– Сивиллу. Я ее уже отправил на рекогносцировку.

– Согласен. Значит, вы нам даете зеленый свет?

– Да. – Он выпроводил меня царственным взмахом руки.

На борт крейсера мы поднялись только через неделю – этот срок потребовался на изготовление и проверку заказанной нами техники. Совершив путешествие в кривопространстве, мы расстались с военными на орбитальной станции и вместе с многочисленными пассажирами крейсера спустились на планету в челноке. Как и все они, мы были одеты по-курортному. Мы прилетели налегке (несколько мелких сувениров не заслуживали названия «багаж»), а оружие и снаряжение переправлялись дипломатической почтой. В память о добрых старых временах я снял самые роскошные номера в лучшем городском отеле «Злато-Злато».

– Почему мне знакомо это название? – спросила Анжелина. – Не в этой ли гостинице мы жили, когда тебя пытался убить тот нехороший серый человек?

– Совершенно верно. И в тот раз ты спасла мне жизнь.

– Воспоминания… – Она лучезарно улыбнулась. – Воспоминания…

В вестибюле нас встретил сам управляющий – высокий, красивый, с проседью на висках. Он поклонился и улыбнулся.

– Генерал, миссис диГриз и сыновья. Добро пожаловать на Клианду, здесь вам всегда рады.

– Остров? Ты ли это?

– Конечно, генерал. Теперь я владелец этого отеля.

– Надеюсь, среди гостей нет убийц?

– На этот раз нет. Не угодно ли посмотреть ваш номер?

В номере оказалась превосходная гостиная, за стеклянными стенами открывался прелестный пейзаж. Но Джеймс с Боливаром восторженно закричали при виде совершенно иной картинки.

– Сивилла!

Она ласково улыбнулась.

– Рекогносцировка узаконена? – Ужасно не хотелось портить им радость встречи, но дело – превыше всего.

– Все сведения здесь. – Она протянула мне атташе-кейс. – Завтра в одиннадцать утра – торжественная месса Паствы Блеющего Агнца.

– И мы на ней поблеем, если вовремя прибудет снаряжение.

– Уже прибыло. Огромный грузовик с черепами и скрещенными костями на бортах.

Анжелина предалась любимому занятию – проверке оружия, а я распаковал фиксатор времени, очень хитроумно замаскированный под типичное клиандское устройство охранной сигнализации. Он не привлечет внимания, когда мы его прикрепим к стене клуба голосистых овечек. И потом его снять будет невозможно – он застынет во времени вместе со зданием. Я выключил голоэкран и ввел в процессор ФВ все данные о форме и размере здания, которые собрала Сивилла.

– Готово, – удовлетворенно произнес я и пристегнул к поясу металлическую коробочку с темпоральным ингибитором и фиксатором времени. А затем нажал белую кнопку режима ФВ. Ничего не происходило, пока я не нажал красную кнопку ТИ. Моя семья и Сивилла превратились в статуи.

Я выключил ингибитор. Снова – звуки и движение. Все системы в порядке, можно не волноваться.

В тот вечер мы ужинали в ресторане, пили и танцевали, но спать отправились рано. А утром, сразу после одиннадцати, наша дружная компания продефилировала по Глупость-авеню. Достопримечательности радовали глаз, но еще больше его порадовала Анжелина, поджидавшая нас на углу. Проводок ее наушника тянулся к плейеру, точнее, усилителю подслушивающего устройства, замаскированному под плейер.

– Вон там, за тем оконным витражом, – едва заметно указала она, – молельный зал. От голоса Слэйки вибрирует стекло, и я отлично слышу его тошнотворные разглагольствования.

– Ну что ж, друзья мои, – сказал я, – пора начинать представление.

Взявшись за руки, мы бодро и весело двинулись через улицу. По пути Боливар отделился от нашей компании, вошел в переулок и поднес к стене здания пляжную сумку. Затем сдернул сумку, и на стене осталось красивое охранное устройство. Никто из прохожих и проезжих этого не заметил. Боливар догнал нас у парадного.

– Молодец, – похвалил его я.

Я включил ТИ. И ничего не случилось. Во всяком случае, ничего заметного. Но здание вместе со всем содержимым погрузилось в стазис. И выйдет из него через час, а может, и через год, но не раньше, чем я отключу машинку. Люди в этом доме ничего не почувствуют и не узнают. Только удивятся, если обнаружат, что их часы показывают одно и то же неверное время.

