– Я люблю тебя.

– А машину ты тоже успела полюбить, да?

И я ухмыльнулась, пораженная его парадоксальным чувством юмора.

Но расслабляться сейчас было не время. Самые разнообразные дорожные знаки кругом запрещали абсолютно все. Водить машину на Манхэттене – все равно что быстро ехать по дороге в никуда.

– Эй, не могу свернуть ни налево, ни направо. Думаю, придется ехать по туннелю Куинс – Мидтаун. А там я могу тебя потерять.

– Ты меня никогда не потеряешь, мой ангел, – пообещал он. – Куда бы ты ни отправилась, как бы далеко ни уехала, я всегда буду рядом с тобой.

Когда я увидела папу рядом с залом получения багажа, то разом растеряла всю уверенность, которую успел вселить в меня Гидеон. Папа выглядел усталым и осунувшимся, веки покраснели, подбородок покрыт небритой щетиной.

Едва не расплакавшись, я проглотила навернувшиеся слезы, чтобы не расстраивать папу. Потом раскинула руки, а он, уронив ручную кладь, обнял меня так, что стало трудно дышать.

– Привет, папочка. – Мой голос дрогнул, но я надеялась, что он не заметил.

– Ева. – Он прижался губами к моему виску.

– У тебя усталый вид. Когда ты в последний раз спал?

– Когда вылетел из Сан-Диего. – Он слегка отстранился, устремив на меня взгляд своих серых глаз, точь-в-точь таких же, как у меня.

– Это что, весь твой багаж? – спросила я, но он только покачал головой, продолжая всматриваться в меня. – Ты голодный?

– Перекусил в Цинциннати. – Он наконец-то отпустил меня и поднял сумку. – Но если ты хочешь есть…

– Нет. Я сыта. Но думаю, попозже мы можем захватить Кэри и где-нибудь пообедать втроем, если ты, конечно, не против. Он сегодня снова вернулся к работе.

– Конечно. – Папа замялся. Вид у него был слегка потерянный.

– Папа, я в порядке.

– А я нет. Мне хочется хоть кого-нибудь отделать как следует, но никого нет под рукой.

И у меня сразу возникла отличная идея.

Я схватила папу за руку. Пора было выбираться из аэропорта.

– Не оставляй эту мысль.

– Он реально заставляет Дерека выкладываться на полную катушку, – заметил Паркер, вытирая полотенцем пот с бритой головы.

Я повернула голову и увидела, как папа борется с инструктором раза в два больше его, а папа, надо сказать, был отнюдь не мелким парнем. Двести фунтов сплошных мускулов, рост более шести футов – словом, Виктор Рейес был грозным противником. Более того, после того как я поделилась с ним своим интересом к крав-мага, папа сказал, что ему тоже стоит попробовать, и, похоже, здорово продвинулся в этом направлении.

– Спасибо, что разрешил ему поучаствовать.

Паркер посмотрел на меня так, как умел только он один. Спокойно и твердо. Ведь он учил меня чему-то большему, чем просто самооборона. Учил не бояться и обдумывать каждый свой шаг.

– В обычной ситуации я сказал бы, что наш зал не то место, где нужно срывать гнев, – произнес он. – Но у Дерека давно не было достойного соперника.

И хотя Паркер ни о чем не стал спрашивать, я почувствовала повисший в воздухе немой вопрос. И решила, что, пожалуй, стоит ответить, ведь Паркер как-никак оказал мне любезность, разрешив папе монополизировать второго инструктора.

– Он только что обнаружил, что кое-кто смертельно обидел меня много лет назад. А теперь уже ничего нельзя сделать, и он не в силах с этим смириться.

Паркер нагнулся и взял стоявшую рядом с матом бутылку воды. И, немного помолчав, сказал:

– У меня тоже есть дочь. И могу себе представить, что у него на душе.

Я увидела искорку понимания в обрамленных густыми ресницами темных глазах. Прекрасно. Значит, папа попал именно туда, куда надо.

С Паркером было легко и приятно общаться, я еще никогда не встречала такой искренней улыбки. Но несмотря на все это, никто не рискнул бы обращаться с ним слишком фамильярно. Тем более попытаться провести его. Ведь то, что он настоящий уличный боец, можно было понять не только по многочисленным татуировкам.

