– Можешь заглушить мотор, – сказал он. – У нас тут маленькая проблема.

– Маленькая?

– Ну… точнее сказать, большая. Кажется, я не могу найти дорогу в ад.

– Что значит – «не можете найти»?

– Это и значит. Похоже, он исчез.

Анжелина заглушила мотор, а я поднял крышку люка. Слегка дрожа от волнения (срыв такой важной операции – дело нешуточное), мы затопали подкованными каблуками. Койпу сосредоточенно возился у пульта.

– Почему вы говорите, что он исчез? – спросила рассерженная Анжелина.

– Потому что он исчез. Не понимаю, что за чертовщина творится с этим адом.

– Потеряли целую вселенную? Это еще ухитриться надо было.

– Я ее не терял. Просто она не там, где должна быть.

– По-моему, это все равно, что потерять, – сказал я.

Он раздраженно скривил губы и снова защелкал клавишами и тумблерами. Но толку не добился.

– Прежний набор частот не соответствует нынешнему аду. Я уже несколько раз перепроверил. Похоже, там вообще нет вселенной.

– Уничтожена? – спросила Анжелина.

– Сомневаюсь. Гибель вселенной – очень долгий процесс, на много миллиардов лет.

– А рай на месте? – спросил я.

– Конечно. – Он покрутил верньеры, нажал на клавишу, крякнул и вытаращил глаза. Нашарил рукой кресло позади, рухнул в него. – Невероятно!

– Профессор, вы себя хорошо чувствуете? – спросила Анжелина.

Он не услышал. Его пальцы бегали по клавишам, экран стремительно заполнялся математическими формулами.

– Оставим его в покое, – сказал я жене. – Все равно только он один способен выяснить, что случилось. А мы пока отдохнем.

Мы отправились в бар, и я щелкнул пальцами, подзывая робофицианта. Анжелина поморщилась.

– Не рановато ли зенки заливать?

– Ничего я не собираюсь заливать. Просто хочу утолить жажду одним-единственным бокалом пива. Составишь компанию?

– Только не в это время дня.

Я потягивал пиво и думал.

– Опять придется начинать все сначала. До поры до времени забудем о других вселенных. Когда ты исчезла с Луссуозо, мы с Боливаром и Джеймсом тщательно обыскивали все планеты подряд – вдруг Слэйки проворачивает где-нибудь аферу под другой личиной? Храма Вечной Истины мы не нашли, зато обнаружили Церковь Ищущих Путь на Вулканне. Проникли в нее, а что было дальше, ты знаешь.

– Знаю. Побывали в аду, на Стекле и в раю. И теперь застряли и будем ждать, пока наш замечательный профессор не найдет кого-нибудь из Слэйки.

– Ждать не придется. – Я схватился за телефон. – Возможно, в ходе наших поисков мелькали следы других афер Слэйки. Давай-ка выясним, что удалось найти мальчикам.

Мне ответил Боливар, а может быть, Джеймс. Звуковым фоном ему служили радостный визг и плеск.

– Я что, нарушил заслуженный отдых?

– Просто решили провести денек на пляже. В чем дело, папа?

– Расскажу, когда вы будете здесь. Но сначала попробуй вспомнить: когда мы были на Луссуозо, нам не попадались на глаза следы других предприятий Слэйки?

– Даже не знаю. Мы там все бросили и улетели. Но помню, когда улетали, компьютер все еще работал. Мы с ним свяжемся. Как только получим распечатки, будем у тебя.

Профессор Койпу все еще бубнил свои формулы, Анжелина пила чай, а я подумывал о новом бокале пива. И тут появились мальчики.

– Новости? – спросил я.

– Прекрасные! – хором ответили они.

Я полистал распечатки и передал их Анжелине.

– Действительно, прекрасные новости. Несколько слабых следов, два-три довольно отчетливых…

– И один верный, – сказала Анжелина. – Паства Блеющего Агнца. Прихожане – только женщины. И причем богатые женщины.

– А ты заметила название планеты?

– Еще бы! Клианда. Вы, мальчики, были тогда слишком малы, чтобы сохранить воспоминания об этой планете. Вы ее видели из детской коляски. Там были кое-какие проблемы, но мы с вашим папой все уладили. Как-нибудь расскажем на досуге. А пока вам достаточно знать, что Клианда – это планета-музей.

