– Беркк, жалкий ты ублюдок! – закричал я ему в ухо. – А ну вставай! Вставай, или тебе конец! Вставай!

И он встал. Я тянул его к себе, он протискивался между вогнутыми прутьями, сдавившими его с боков. Наконец он вырвался из клетки и упал на меня. А потом мы ползли на четвереньках – ни на что другое не хватало сил. Ползли, пока не оставили позади последний камень. И рухнули на землю.

В рубиновом свете его кровь казалась черной. А ее на бледном и грязном лице было немало. Одежда была изорвана, на теле – множество ссадин. Но он остался в живых. Мы оба остались в живых.

– Я что, не лучше твоего выгляжу? – прохрипел я и надсадно закашлялся.

– Хуже, – только и сумел выговорить он.

Я поднял голову и взглянул на каменную пирамиду, едва не ставшую нашей усыпальницей. Она казалась огромной – настоящая гора. У нас был один шанс из тысячи уцелеть, и мы его не упустили.

А еще мы сбежали с каторги.

– Давай больше не будем играть в такие игры, – вымолвил я под нажимом вполне объяснимых чувств.

– Так ведь и не придется, потому что… мы это сделали. Драпанули с копей. И никогда туда не вернемся.

Я осторожно дотронулся до ребер и вскрикнул.

– Болят. Может быть, даже сломаны. Но об этом придется забыть, все равно сейчас ничего не сделаем. А ты как?

Беркк медленно поднялся на ноги и сразу припал на ушибленную.

– То же самое. Кажется, мне от каждого из всех этих камней досталось. Ты уж прости, что я голову от страха потерял.

– Ничего, с кем не бывает.

– С тобой. Ты меня засунул в клетку и бросил в воронку и сам отправился следом.

– Будем считать, что у меня в таких делах больше опыта. И не кори себя понапрасну. Сейчас другое важно. Что делать будем?

– Что скажешь, то и сделаем. Ты мне жизнь спас, я перед тобой в долгу.

– А ты мне жизнь спас, когда подножку дал жлобу, который хотел мне вышибить мозги. Так что квиты. Идет?

– Идет. Но все-таки лучше ты решай, как нам теперь быть. Я ведь только клетки придумал, а ты – весь план.

Я огляделся.

– Попытаемся выяснить, где мы, и попробуем это сделать незаметно. Хватит на сегодня приключений.

Мы шагали вдоль транспортера и всматривались в багровую мглу. Впереди нарастал грохот. Мы прошли мимо сияющей ямы, я в нее заглянул. Свет шел со дна. Я бросил камень, он поднял брызги, а затем медленно исчез из виду. Очередная загадка. Но в тот момент загадки нас мало интересовали.

– Впереди свет, – сказал Беркк. И не обманул меня. Огни были белые – наверное, для разнообразия. И они горели по нашу сторону грохочущей ленты.

– Мы не на той стороне. Я бы предпочел идти в темноте. Как думаешь, сможем перелезть через эту штуковину?

– Веди.

Превозмогая боль, мы очень медленно залезли на транспортер, а дальше продвигаться было легче, лента ползла не очень быстро. Мы оступались, спотыкались о камни и наконец спрыгнули на другой стороне. А дальше шли согнувшись, прячась в тени, стараясь не наступать на упавшие с ленты булыжники. Грохот все нарастал. Мы добрались до конца транспортера, и я нисколько не удивился. Увидишь одну камнедробилку – считай, что видел все. Камни сыпались с ленты в широкий раструб, множество спаренных металлических валов последовательно дробили их на все меньшие фракции, до тончайшего порошка, который я видел на сортировочных столах. Валы были заключены в стальном кожухе, который исчезал из виду внизу, в огромной шахте. На стенах шахты горели прожектора. Мы нагнулись, приблизились и глянули вниз. Беркк показал:

– Лестница. Похоже, до самого дна.

Я вытянул шею, повертел головой и кивнул.

– Там лестничные площадки для ремонта дробилки. И вроде бы пульт управления на самом дне.

– Видишь кого-нибудь?

– Нет, но все-таки зря рисковать не стоит. Я спущусь погляжу…

– Не пойдет. Куда ты, туда и я. Мы же вместе в этом деле.

Он, конечно, был прав. Пока не имело смысла расставаться.

– Хорошо, но я иду первым. Прикрывай мне тыл. Готов?

– Нет, – признался он со стыдливой улыбкой. – И вряд ли когда-нибудь буду. Но тут уже ничего не поделаешь. Давай считать, что я готов, и пошли.

