Дома у Олеси переодеваюсь, принимая привычный вид успешного бизнесмена.

В комнату заглядывает Артем:

– Привет. Куда ты опять собираешься? Твоих почти– жену и дочь выписывают послезавтра. Заберешь их и раскатывай, где хочешь.

– Привет. Артем, я вернусь завтра. Комната для сестры готова?

Он с изумлением меня изучает:

– Пап, а когда я успел превратиться в покладистую лошадь?

Вот всегда он так. Нет, чтобы просто сделать. Тем более все было выбрано заранее.

– Артем, это очень важно, – взглядом даю понять, что сейчас не время спорить.

– Подготовлю все, горе– папаша. Забрать их не забудь, – буркает он и скрывается из моего поля зрения прежде, чем я успею его еще чем– то озадачить.

И снова машина, и снова дорога. Не хватает Тимура. Хотя этот его помощник Слава вроде ничего. С Саркисяном я долго переписываюсь, обсуждая рабочие вопросы. Хотя чувствую себя неловко. Даже заехать к нему не успел.

Мы въезжаем в закрытый дачный поселок. Останавливаемся у знакомого дома. Внутрь я захожу один. Посторонним здесь не место.

Влад

Хозяин дома ждет меня на крыльце, одетый, можно сказать, по– домашнему: в тонкий пуловер и джинсы. Возможно, и мне не стоило так наряжаться, но встреча могла пройти и в другом месте. Времени переодеваться у меня нет.

Высокий, мощный мужчина изучает меня взглядом. Скорее всего, знает, зачем я пришел. А я и не собираюсь играть с ним в игры. Он – мой должник. Пришло время платить по счетам.

Разумеется, я понимаю, что с такого, как он, требовать возврата, может быть опасно. Но кто не рискует, тот не пьет шампанского. Да и выхода другого, как обратиться к нему за помощью, я не вижу. В полиции я напряг всех, кого смог. Дело не особо сдвинулось с мертвой точки. Каленый оказался не так прост. И за него тоже нашлось кому вступиться. Но этот уровень, я надеюсь, он еще не осилил. На реверансы времени не осталось. Обстановка напряженная, и, не получив своего, Матвея уберут.

– Здравствуй, Владислав Сергеевич! – протягивает мне руку генерал ФСБ Скоков, – Поздравляю с рождением дочери!

Отвечаю на рукопожатие, про себя усмехаюсь. Все знает, жук.

– Приветствую, Илья Борисович! Спасибо.

– Пойдем в дом. Негоже нам на крыльце стоять.

Следую за ним вглубь дома. Кроме нас, никого вроде бы и нет. Но это всего лишь иллюзия. Причем, опасная.

Заводит меня в кабинет. На столе пузатый графин с чуть мутноватой жидкостью, две стопки, нарезки.

– Присаживайся, копытца обмоем. Не успел же?

Это верно. Не до обмываний мне было. События последних дней напоминают водопад, который обрушивается на меня всякий раз, стоит мне вынырнуть на поверхность. С еще большей силой.

Честно, о том, чтобы выпить и расслабиться даже не задумывался. До этого момента.

Поймав мой вопросительный взгляд, направленный на графин, хозяин кабинета охотно поясняет:

– Чача. Настоящая грузинская.

Губа у генерала – не дура. Об этом я знаю давно.

– Наливай, Илья Борисович.

Если он предлагает, то отказываться не буду. Так и разговор легче пойдет. Да и в дороге успею протрезветь.

Генерал разливает чачу из припотевшего графина вровень с краями.

Беру стопку, дожидаюсь, когда и он возьмет свою, чокаемся.

– За дочку, – произношу обычный тост и опрокидываю в себя содержимое.

Чача крепче водки, но мягче на вкус. Очень легко пьется. Но также легко сшибает с ног.

– Закусывай, – пододвигает ко мне тарелку Илья Борисович.

Подхватываю пару кусков мясной нарезки, следую его совету. Он тоже не отстает от меня.

Тепло растекается по телу. И все, что было до, кажется каким– то странным сном, который будто был в реальности.

А будто его и не было. Генерал наливает еще по одной, пьем за здоровье. После этого, то ли у него нет времени на длительную пьянку, то ли он, зная меня, понимает, что сейчас я все равно перейду к делу, с которым пожаловал, велит:

– Рассказывай.

