- Наблюдай за остальными, - продолжает Вик. - Веди себя, как сельский житель. Именно это положено делать нам здесь. - Он делает паузу. Потом отцепляет порт от ремня и бросает его приманке, который находится здесь уже пару недель. – Возьми и запусти эту штуку, - говорит он. - Убедись, что она работает на окраине поселка.

Парнишка отбегает в сторону. Когда порт становится вне зоны слышимости, Вик говорит:

- Все ваши боеприпасы холостые. Поэтому даже не старайтесь защитить себя.

Элай перебивает. - Но мы же практиковались в стрельбе, когда были в тренировочном лагере, - возражает он. Я усмехаюсь снова, несмотря на то, что мне должно быть плохо и уже тошнит от осознания того факта, что кто-то настолько молодой закончит свои дни здесь. Малыш, несомненно, похож на Брэма.

- Это не имеет значения, - отвечает Вик. - Сейчас они все холостые.

Элай переваривает эту информацию, а потом задает следующий вопрос. - Если это деревня, то где же все женщины и дети?

- Ты и есть ребенок, - говорит Вик.

- Вовсе нет! - негодует тот. - И я не девчонка. Где они, кстати?

- Девушек нет, - отвечает Вик. – Как и женщин.

- Но тогда Враг должен знать, что мы никакие не сельские жители, - продолжает Элай. - Они уже вычислили это, скорее всего.

- Верно, - соглашается Вик. - Они все равно убивают нас. И это никого не волнует. А теперь пора приниматься за работу. Нам положено быть фермерами. Так давайте займемся сельским хозяйством.

Мы начинаем с полей. Солнце жарко сияет над головой. Я чувствую, как Элай сердито глядит вслед, когда мы уходим.

- По крайней мере, теперь у нас имеется приличный запас питьевой воды, - говорю я Вику, показывая в сторону фляги. - И все благодаря тебе.

- Не стоит благодарности, - отвечает Вик. Он понижает голос. - Воды недостаточно даже для того, чтобы утопиться в ней.

Основная культура здесь - хлопок; его очень сложно выращивать в здешних условиях. Плохого качества пучки внутри коробочки хлопка отделяются достаточно легко.

- Ничего удивительного, что мы не беспокоимся об отсутствии здесь девушек или детей, - говорит мне в спину Элая. - Враг поймет, что это ненастоящая деревня, лишь взглянув на подобное. Не найдется больше дураков, чтобы выращивать тут хлопок.

Сначала я ничего не отвечаю ему. Никому не удавалось втянуть меня в разговор во время работы, кроме Вика. Я всегда держался в стороне от остальных.

Но сейчас я устал. События - вчерашний снег, хлопок сегодня - заставили меня вспомнить о рассказе Кассии, про тополиный пух, словно снег, выпавший в июне. Общество ненавидит тополиные деревья, но они совершенно точно были бы отличными растениями для Отдаленных провинций. Это дерево хорошо для рисования. Если бы я нашел одно, я бы покрыл кору ее именем, так же, как на холме накрывал ее руку своей.

Я начинаю говорить с Элаем, чтобы убежать от желания иметь то, что пока недоступно мне.

- Это глупо, - отвечаю я ему, - но все-таки более правдоподобно, чем та ерунда, которую придумало Общество. Несколько деревень рядом с этой зародились, как общины для Отклоненных. Хлопок был одной из культур, которую Общество разрешило выращивать им. Тогда здесь было достаточно воды для выращивания, и культура окупила затраченные на нее усилия. Поэтому нет ничего невозможного в том, чтобы вести хозяйство на этих землях.

- Оо… - протяжно говорит Элай. И тогда замолкает. Я не знаю, зачем пытаюсь поддерживать в нем надежду. Может быть, причиной тому – воспоминания о тополином пухе.

А может – о ней.

Когда я оглядываюсь снова, Элай плачет, но ничего не предпринимаю в ответ, так как не вижу причины для слез.

На обратном пути в деревню я подаю условный сигнал Вику, отрывисто кивая головой в его сторону. Это значит, что я хочу поговорить наедине, без порта. - Держи, - говорит он, бросая порт Элаю, который уже перестал плакать. - Поноси это некоторое время. - Элай кивает и отходит подальше.

- В чем дело? - спрашивает Вик.