Толковый парень. Я двинулся вниз по лестнице, держась ближе к стене. Когда добрался до первой площадки, жестом разрешил ему спускаться. И подождал в тени огромного, помятого, растресканного вала. Когда Беркк спустился, я показал на толстый слой пыли, который покрывал ступеньки.

– Видишь? – крикнул я, перекрывая вой валов и треск камней.

– Да. Нет следов, кроме наших.

– А пыль толщиною в добрый сантиметр. По этой лестнице давным-давно никто не ходил. Но вполне возможно, нас поджидают внизу.

Мы оставляли за собой площадку за площадкой, а грохот все нарастал, и вскоре мне стало казаться, что мои мозги вот-вот рассыплются. Я остановился. До дна шахты было рукой подать, я видел скопление пультов. Поманив к себе Беркка, я показал ему на пульты, и он кивнул. В таком оглушительном шуме мы не слышали друг друга, приходилось изъясняться с помощью жестов. Но мы отчетливо видели на дне шахты следы ног. Напротив лестницы следы тянулись вдоль огромной трубы, которая исчезала в стене рядом с тяжелой металлической дверью.

Я показал на дверь, а затем торжествующе вскинул кулак.

– Бежим отсюда, пока у меня череп не растрескался.

Я опустил руку. Дубинка выскользнула из кармашка в рукаве и съехала в ладонь. Я подкрался к двери, коснулся штурвала замка и подозвал Беркка. Он ухватился за штурвал обеими руками, налег изо всех сил. На шее натянулись сухожилия, на висках вспухли вены.

Ничего не произошло. Я подергал его за рукав, а когда он обернулся, жестом предложил крутить штурвал в другую сторону, по часовой стрелке.

Идея оказалась удачной. Штурвал повернулся, а когда я навалился на дверь – тяжелую, прочную, – она поддалась. Я заглянул в щель и увидел тесную комнату с металлическими стенами. Мы распахнули дверь. Ни души. В противоположной стене – другая дверь. Мы затворили и заперли первую, и грохот тотчас превратился в далекий слабый рокот.

– Похоже на воздушный шлюз, – произнес Беркк. Я едва расслышал – в ушах звенело.

– Тогда уж на звуковой.

Сверху доносилось дребезжание. Я поднял голову и увидел толстую трубу, пересекавшую комнату под потолком. Это она дребезжала.

– Попробуем и эту дверь отпереть? – осведомился Беркк.

– Секундочку… только молот в башке утихнет.

В комнате было неинтересно. Стены голые, на потолке – одинокая лампочка рядом с трубой, на полу – цепочка следов от двери к двери. Она заканчивалась на резиновом коврике. Я вытер о него ноги.

– По ту сторону должно быть что-то поприличнее. Пол в чистоте держат…

Я скомкал фразу. Передо мной начал поворачиваться штурвал.

– К двери! – прошептал я и прижался к стене.

Если там один человек, я с ним легко справлюсь. Если несколько, будет труднее. Дверь отворилась. Я напрягся, поднял оружие. Появился металлический сапог, затем металлическое колено. Я опустил дубинку. Робот вошел и, не обращая на нас внимания, повернулся и запер дверь. На его сияющем затылке виднелась номерная пластинка, мне удалось прочитать: «Компробот 707».

– Отлично! Это всего-навсего ходячий измерительный прибор. Тебе доводилось с такими встречаться?

Беркк кивнул, улыбаясь.

– У самого штук пятнадцать было на сборочной площадке, когда я работал мастером. На что запрограммируешь, то и сделают, а сами ни черта не соображают. Этот малыш даже не догадывается, что мы рядом.

Робот отворил дверь в шахту. Ворвался грохот, мы закрыли уши. Дверь лязгнула, и снова стало терпимо.

– Ну так как, поглядим, что на той стороне? – Я повернул штурвал и приотворил дверь. Коридор, никого не видать. Я отворил дверь шире, шагнул через порог.

– Э, ты ведь не собираешься меня тут бросить? – тревожно прозвучало за спиной.

– Совсем ненадолго. Надо разведать, что к чему.

Я вышел в длинный, хорошо освещенный коридор. Огляделся. Под самым потолком – труба, несколько дверей в боковых стенах, еще одна – в противоположной. В любой момент она могла отвориться. Я поспешил к ближайшей боковой, нажал на ручку. Не заперто. Я глубоко вздохнул, взял дубинку на изготовку и отворил.