- Сожалею, мадемуазель Жиро, я ничем не могу вам помочь. В нашем отеле действительно живут три гостьи с таким именем, но все они почтенные семейные дамы и путешествуют с супругами. Кроме вас, в отеле нет женщин, остановившихся без спутников.

- Но как же... Она приезжала сюда много лет! Она постоянно сидела здесь, занималась украшениями... ее все видели!

- Мне очень жаль, но я не припоминаю никого, подходящего под ваше описание.

Реальность продолжала ускользать. Администратор и официантка не могли договориться, да еще и настолько гениально изображать неведение, так что это явно не шутка. Никто из них не помнит Натали! Но она была, не могла не быть! Они неоднократно пересекались в городе, а вчера так долго говорили. Как же?...

Не прощаясь, Мари быстрым шагом направилась в свою комнату. Сейчас ей нужно было не столько найти Натали, сколько убедиться, что она действительно была, что это все не первые признаки подступающего безумия. Браслет должен остаться! Вчера она сняла его и положила в шкатулку с украшениями. Он должен быть там!

Браслет не поможет найти Натали. Но он хотя бы определит грань между реальностью и вымыслом.

Расстояние от двери до туалетного столика Мари преодолела бегом, она даже дверь за собой не закрыла. Лишь бы скорее увидеть!

Браслета не было. В шкатулке царил порядок, который она обычно поддерживала. Дорогие украшения, подаренные ей поклонниками, все еще лежали на месте. Золото, бриллианты, кольцо с изумрудом, рубиновая подвеска - все это стоило больше, чем лазурный браслет. Но он исчез, а эти побрякушки остались.

Не желая верить своим глазам, Мари вывернула содержимое шкатулки на кровать. Бесполезно. Сколько ни ищи, нельзя обнаружить несуществующее. Браслет просто испарился, его не было! Вопрос заключался в одном: не было сейчас или не было вообще?

Девушка не желала сдаваться. Может, это все-таки розыгрыш? Нечто вроде обряда посвящения для тех, кто приехал сюда впервые? Это очень глупая шутка, но и не такие порой устраивают. Ей нужно было мнение человека, который заведомо на ее стороне и не станет ее обманывать.

Первым делом, она кинулась к номеру Виктора. Но он на стук не отвечал. Проходившая мимо горничная упомянула, что видела, как "господин из этого номера" уходил. Понятно, проснулся и отправился искать ее! Иронично, ничего не скажешь...

Теперь он может быть где угодно. У них не было какого-то особого места встреч, но им и без этого всегда удавалось пересечься где-то рано утром, а потом просто не расставаться. И вот именно сегодня все пошло не так!

Искать Виктора было бы слишком тяжело. Поэтому Мари решила обратиться не к нему. В последние дни, ей очень нравилось проводить время с Одри. Так уж вышло, что она редко дружила с женщинами - по многим причинам. Однако художница стала приятным исключением. Она не завидовала красоте и признанию Мари, не осуждала за рассказы о бурном прошлом, не лицемерила. Просто весь мир для нее сводился к картинам. Они были центром, остальное - окраиной. Такой прочный жизненный фундамент позволял ей сохранять искренность во всем остальном.

С Одри было проще, чем с Виктором. Она упоминала, что по утрам любит ходить в церковь. Во-первых, там ей спокойнее, и без вдохновения не обходится. Во-вторых, она пересматривала свои картины, чтобы, как она сама это называла, "провести работу над ошибками".

Поэтому в церковь Мари и направилась. Там царила привычная прохлада, дополненная тишиной. Это на улице могла кипеть жизнь. Сюда люди заходили довольно редко, разговаривали шепотом и надолго не задерживались.

В зале художницы не было, поэтому Мари сразу направилась в подвал. Но оказавшись там, она обомлела, позабыв о цели своего прихода.

Это были картины Одри, с легкостью узнавалась ее кисть. Но - другие! Всю коллекцию успели заменить! Как, когда, почему - Мари не представляла. Да и, если честно, не приветствовала эти перемены. Потому что если та коллекция была яркой, воздушной, полной радости жизни, то эта оказалась потяжелее.

