— Наша?
— Ну!
Клюковкин переключился на КВ-радиостанцию. В эфире моментально начала звучать «старая и добрая» Азбука Морзе — пользовались ей уже не так часто, как в двадцатых и тридцатых годах двадцатого века.
— Морзянка, командир! Помнишь последний инструктаж, ну когда ГРУшники приходили? Ну, про то, чтобы бдительность повысили, обращали внимание на странности, что могут со стороны Пакистана идти?
— Кеша, они всегда так говорят. Записывай лучше.
Кеша на несколько секунд замолчал, настроившись на расшифровку фразы.
— Ерунда какая-то. Полная бессмыслица. Ну, кто на границе будет пускать в эфир одно и тоже, да еще и десять раз подряд?
— Расшифровал? Если да, передавай в Асадабад, — дал команду Клюковкин.
— Не могу я расшифровать! Просто записал! — отозвался Кеша, затем инициировал сеанс радиосвязи с базой.
Командир медленно отклонил на себя ручку управления, чтобы выполнить «горку».
— Пират, Пират, триста второму на связь!
— Отвечаю, триста второй. Как у вас обстановка?
— Все тихо. Только в эфире обнаружили странное зациклившееся сообщение на азбуке Морзе. Открытое, но судя по всему закодированное. Расшифровать не могу.
— Какая азбука? Какого Морзе?
Клюковкину такое невежество не нравилось. Он привык обращать внимание на детали. А уж на странности и подавно. Дежурный видимо был совсем зеленый.
— Пират, это триста второй. Примите расшифровку и доложите наверх, — серьёзным тоном вышел в эфир Александр.- Мало ли, вдруг что-то важное!
— Понял вас. Принимаю информацию!
По окончанию передачи, Клюковкин заложил небольшой вираж. Откуда-то появилось странное предчувствие…
Взревел двигатель ТАБ-77, а через несколько секунд завелся и китайский Тип 55.
В воздух взвились струи темного дыма. Со стороны кишлака нашу подготовку увидеть было нельзя, но услышать звуки работающих двигателей вполне.
Обе бронемашины были готовы, но вот получиться ли то, что мы задумали⁈
Проблема не только в том, через кого и что нам нужно было прорываться… Большую роль играло и техническое состояние техники, на которой мы собирались рвать когти. Если румынский бронетранспортер вполне мог ехать и на одном движке, то китаец такой особенностью похвастаться не мог. Двигатель там был не такой, как на БТР-40, а душманы самым варварским способом выломали половину всей системы охлаждения.
Со слов Смирнова — проблем там было много. Конечно, за имеющееся время он сделал, что мог. Но, как говориться, из говна конфету не слепишь. И все же, вопреки прогнозу, мы надеялись на лучшее. Главное прорваться, а там, экипаж китайца мог пересесть на крышу румына.
Пулемет ДШК был установлен таким образом, чтобы бить по преследующим БТР целям, но только сзади. В движении развернуть его было уже нереально.
А вообще, план был прост.
Сначала ТАБ-77 таранил ворота в которых застрял горящий пикап, прорывался через мелкие строения и противников к дороге, затем его должен был обогнать Тип-55 и далее идти первым. Шифр диски с «Заката» были также в нем. Главное, когда пустим дым, не потеряться — видимость будет крайне ограниченной… Стоит только выехать на открытый участок, как духи поймут, что происходит. Попасть из РПГ по быстро движущейся технике не так-то просто, да только и мы не спорткарах были… Расстояние небольшое. К тому же у китайца не было системы авто регулирования давления воздуха в шинах, а значит, они были весьма уязвимы. Именно поэтому первым прорываться должен был именно БТР, а уже потом на дороге, ведущей на восток, роль ведущего перепадала бронеавтомобилю.
Также я допускал мысль, что Абдулматин или Теймураз могут вспомнить, что на территории лагеря осталась кое-какая бронированная техника. Впрочем, судя по тому состоянию, в котором мы ее нашли, духи были вполне уверены — перемещаться на ней нельзя. Но они не учли, что русский солдат находчив всегда и везде. Он даже кашу из топора сварил, ну…
Радиостанция вместе со связистом, была доставлена на БТР — ее аккуратно зафиксировали среди бортовой аппаратуры. Главное, чтобы она оставалась в работоспособном состоянии — если все получится, она станет чуть ли не ключом нашего спасения. Хотя, конечно, я пытался держать в голове и запасной план.
