- Как думаешь, оно ядовитое? - спрашивает Инди.

- Не уверена, - говорю я. - Но думаю, что нет. Я первая попробую.

- Нет, - возражает Инди. - мы вместе откусим по чуть-чуть и посмотрим, что произойдет.

Какое-то время мы жуем, и, хотя это не похоже на ту пищу, которую я ела раньше, на пищу Общества, тем не менее, голод она утоляет. Если меня разрезать, то можно увидеть, что тело удерживают не кости, а волокнистые сухожилия, похожие на свисающие с дерева полоски коры.

Когда следующие несколько минут ничего не происходит, мы съедаем еще по одному кусочку. Я придумываю слово для рифмы и записываю его, а затем снова вычеркиваю. Не подходит.

- Что ты делаешь? - спрашивает Инди.

- Пытаюсь написать стихотворение.

- Одно из Ста Стихотворений?

- Нет, другое, новое. Это мои собственные слова.

- Как ты научилась писать? - Инди придвигается ближе, с любопытством разглядывая буквы на песке.

- Он научил меня, - говорю я. - Парень, которого я ищу.

Она снова замолкает, а я размышляю над следующей строчкой.

Моя рука в твоей руке, мы смотрим на пейзаж.

- Почему ты стала Отклоненной? - спрашивает Инди. - Ты из первого поколения?

Я колеблюсь, не желая лгать ей, и осознаю, что уже давно говорю правду. Если Общество раскроет мой побег, я в любом случае получу статус Отклонение от нормы.

- Да, - отвечаю я. - Из первого поколения.

- И ты сама привела себя к этому? - снова интересуется она.

- Да. Я сама виновата в том, что меня реклассификацировали. - Это тоже правда, или скоро станет таковой. Когда мой статус изменится, родители не будут виноваты в этом.

- Моя мама сделала лодку, - говорит Инди, и я слышу, как она проглатывает еще один кусочек растения. - Она вырезала ее из старого дерева. Трудилась над этим долгие годы. А потом мама отправилась в плавание, но чиновники обнаружили ее в течение часа. - Она вздыхает. - Они поймали ее и спасли. Они сказали нам, что мама всего лишь хотела испытать лодку, и была благодарна им, что вовремя нашли ее.

Откуда-то из темноты до меня доносится странный звук, как будто слабое движение или шепот. Но в следующее мгновение я понимаю, что это Инди: она снова и снова вертит осиное гнездо в руках, пока рассказывает.

- Я раньше никогда не жила рядом с водой, - говорю я. - Или у океана.

- Он зовет, - тихо произносит Инди. Прежде, чем я успеваю спросить, что она имеет в виду, девушка добавляет: - После того, как чиновники ушли, мама рассказала нам с отцом, что, в действительности, произошло. Она сказала, что ей пришлось бежать. Что даже не успела потерять берег из виду, как ее обнаружили.

Чувствую, как будто стою на краю океана, и что-то, какое-то знание, омывает мои ступни. Я почти вижу женщину на лодке в воде, уплывающую все дальше, не замечающую ничего, кроме моря и неба. Я почти слышу, как глубоко она вздыхает от облегчения, когда отворачивается от исчезнувшего берега, и я желаю, чтобы она сделала это достаточно далеко и вовремя.

Инди тихо говорит: - Когда чиновники узнали, что она сказала нам, они раздали всем красные таблетки.

- О, - говорю я. Нужно ли мне вести себя так, как будто знаю, что случилось после? Что они все забыли?

- Я не забыла, - продолжает Инди. Не смотря на то, что уже темно, и я не вижу ее глаз, я знаю, что она смотрит на меня. Наверное, она думает, что я знаю о действии красных таблеток. Она такая же, как Кай и Ксандер. У нее иммунитет.

Сколько их таких? А я такая же?

У меня иногда возникает соблазн принять эту красную таблетку, спрятанную среди синих, так же, как это было в то утро, когда забрали Кая. Но сейчас я хочу сделать это не потому, что пытаюсь забыть. А потому, что хочу знать, есть ли иммунитет и у меня тоже?

А если нет, то сейчас не подходящее время забывать. Кроме того, красная таблетка может понадобиться позже.