Нет, красота картин все еще поражала. Но это была другая красота. Вместо нежных лепестков лилий - бьющий по листьям дождь. Птицы уже не парят, они опустились на землю, сложив усталые крылья. Ангел... ангела и вовсе нет. Зато есть пустыня, в которой еле-еле выживает робкий оазис...

- Мари? - Художница направлялась к ней из дальнего зала. - Не ожидала тебя увидеть здесь! Ты к картинам или ко мне?

Она улыбалась - всегда улыбалась при встречах. Искренне. Но теперь в ее улыбке было больше усталости, а пустота, жившая раньше лишь в глубине ее взгляда, распространялась по зеленым глазам.

- Сначала к тебе, но теперь уже не знаю! - признала Мари. - Ты не предупредила меня, что будет новая коллекция! Это же потрясающе!

Причем потрясающе во всех смыслах. Доставить сюда картины, не повредив их, достаточно сложно. С этой дорогой все сложно! А Одри умудрилась привезти сразу две коллекции... внушает уважение!

Вот только художница не спешила благодарить ее.

- О чем ты? - изумилась она. - Это та же коллекция, что и раньше! Она здесь уже несколько недель висит!

- Да нет, не та! - настаивала Мари. - Я ту хорошо помню! Там было больше белого цвета...

- Не было. Я не очень люблю белый цвет. Он такой яркий... глаза режет!

- А как же ангел?

- Я не рисую ангелов. Как видишь, у меня вообще религиозных картин нет, мне это не близко. И я не виновата, что мои картины выставляются в церкви. Это была не моя идея. Мне предложили, я согласилась. Говорят, что многим нравится. Жалко, что тебе нет...

- Да мне нравится! - Мари начинала злиться. - Я редко так восхищаюсь чьими-то работами, но твои особенные, я же говорила! Виктор привел меня сюда, мы смотрели картины вместе! Ему они тоже понравились! Но это были не те картины! То есть, не эти!

- Хватит уже, - обиделась Одри. - Не смешно ни капельки! Я не могу рисовать по картине в день! Эти картины - та коллекция, которую я все время выставляю, другой у меня просто нет. Есть отдельные работы в моей мастерской и проданные... Но законченная коллекция - одна. Так зачем ты меня искала?

Была какая-то причина. Мари точно помнила, что была. Однако теперь уже оказалось не до нее. Она обошла весь зал, внимательно рассматривая каждую картину. Одри молча следовала за ней, явно не понимая, что творится с подругой.

Это точно не та коллекция! Сюжеты похожи, но везде... везде больше разрушения. Темные цвета, совсем другие эмоции. Это картины Одри, несомненно, но совсем другой Одри!

Все не так сегодня идет, с самой ночи! На нее смотрят, как на сумасшедшую, и никто не замечает, что мир разрушается!

Тут всего два варианта. Либо она действительно сходит с ума, либо...

Либо с этим городом что-то не так.

У всего должна быть причина. Даже чисто теоретически. Но почему-то здесь этот закон не работал...

Андрей никогда не отличался болезненностью, он даже не помнил, когда в последний раз серьезно болел. В пору городских эпидемий гриппа он мог подцепить вирус, но его организм мгновенно устранял проблему, поэтому школу приходилось пропускать от силы пару дней. С травмами примерно то же самое: они заживали на нем с минимумом врачебной помощи.

А теперь его собственное тело словно ополчилось против него! Началось все с легкой слабости и головокружения, появившихся вечером. Утром поднялась температура, что даже для его отца стало достаточной причиной не тащить сына на съемки.

- Ты уверен, что тебя никакой паук не кусал тут?

- Нет, - отозвался Андрей. - И в Человека-Паука я тоже не превращаюсь! Думаю, это какая-то запоздалая акклиматизация или попросту солнечный удар.

- Очень может быть. Меньше бы ты по жаре шлялся! Заболеешь - убью.

- Батя, у тебя нет логики.

- Зато есть охотничье ружье! Не смей мне тут съемки срывать!