Почти всех раненых погрузили в бронетранспортер. Уместилось десять человек, вместе с экипажем. Конечно, в тесноте, но не в обиде.
Получивший сразу два осколочных ранения прапорщик Лось яростно рвался за пулемет, но его не пустили. Перебьется, другие могут сделать лучше. В итоге это место занял я. На этапе прорыва ДШК был пока не нужен, поэтому отверстие закрыли стальной сеткой, кое-как прикрутив ее на три болта. Лучше, чем ничего.
Док обработал мне рану — она оказалась несерьезной, хотя кровищи натекло будь здоров. Соорудив плотную и тугую повязку, он тем самым вернул меня в строй.
За руль румынского ТАБ-77 сел Женька Смирнов, а Корнеев — на китайца. Кэп как командир, сел рядом с водителем головной машины. С нами в бронетранспортере был только Урду, в десантном отсеке разместились раненые. Вторая половина группы, вместе с Клюшкиным и Лосем находились в бронеавтомобиле.
Перед тем как выезжать, мы старательно разложили повсюду резину, обложили ее промасленными тряпками, досками, соломой — в общем всем, что могло гореть. Радовал тот факт, что ветер продолжал дуть с юга, чуть смещаясь к западу. Это означало, что созданная нами искусственная дымовая завеса может скрыть нас от чужих глаз почти до самой дороги.
— Поджигай! — приказал Кэп и открытого десантного люка.
Шерстнев, Док и Самарин, вооружившись факелами принялись поджигать все кучи с резиной и горючими материалами. Чтобы все хорошо горело, пришлось слить немного горючки, благо масла было предостаточно.
Нужно было дать время, чтобы все это разгорелось, чтобы дым затянул всю долину. Семи-восьми минут более чем достаточно.
— Так, пока время есть, передаем за проезд! — выдал Женька. Явно нахватался этого у Корнеева. Шут был одним из тех людей, у кого на каждую ситуацию найдется острый ответ.
Однако, прежде чем выезжать, нужно было просчитать маршрут. Из-за плотного черного дыма водители обоих машин могли просто потеряться в пространстве и выехать не туда. Шут и Женька заранее сверились с расположением объектов в долине, чтобы понимать куда ехать. Хотя бы примерно. Благо, это было не так уж сложно.
Слепая зона составляла примерно семьсот метров и то, из-за крюка вокруг самого лагеря. Если бы БТР мог снести каменную стену, через которую мы с Шутом пролезли сюда в самом начале этой операции, то расстояние составило бы метров сто пятьдесят, не более.
Хорошо, что с этим проблем не возникло.
Когда резина загорелась, повалил черный едкий дым. Ветром его понесло через стену, как раз на кишлак Карат Чан, где и были в основном сосредоточены силы душманов. Конечно же, стену пришлось оставить всем, чтобы не задохнуться. Был риск, что пока мы будем прорываться, дым заполонит салон, поэтому я растянул под сеткой собственный китель — худо-бедно, но получилось.
По истечении времени, Кэп дал команду трогаться.
— Ну, с богом! — произнес Женька, выжимая газ. — Эх, держите меня семеро!
— Мы русские! С нами бог! — отозвался я, прекрасно понимая, что самое время помолиться… Вот только не припомню, чтобы за всю свою службу хоть раз сходил в церковь. А надо бы, с такой-то профессией.
Движок бронетранспортера взревел, машина тронулась.
— Тарань ворота! Если мы там застрянем, будет хреново!
— Не застрянем! У нас около четырнадцати тонн веса! Эту дуру хрен остановишь!
Даже без башни БТР представлял собой грозную машину. Главная опасность — это ручные гранатометы, а остальное можно переехать.
Женька повел машину к воротам.
— Держись! — заорал он.
Раздался мощный удар. Скрип, лязг рвущегося и сминаемого металла.
Снова взревел двигатель — машина протаранила обломки и рванула дальше. Надеюсь, что пятьдесят пятый прорвался следом за нами — приборов наблюдения на ТАБ-77 не было — наверное, афганские варвары на металлолом сдали. Черт их разберет. А может румыны такой и отдали, с них станется.
