Так скорость передвижения упадет еще ниже, да и насколько хватит нашей выносливости? Мы толком не спали уже вторую ночь, постоянно находясь на ногах и лютом стрессе. А про военнопленных и говорить нечего — они еле держались на морально-волевых. Пока ехали, часть из них с голодухи потрошила наши сухие пайки и все, что удалось найти в лагере душманов. Питьевую воду уничтожили очень быстро.

У нас было как минимум трое лежачих раненых — сами бы они идти точно не смогли. Носилок не было. Плюс хлипкая рация, боеприпасы, оружие, шифр диски с «Заката». Нет, решение было верным — как оказалось, я был прав — ущелье оказалось более-менее проходимым. Ну, не зря же здесь стада овец и баранов водили?

Дальше дело пошло чуть бодрее.

Ущелье слегка расширилось. Дно реки было относительно мелкое, где-то каменистое, а где-то усыпанное мелкой галькой. Глубина около семидесяти сантиметров и постоянно колебалась. Машина уверенно гребла мощными колесами, постепенно продираясь все дальше и дальше. В одном месте даже пришлось съезжать в воду и врубать водометный двигатель. Работало, но как-то не очень хорошо. Тем не менее, мы выяснили, что румын, как и его советский собрат, тоже водоплавающий.

Потом удалось частично пройти по берегу, затем снова в воду.

Километра два с половиной было нормально — если нас и преследовали, то пока было неясно — какими силами? По следам на дороге конечно же поймут, что мы свернули в ущелье, на технике они туда не сунутся, а пешком идти проблематично. Потеряют время, но они все равно нас нагонят, можно и не сомневаться. Но тут возможны разные варианты.

Дальше ущелье снова сузилось, причем настолько, что расстояние от бортов до каменных стен составляло не более полуметра. Если бы здесь было глубоко, мы бы точно встали, но к счастью, дно было ровное, пологое, без глубоких омутов

В какой-то момент раздался крик Урду:

— Духи сзади! К бою!

Неуверенно прозвучала короткая очередь, потом еще одна. Ей вторила другая.

— Экономить боезапас! — приказал Игнатьев во время короткого затишья.

И верно, самое главное в таких ситуациях это не палить из всех стволов куда попало, а бить только наверняка. Пополнить патроны нам было просто негде. Да, кое-что удалось отыскать в лагере душманов, но особо не разбежишься — духи практически все растащили, стремясь перекрыть нам границу.

Мы хорошо понимали, что означает остаться без патронов. Верная смерть.

И еще неизвестно, что ждет нас дальше. Духи были полны решимости взять нас, предпочтительно живыми. Но и мертвыми тоже можно. Скорее всего, Теймураз действительно сильно разозлился и отдал четкие указания. Что же, даже если и так, один опытный советский разведчик стоит двух десятка духов, не меньше.

Нам удалось прорваться через узкий перешеек, прицельным огнем мы отогнали преследовавших нас духов и те слегка отстали. Это позволило нам понять, что противник определил, куда мы направляемся… Все было просто и понятно.

А дальше ущелье расширилось чуть ли не втрое. Река существенно разлилась, но по-прежнему была очень мелкой. Мы значительно ускорились. А примерно метров через семьсот, русло реки начало постепенно уходить влево, расширилось еще больше. Оставался совсем небольшой отрезок.

— Кэп, похоже, все! Прошли ущелье! — радостно воскликнул Смирнов и тут же осекся. — Хотя, нет. Еще не все.

Впереди, за нагромождением камней и скал, водой нанесло кучу мусора, ила, веток, обломков бревен. Выглядело все это бесформенным нагромождением, но не казалось опасным. Женька даже не стал останавливаться, вдавил газ и бронетранспортер полез дальше. Вдруг, где-то под носом ТАБ-77 раздался взрыв. Машина вздрогнула.

— Твою мать! — выругался водитель. — На что-то наехали!

— Мина, что ли?

— Может быть, но как-то слабенько!

Бронетранспортер дальше не полез. Пришлось откатиться назад.

Выбравшись наружу, мы быстро осмотрели повреждения — правое переднее колесо — в хлам. Четверть покрышки разворотило во все стороны, регулировать там давление воздуха было просто невозможно. Тем не менее, румын все еще оставался на ходу.