- Ты рассердилась, когда она попыталась бежать? - спрашиваю я, думая о Ксандере и о том, как он высказался о моем уходе. В тот момент, когда слова слетают с моих губ, я жалею, что сказала их, но Инди, кажется, не обижается.

- Нет, - отвечает она, - Потому что мама всегда планировала вернуться за нами.

- Ох, - удивляюсь я. Минуту мы молчим, и я вдруг вспоминаю то время, когда мы с Брэмом стояли у небольшого пруда в Питомнике и ждали маму. Брэму хотелось кинуть камушек в водоем, но он знал, что у него будут неприятности, если кто-то заметит это. Поэтому он ждал. Наблюдал. Когда я уже, было, подумала, что он потерял терпение, брат выбрасывает руку вперед, камень летит и образует круги на воде.

Инди первая нарушает тишину. - Она услышала о повстанцах на острове, находящемся далеко от берега. И захотела найти их, а потом вернуться за нами.

- Я тоже слышала о мятежах, - говорю я, не в силах сдержать свое волнение. - Один из них называют Восстанием.

- Это то же самое, - голос Инди звенит от нетерпения, - Кто-то сказал ей, что оно повсюду. И этот Каньон точно похож на то место, где оно может находиться.

- Я тоже так думаю, - мысленно я вижу клочок прозрачной бумаги, лежащей поверх одной из карт Общества. Отметки на нем показывают места, о которых Общество даже не догадывается или не хочет, чтобы мы знали о них.

- А ты веришь в существование лидера, называемого Лоцманом? - спрашиваю я.

- Да! - взволнованно восклицает Инди. А затем, к моему удивлению, она начинает декламировать мягким голосом, очень не похожим на ее обычный резкий тон:

Проходит солнце день за днем

По небу, сквозь ночной излом

Сияют звезды ночь за ночь

Тьму над землей сгоняя прочь.

Однажды лодка по волнам

Причалит с девой к берегам?.

- Ты сама сочинила? - внезапная вспышка зависти пронзает меня. - Я знаю, что это не одно из Ста стихотворений.

- Я не писала этого. И это не стих, - уверенно говорит Инди.

- Но похоже на стихотворение, - замечаю я.

- Нет.

- В таком случае, что же это? - спрашиваю ее. Я быстро понимаю, что с Инди спорить бесполезно.

- Мама рассказывала мне о нем каждую ночь перед сном, - отвечает Инди. - Когда я достаточно повзрослела, чтобы спросить об этом, она ответила, что Лоцман это тот, кто возглавит Восстание. Мама считала, что именно женщина должна приплыть по воде.

- О, - удивляюсь я, ведь всегда думала, что Лоцман придет с неба. Но, возможно, Инди права. Я снова вспоминаю строчки из стиха Теннисона. Там было написано про воду.

Инди думает о том же. - Тот стих, который ты рассказывала, когда мы убегали, - начинает она. - Я не слышала его раньше, но его слова доказывают, что Лоцман мог приплыть по воде. То место из стиха – это гряды песка на отмели в воде. А Лоцман – это тот, кто благополучно проводит лодки в гавань.

- Мне не много известно об этом Лоцмане, - я говорю искренне, но у меня есть свои собственные надежды на лидера восстания, и они не совсем совпадают с версией Инди. Тем не менее, идея здесь та же самая. И история, данная мне архивистом, подтверждает, что Лоцман снова и снова меняет свой облик. И я, и Инди, мы обе можем оказаться правы. - Я считаю, что это не имеет особого значения. Это мог быть и другой человек, мужчина или женщина, спустившийся с неба или приплывший по воде. Ты согласна?

- Да! - голос Инди звучит торжествующе. - Я так и думала. Ты не только ищешь своего парня. Ты также находишься в поисках чего-то иного.

Я гляжу на тонкую полоску неба, усыпанного чистыми яркими звездами. Так ли это? Я проделала долгий путь из Городка, думаю я с нежданным чувством восторга и удивления, и остается пройти еще совсем немного.

- Мы могли бы выбраться наверх, - тихо говорит Инди. - Идти по поверхности. Или попытаться пройти по другому ущелью. Может быть, там мы найдем его или повстанцев. Она включает фонарик и освещает им склон ущелья. - Я знаю, как взобраться наверх. Этому нас обучали в Сономе. В моей провинции. Завтра мы найдем подходящее место, где стены не такие высокие и отвесные.