- Я жил здесь когда-то, - говорю я, стараясь запрятать подальше любые эмоции. Эта частичка мира была моим домом. Я ненавижу Общество за то, что они сделали с ним. - Моя деревня находилась всего в нескольких милях отсюда. Я хорошо знаю эти места.

- Значит, ты собираешься сбежать? - спрашивает Вик.

Вот он. Самый важный вопрос. Его мы все постоянно задаем себе. Собираюсь ли я бежать? Я думаю об этом каждый день, каждый час.

- Ты подумываешь о том, чтобы вернуться в свою деревню? - продолжает Вик. - Там остался кто-нибудь, чтобы помочь тебе?

- Нет, - говорю я. – Все уничтожено.

Вик трясет головой. - Значит, места, куда бежать, нет. Мы не пройдем и мили, как нас обнаружат.

- И самая ближайшая река протекает очень далеко. - Продолжаю я. - Нам не сбежать этим путем.

- Тогда как? - интересуется Вик.

- Мы не будем пересекать местность или спускаться вниз. Мы пройдем сквозь.

Вик оборачивается. - Сквозь что?

- Ущелья, - говорю ему, указывая на Каньон рядом с нами, протянувшийся на мили и испещренный мелкими расщелинами, невидимыми отсюда глазу. - Если спуститься достаточно далеко, можно обнаружить свежую воду.

- Офицеры всегда твердят нам, что ущелья Отдаленных провинций кишат Аномалиями, - говорит Вик.

- Я тоже слышал об этом, - соглашаюсь с ним. - Но некоторые из них построили поселения и помогают путешественникам. Мне говорили об этом люди, побывавшие там.

- Постой-ка. Ты знаешь тех, кто живет в ущельях? - удивляется Вик.

- Я знал людей, которые побывали там, - говорю я.

- Людей, которым ты мог бы доверять?

- Это был мой отец, - отвечаю я, закрывая этими словами тему, и Вик кивает.

Мы сделали еще несколько шагов. - Так, когда мы уходим? - спрашивает Вик.

- В этом вся проблема, - отвечаю я, стараясь не показывать ему, как обрадовался, поняв, что он пойдет со мной. Столкнуться с этими ущельями – не совсем то, что я хотел бы сделать в одиночку. - Самое лучшее время, чтобы уйти – когда начнется обстрел, когда кругом будет хаос. Тогда Общество не будет охотиться на нас и не сделает назиданием для остальных. Удобнее будет уйти во время ночного обстрела. Но только когда луна полная, чтобы было лучше видно. Они должны подумать, что мы погибли, а не сбежали.

Вик смеется. - И Общество и Враг оснащены инфракрасными приборами. Кто бы там ни был наверху, они засекут наш побег.

- Знаю, но три маленьких тела вполне могут затеряться, когда сейчас их так много здесь.

- Три? - удивляется Вик.

- Элай пойдет с нами. - Я не знал об этом, пока не сказал вслух.

Тишина.

- Ты спятил, - говорит Вик. - Парень не продержится долго.

- Знаю, - отвечаю я Вику. Он прав. Это лишь вопрос времени, когда Элай сдастся. Он маленький. Импульсивный. И задает слишком много вопросов. Но опять же, это вопрос времени для всех нас.

- Так зачем нам заботиться о нем? Зачем брать с собой?

- У меня есть одна знакомая девушка в Ории, - признаюсь я. - Он напоминает мне ее брата.

- Это не особо веская причина.

- Для меня - веская, - отвечаю я.

Между нами повисает молчание.

- Ты становишься слабым, - наконец, говорит Вик. - Это может погубить тебя. Может привести к тому, что ты никогда не увидишь ее снова.

- Если я не пригляжу за ним, - сообщаю я. – то могу стать тем, кого она не захочет знать, даже если снова увидит меня.

Как только я убедилась в том, что остальные, размеренно дыша, спят, я переворачиваюсь на бок и достаю из кармана бумагу архивиста.

Лист оказывается плохого качества и плотным на ощупь, совсем не похожим на тонкую, кремового цвета, печатную бумагу со стихотворениями дедушки. Он старый, но все же не старее дедушкиного. Мой отец мог бы сказать, насколько стар этот лист; но его здесь нет, он позволил мне уйти. Когда я разворачиваю бумагу, она издает шуршание, кажущееся мне громким. Я надеюсь, девочки подумают, что это шорох покрывала или жужжание крыльев насекомых.