– Музей чего?

– Военщины, милитаризма, фашизма, джингоизма и тому подобной древней чепухи. В последний раз, когда мы были на Клианде, она едва сводила концы с концами. Но с тех пор, говорят, многое изменилось к лучшему – разумеется, благодаря деньгам туристов. Ну что, отправляемся на экскурсию?

Страдальческий стон заставил нас дружно повернуть головы. Профессор Койпу тонул в пучине горя.

– Все пропало, – снова простонал он. – Ничего не понимаю. Просто абсурд какой-то. Все сгинуло без следа – и рай, и ад.

Он выглядел таким несчастным, что Анжелина подошла и погладила его по руке.

– Ничего, профессор, все будет в порядке. Пока вы тут потели за уравнениями, мы раскрыли еще одно религиозное жульничество Слэйки. Осталось только хорошенько поработать над планом и разобраться наконец с этим мерзавцем. Не думаю, что мы можем себе позволить еще одну ошибку.

Мы все одобрительно закивали.

– Нельзя ли сделать новый темпоральный ингибитор? – спросил я.

– А твой куда подевался? – Койпу сразу воспрянул духом, он всегда так поступал при малейшем проблеске света в конце туннеля. – Ах да, ты же говорил, что на Стекле он не действовал. Ты его там оставил?

– Зашвырнул в океан. Кусок металла, что с него проку? Кстати, Слэйки там говорил, что наше оружие в его мирах бесполезно. Так и сказал «оружие», а не «темпоральный ингибитор». Выходит, он не подозревает, что для захвата его машины мы воспользовались ТИ.

– А коли дело обстоит так, я не понимаю, почему бы нам не объединить ТИ с фиксатором времени.

– Точно! Так мы и сделаем. И нанесем внезапный удар! Как раз во время проповеди, когда Слэйки наверняка будет в церкви. Заморозим все и вся, войдем, приставим к голове Слэйки ФВ и перепишем его память. Профессор, неужели это возможно?

– Конечно. Действие обоих устройств основано на одном принципе. Их можно соединить друг с другом и снабдить переключателем. Не нужен режим ТИ, включаешь ФВ. А через миллисекунду автоматически срабатывает обратное переключение.

Я потер ладони, предвкушая успех.

– Спокойненько войдем, выкачаем память и выйдем, а когда окажемся в безопасном месте, отключим хронозаморозку. Слэйки будет разливаться соловьем и даже не заподозрит, что мы скопировали его разум. Но нам понадобится машинка помощнее того ТИ, – чтобы удержала в стазисе уйму народу. И нейтрализующее поле пошире, чем то, рассчитанное на горстку агентов. А еще как-то надо отпереть двери, чтобы проникнуть в здание.

Профессор слушал меня с таким видом, будто я требовал от него сущих пустяков.

– Не предвижу осложнений. Ты получишь большой ТИ, испускаемое им поле будет формой и размерами точно соответствовать зданию, в которое ты захочешь проникнуть. Когда остановится время, никто не сможет ни войти, ни выйти. Никто, кроме тебя. Нейтрализующее поле твоего ТИ будет рассчитано на одного человека.

– Не пойдет, – сказала Анжелина. – Одного я его больше не отпущу. Ему обязательно потребуется помощь и прикрытие. Можно это устроить?

Мы задумывали небольшую семейную операцию, но Инскипп, везде понатыкавший «клопов» и «жучков», не дремал. Я подчинился высокому начальству и явился на ковер.

– Положа руку на сердце, неужели нам необходимо больше четырех человек?

– Положа руку на сердце, мне плевать, сколько агентов будут участвовать в этом деле. Меня беспокоит расцвет кумовства в наших рядах. Не забывай, ты агент Специального Корпуса, а значит, должен подчиняться правилам Специального Корпуса. А правила Специального Корпуса не предусматривают семейных операций.

– Зато они предусматривают использование темпоральных ингибиторов и фиксаторов времени в церквах. Где об этом сказано, в каком пункте?

– Когда я говорю «правила Специального Корпуса», я имею в виду мои правила. Ты возьмешь с собой специального агента, и он будет постоянно держать меня в курсе.

– Кого?