– Так что можешь смело приводить его сюда. Пусть немного спустит пар и поймет, что ты тоже заботишься о собственной безопасности. Неплохая идея.

– Просто не знаю, что еще можно сделать, – призналась я.

Спортзал Паркера располагался в помещении бывшего склада в возрождающемся районе Бруклина. Стены из неоштукатуренного кирпича и огромные раздвигающиеся двери придавали зданию своеобразный шик. Здесь я всегда чувствовала себя более уверенной и сильной.

– У меня есть кое-какие идеи, – ухмыльнулся Паркер, кивнув в сторону мата. – Давай покажем ему, что ты умеешь.

– Давай, – швырнув полотенце, сказала я.

Когда мы въехали на подземную парковку в моем доме, то я не увидела ни одного парковщика. Но поскольку мне не хотелось ни с кем делиться лаврами отличного водителя, это было даже на руку. Припарковав «астон-мартин», я заглушила мотор.

– Сказочно. Прямо у лифта.

– Вижу, – отозвался папа. – Твоя машина?

– Нет. Соседа. – Я ждала такого вопроса.

– Хороший сосед, – сухо заметил папа.

– Чашка сахарного песку. «Астон-мартин». Какая разница? – улыбнулась я.

Папа выглядел таким измученным и усталым, причем отнюдь не из-за разминки в спортзале. Его усталость была психологической. Она шла откуда-то изнутри, и это меня убивало.

Выключив мотор, я расстегнула ремень безопасности и повернулась к папе:

– Папа, я… У меня сердце разрывается, когда я вижу тебя в таком состоянии. Нет, это выше моих сил.

– Мне просто нужно немного времени, – тяжело вздохнул он.

– Я не хотела, чтобы ты знал. – Я взяла папу за руку. – Но теперь даже рада, что ты в курсе, раз уж можно навсегда забыть о Натане.

– Я читал отчеты.

– Господи. Папочка… – У меня во рту сразу стало горько. – Я не хотела, чтобы ты все это видел.

– Да, я сразу понял, что здесь что-то не так. – В его глазах застыла такая мука, что я не выдержала и отвернулась. – То, как Кэри сразу сел возле тебя, когда детектив Грейвс назвала имя Натана… Я понял, ты чего-то недоговариваешь. Но продолжал надеяться, что рано или поздно ты все расскажешь.

– Я изо всех сил старалась оставить Натана в прошлом. Наши с тобой отношения – одна из немногих вещей, которые он не смог изгадить. И я пыталась оставить все как есть.

Папа еще сильнее сжал мою руку:

– Скажи правду. Ты в порядке?

– Папа, я все та же твоя маленькая девочка, которую ты навещал пару недель назад. Та же маленькая девочка, что бродила с тобой по Сан-Диего. Я в порядке.

– Ты была беременна… – Его голос дрогнул, по щекам потекли слезы.

Я осторожно смахнула их, не обращая внимания на собственные.

– Рано или поздно я снова забеременею. И возможно, не один раз. Возможно, тебе еще придется нянчиться с внуками.

– Иди сюда.

Он нагнулся и обнял меня. И вот так, роняя тихие слезы, мы с ним долго сидели в машине, чтобы дать выход накопившейся боли.

Интересно, наблюдал ли за нами Гидеон через системы слежения? Очень может быть. И эта мысль меня успокаивала.

В тот вечер обед прошел, возможно, не так весело, как обычно, когда мы собирались втроем, но все же лучше, чем я рассчитывала. Еда была бесподобна, вино выше всяких похвал, а Кэри превзошел самого себя.

– Она оказалась еще хуже, чем Татьяна, – говорил он, рассказывая о модели, с которой вместе снимался. – И все талдычила о своей «сильной стороне». Хотя, когда за ней захлопнулась дверь, я решил, что она имела в виду свою тощую задницу.

– А разве ты снимался вместе с Татьяной? – спросила я и, повернувшись к папе, добавила: – Это девушка, с которой встречается Кэри.

– Ну да. – Кэри слизнул вино с нижней губы. – На самом деле мы много снимаемся вместе. Я Татьянин укротитель. Если у нее начинается очередная истерика, мне всегда удается ее успокоить.

– А как… Нет, неважно, – поспешно сказала я. – Не желаю знать как.