Вдруг сзади снова раздалась стрельба, засвистели пули, защелкали по броне.

— Опять! — отозвался Урду. — Они как тараканы!

Группа разбежалась по позициям, открыла беглый огонь одиночными.

Теперь противников было куда больше — они лезли по ущелью следом за нами, словно, чья-то злая воля гнала их за нами. Впрочем, так оно и было. Очевидно, что Теймуразу кто-то отдавал команды, кто-то, кто имел на него серьезное влияние. И этот кто-то очень не хотел, чтобы советские разведчики смогли уйти… Ведь все еще оставался неясным момент — какие же доказательства удалось добыть и что вообще нам довелось увидеть в этом секторе.

Когда количество душманов перевалило за полтора десятка, подключился Шут — дал пару коротких очередей из ДШК. Аргумент подействовал — духи вновь отступили.

— Нужно торопиться! — произнес я, оказавшись ряжом с Кэпом. — Пока еще есть возможность двигаться на колесах! Одного выстрела из РПГ будет достаточно!

Гремела стрельба, ущелье затянуло пороховым дымом. Из-за сильного эха, сложно было что-то понять.

Бронированная машина, хоть и потерявшая колесо, все-таки тронулась, но пробиться не смогла. Шут прекратил стрельбу из крупнокалиберного пулемета, экономя оставшийся боезапас.

— Кэп, быть может взорвем проход? — перебивая грохот, громко спросил Самарин, меняя магазин на РПК. — Это даст нам небольшую фору!

— Добро! — быстро взвесив в уме, ответил тот. — Шут!

Вся взрывчатка, что удалось найти в лагере, ограничивалась лишь двумя десятками гранат, двумя блоками американской С-4 и парой противопехотных мин. Не густо, конечно. Но если грамотно заложить в нужных местах, взрыв может вызвать в ущелье обвал.

— Шут! — крикнул Самарин. — Где Шут?

— Он в БТРе!

Я оглянулся — в клубах дыма, позади нас виднелись очертания ТАБ-77. Рядом топтались военнопленные, которые были на ногах. Игнатьев запретил им вступать в огневой контакт.

Бегом рванув к машине, я заглянул внутрь.

— Паша, где С-4?

— А зачем?

— Будем проход взрывать!

— Круто! — схватив свою СВД и подсумок со взрывчаткой, он выбрался наружу. — Ну, пошли, что ли? Пошумим!

— Триста второй, Пирату! — вдруг раздалось в наушниках.

— Ответил, Пират! — отозвался майор Клюковкин.

— Так… Где вы сейчас находитесь?

За годы совместной работы экипаж Клюковкин-Петров уже был известен своей чёткой и слаженной работой. За штурманское обеспечение в экипаже отвечал Иннокентий. А потому и Александр Александрович ему всегда доверял отвечать на подобные запросы.

— Квадрат 5Б, пятьдесят километров южнее хребта Лаль, — моментально ответил Кеша, сверившись с планшеткой, что лежала у него на коленях.

— Триста второй, экономичный режим. Уточняем задачу. Будьте на приёме.

— Понял. Триста второй, на приёме, — ответил Александр, поворачивая голову вправо. — Триста пятнадцатый, контроль остатка.

— Расчётный, триста второй, — ответил командир экипажа ведомого, следовавшего на установленном интервале от Клюковкина.

Александр Александрович сразу насторожился. После приёма странного сигнала его не покидало какое-то странное ощущение, что назревает что-то серьезное. Предчувствие, а оно его никогда не подводило, сейчас вновь дало о себе знать. И этот вызов прямое тому подтверждение. Вернее, все это началось с раннего утра, когда они только готовились к вылету. А ведь день обещал быть спокойным.

Теперь майору предстояло почаще контролировать топливомер на борту.

— Слетали на разведку… — тяжко вздохнул Кеша. — Что-то я есть хочу, командир!

— Кеша, лучше представь, как ты сегодня пойдёшь в модуль номер семнадцать и тебе там дадут не только поесть, но и потрогать, — намекнул Клюковкин на любовные отношения своего товарища с одной из официанток.

— Блин, Саныч! — возмутился тот. — Ты-то как узнал про неё⁈