– Пасынка мне надо вытащить. Я через ментов пробовал, но они ни мычат, ни телятся. Кто– то авторитета крышует. Не из простых. Не из ваших, случайно?

Объяснять ему все в подробностях излишне. Это практически проявить неуважение. А я своего собеседника очень уважаю.

– Нет, не из наших. Но тоже человек серьезный.

Если это говорит он, то дело может принять серьезный оборот.

– Мальчишку нужно вытащить, – давлю, обозначаю, что других вариантов нет.

– Я тебе не отказываю, Владислав Сергеевич. И помогу, – делает ударение на последнем слове, – Но хочу, чтобы ты понимал. Может случиться заварушка.

Пожимаю плечами. Какая теперь разница, если я во все это встрял. Главное, Матвея вернуть домой живым. Боюсь, Олеся мне не простит, если я не сдержу данного ей слова.

– Разгребу.

– Ты меня услышал, я тебя услышал. Парня найдем. Дай мне пару дней.

Я согласно киваю головой.

– На посошок? – спрашивает с намеком.

Я могу и остаться. Чача уже начала свое коварное действие. На душе полегчало. Но вспомнив бурчащего Артема, решаю закругляться.

– На посошок.

Генерал, не выказывает никакого неудовольствия. Выпиваем по последней, и я возвращаюсь в машину. Теперь все должно получиться.

Вячеслав ждет от меня каких– то пояснений, но я молчу.

Наконец, не выдерживает и в лоб спрашивает:

– Ну, как?

Эх, молодежь! У Тимура терпения побольше будет.

– Нормально все. В Воронеж поехали. Олесю завтра выписывают.

– Хорошо, – обиженно буркает заместитель начбеза.

Неужели он рассчитывал, что я ему докладывать буду, как разговор прошел?

Артем Холодов

Захожу в детскую и осматриваюсь. Обои поклеены, шторы висят, часть мебели на месте. Остались кроватка и пеленальный столик, что стоят в упаковке. Почти нажимаю на вызов мастеров для сборки, но тут мне приходит другая идея. А что если собрать самому? И Полину попросить помочь? Это ее отвлечет. И она, не напрягаясь, проведет время со мной.

Стучусь в дверь.

– Войдите, – раздается звонкий девичий голос.

Но не Полины, а Саши. И эта отрава здесь.

Захожу в комнату. Полина лежит поверх покрывала, привычно уткнувшись носом в стену. Сашка сидит в кресле, подвернув под себя одну ногу. На коленях у нее книга. "Сказки Пушкина". Она, что, их Полине читает?

– Завтра Олесю и ребенка выписывают, – как– то мне пока трудно произнести " сестра", – Полин, поможешь кроватку собрать?

Сашка смотрит на меня откровенно насмешливо. Теперь меня тянет ей показать язык. Однако, для меня это как– то чересчур.

– Выписывают?! – повторяет Полина и оборачивается.

А потом, когда до нее доходит вся фраза, она цепляется за мое предложение, как за спасательный круг.

– Да, конечно, помогу.

Поднимается с кровати, поправляет одежду.

Сашка откладывает книгу и встает.

– Я тоже пойду. Помогать, – вперяет в меня чистый, как небо, взгляд и чуть задирает подбородок.

Я бы предпочел, чтобы она занялась чем– нибудь другим, но от нее, как от репья, – не отцепишься.

– Разумеется, Саш, пошли с нами, – зовет ее сестра.

Лучше бы так не делала.

Но в голубых глазах уже вспыхивает победное ликование. И подбородок задирается чуть выше. Только что не говорит: "Ну, что, съел?!"

Дураку понятно, что я хотел побыть с Полей наедине.

Мы выходим из комнаты, и как– то так получается, что Сашка оказывается рядом.

Хватает меня за руку и жарко шепчет на ухо:

– Тебе ничего не светит! Только губозакаточная машинка.

И торопится вслед за сестрой.

А я обалдеваю от аромата земляники и ее наглости. И еще у меня начинает чесаться ладонь от желания навалять ей по заднице. Чтобы сидеть не могла. И не лезла туда, куда не просят.

Артем Холодов

Наша дружная компания заходит в детскую.

– Ух, ты! – выдыхает восхищенно Саша, оглядываясь по сторонам.