– Джеймс, отвори, пожалуйста, дверь.

Мы зашагали по вестибюлю, а позади нас поле ТИ заперло дверь надежнее любого засова. Теперь ее даже атомным взрывом не вышибить. Вот я какой могущественный.

– Вперед, – сказала Сивилла. – К высокой двустворчатой двери.

– К той, что голубыми овечками разрисована?

– Да.

За микросекунду рука Анжелины успела выхватить и снова вложить в кобуру пистолет. Моя жена явно искала неприятностей, и я надеялся, что не найдет.

Мальчики взялись за дверные ручки и по моему кивку рванули. Прямо перед нами стоял Слэйки и глядел на нас. Мы инстинктивно выхватили оружие – шесть стволов (Анжелина сразу два). Затем пистолеты медленно вернулись в кобуры.

– Остановись, мгновенье, ты прекрасно, – сказал я.

Слэйки и впрямь выглядел эффектно, хоть картину пиши. Рот разинут в порыве словоблудия, на лбу – крупные капли пота. Мы обошли толпу замороженных прихожан и поднялись по ступенькам за аналой.

– Милый, ты готов? – спросила Анжелина.

– Ну еще бы!

Она подняла руку и прижала к черепу Слэйки, сразу за ухом, контактный диск фиксатора времени. Кивнула, и я нажал на кнопку темпорального ингибитора.

Не произошло ничего зрелищного. Но на кратчайшую долю секунды поле ТИ отключилось, и изобретение гениального Койпу скопировало и заключило в своей памяти разум профессора Слэйки. Со всеми его знаниями и бредовыми идеями.

– Под завязку! – сказала Анжелина, глянув на шкалу памяти прибора.

– Ах ты, мошенник! – обратился я к Слэйки. – Ах ты, черт из райских кущ, ах ты, козлище среди Блеющих Агнцев! Наконец-то попался!

Я нервно грыз ноготь и ждал беды. До сих пор Слэйки постоянно нас опережал, еще ни один демарш против него не увенчался хотя бы пустяковым успехом. Лишь ценой героических усилий нам каждый раз удавалось избежать полной катастрофы в последнюю минуту. И я вовсе не испытывал уверенности, что теперь все пройдет гладко. Поэтому я не выпускал из рук ФВ, не забывал о нем ни на миг. Он лежал у меня на коленях, а я сидел в пассажирском кресле челнока, который вез нас на главную базу Специального Корпуса. Уже в сотый, нет, в тысячный раз я глянул на шкалу и слегка успокоился. Стрелка держалась на красной риске, а над риской виднелась надпись: «Полная загрузка». Ни один бит памяти профессора Слэйки не вырвался из этого крошечного узилища. Только бы дотянуть до базы!

В лаборатории нас с нетерпением дожидалась целая толпа. Там был даже Беркк, он уже вполне поправился и теперь наслаждался вполне заслуженным отдыхом. Как только мы вошли, гул голосов уступил напряженной тишине. Профессор Койпу нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Я торжественно приблизился и вручил ему ФВ.

– Он здесь?

– А то где же?

Он постучал по шкале пальцем.

– Похоже, разум скопирован целиком. Проверим. Но вот загвоздка: куда пересадить Слэйки из этого фиксатора?

– Может, в другой?

– Глупости. Пока он в машине, к нему не подступиться. Нужен человек. Заложник. Помнишь, Джим, как это было? Когда ты с помощью моего разума, моих воспоминаний строил машину времени?

– Да, я вам сдал напрокат мое серое вещество. И не скажу, что это было сплошное удовольствие. Помнится, вы еще рассказывали, что с огромным трудом заставили себя отключить ФВ, когда соорудили спираль времени. Ведь это было все равно, что с собой покончить.

– Совершенно верно. Нам нужен доброволец. Мы к нему подключим ФВ, и безумец завладеет его мозгом и телом. И разумеется, не захочет потом отпустить их за здорово живешь. Правда, не слишком заманчивая перспектива? Теперь вы все сознаете риск. Так кто согласится на него пойти?

Наступила самая что ни на есть драматическая пауза. Все старательно прятали глаза. Я уже было совсем решился подать голос, чтобы опередить жену и сыновей. Но, как только я открыл рот, Беркк сказал: