. Мы беспрепятственно проскользнули мимо них в ворота. Но едва мы прикрыли за собой железные створки, один из стражников вдруг пробежал через комнату, распахнул внешнюю дверь и выглянул наружу.

— Кто здесь? — крикнул он.

Вен'Дар толкнул меня в густую тень. Одна из выступающих каменных колонн, поддерживающих ворота, выдавалась из стены коридора ровно настолько, чтобы нас спрятать. Там, словно кролики, застигнутые на открытой лужайке, мы замерли неподвижно, прижавшись спиной к стене.

— Готов был поклясться родной матерью, что слышал там шаги, — пробормотал стражник, почесывая в затылке и возвращаясь на место рядом с товарищами. — Но похоже, почудилось.

— Мы тут все как на иголках, — заметила женщина-стражница. — Что, если Трое придут освобождать четвертого? И что бы сказали люди, если бы проведали, что он здесь? Мы не знаем, сдержит ли камера силу лорда.

— А я не очень-то верю, что это один из проклятых. Не теперь. Он выглядит совсем не так, как я ожидал от лорда. Я слышал, у них металлические лица с драгоценными камнями вместо глаз.

Знаком велев мне не двигаться с места, Вен'Дар скользнул дальше по коридору, уходящему в глубь дворца. Спины стражников сдвинулись сплошной стеной по ту сторону ворот.

— Они могут менять облик по желанию, — возразила женщина. — Возьмут тело, у кого захотят, и будут им пользоваться, пока не помрет. Вот почему нельзя на него смотреть. Ни в коем случае.

— Прикончить его надо, — заговорил самый крупный из стражников, человек с грудью, похожей на бочонок, стоявший ближе всех ко мне.

Он стиснул зубы и сжал толстые пальцы на пике, чей наконечник в тусклом свете отливал голубым.

— С тех пор как два года назад я нашел своих братьев, насаженных на кол, словно молочные поросята… они были еще теплыми, с ошейниками, вросшими в их плоть… Глаза тьмы! Мне хочется перерезать глотку этому пленнику. Я никогда прежде такого не чувствовал — желания убить кого-то собственными руками. Не понимаю, зачем принц сохраняет лорду жизнь.

Стражник, стоящий с ним рядом, положил волосатую руку товарищу на плечо.

— Ему недолго осталось…

К моему рукаву тоже прикоснулись. Я дернулась, рассадив локоть о колонну. Вен'Дар повел меня по еще одному спускающемуся вниз переходу, мимо очередной четверки оцепеневших стражников, в тускло освещенную комнатку, лишенную какой бы то ни было мебели, кроме деревянной скамьи, придвинутой к стене, и узкого каменного помоста или стола посередине. В четырех его углах было вмуровано по железной петле. Единственным просветом в серых каменных стенах были прямоугольные ворота из часто посаженных прутьев, отливавших серебром в свете маленькой лампы. Воздух был густ от чар, тяжелый, пугающий, гнетом легший на мою душу, словно гора свинца. Я содрогнулась.

— У нас всего несколько мгновений, — прошептал Наставник, мягко прикрывая за нами тяжелую дверь. — Дар'нети-Наблюдатель уже заметил мое заклинание и вскоре появится здесь, чтобы выяснить, в чем дело. Чары не слишком изящные, но иначе нам было не пробраться внутрь.

Вен'Дар указал мне на решетку и встал за моей спиной, когда я заглянула внутрь. В камере царила темнота. Слабый отблеск лампы из караульной едва дотягивался сквозь прутья, освещая деревянную миску с мясом и хлебом и полную кружку, стоящие у самой двери.

Над моим плечом вспыхнул свет, отбросив в глубь камеры четкую полосатую тень. В углу на полу сидел пленник, и когда он поднял руки, чтобы заслонить глаза от яркого сияния, серебряные кандалы блеснули на его запястьях. Блестящий металл стягивал его лодыжки и приковывал его к вмурованным в стену кольцам. Кандалы, цепи и серебристые полосы, вделанные в стены и потолок, удерживали чары, лишающие его колдовской силы. Два скомканных одеяла валялись на полу рядом с ним.

— Если ты пришел позлорадствовать, заканчивай поскорее и убирайся. Я предпочитаю темноту, избавляющую меня от твоей физиономии.

— Герик, дорогой мой, как ты?

— Матушка! — Щурясь на свету, он вскочил и дернулся к решетке, насколько позволяли ему цепи. — Что ты… Матушка, ты должна уйти отсюда!

— Не могу в это поверить. Я думала, он, по крайней мере…

— Как ты попала сюда? Он никогда бы не подверг тебя такой опасности. — Герик даже не слушал меня.

— Я привел ее сюда, — сообщил мой спутник. — Мое имя Вен'Дар. Полагаю, мы уже встречались. Ты помнишь — список.