Последние лет пять из трех фонарей на станции горел только один, самый дальний. Его света едва хватало, чтобы смотреть под ноги и не спотыкаться. Из омута тишины вынырнул поезд и без остановки пронесся в сторону города. То был последний поезд и останавливался он только на крупных станциях.

Дядя Коля проводил его встревоженным взглядом и тяжело вздохнул.

- Ох уж эти руны.

- Что? - переспросил я.

Смотритель кивнул на рельсы.

- Руны. Не довели до добра. - Опять он со своими рунами! Пожалуй, именно за это дядю Колю считали немного не в себе. - Не было бы рун, не было бы проблем.

- Ты о чем? - меня немного пугала эта чушь. Когда дядя Коля говорил совсем уж страшные вещи, становилось неуютно и тревожно. - Да что с тобой?

Он покачал головой.

- Да что-то вспомнилось. Сегодня три месяца, как я потерял друга, - просипел дядя Коля. - Хоть мы и не виделись последнее время, а жалко. Знаешь, Саш, когда в печке горит огонь, мы тоже не видим дров. Но знаем, что они там есть. Они горят, и нам тепло. Так же и с людьми. В силу разных обстоятельств вы можете не видеться черт знает сколько времени, но одна только мысль о том, что он есть, живет и здравствует - греет. А теперь этого нет. Все чаще стал искать тепло в печке.

- Из-за чего?.. - я почувствовал ком в горле. - Из-за чего он умер?

- Руны. Это все руны. И Едоки. Довели. - Дядя Коля посмотрел вдаль. Ветер растрепал его волосы. В глазах блеснули слезы. - Покойся с миром, Перелесов Антон Степанович. Ты был достойным.

Я ничего не знал об Антоне Степановиче, но дяде Коле верил и разделил с ним его скорбь. Над головами замерло темное небо. Смотритель шмыгнул носом.

Под ногами путался хорек. Для него два человека были медлительными, и пока мы неторопливо шагали вдоль края платформы, удивительный зверь сновал из стороны в сторону, принюхиваясь и расшвыривая лапками кучки щебенки, а когда это наскучивало, начинал поддразнивать нас и бегал в опасной близости.

- Я расскажу тебе одну историю, - ни с того ни с сего сказал дядя Коля, смотря вдаль.

Сказал тем самым мягким и обволакивающим голосом. На душе у меня просветлело.

- В одном из миров имелся Орден Переписчиков. Считай что магов. Они охраняли древнее зло, заключенное в сосуде - враждебную сущность. И однажды эта сущность вырвалась из заточения и вселилась в одного из Переписчиков по имени Сарпий. Понимая, что никто ничего сделать не сможет - ни усмирить сущность, ни уничтожить, - Сарпий отправился на край света, к местным богам, чтобы те развоплотили его вместе с укоренившимся в нем злом. С каждым днем темная сущность овладевала им, помутняя разум. Началось длительное противоборство. Сарпию становилось все тяжелее.

Мы ходили от одного края платформы к другому, вплоть до небольшого перехода через рельсы. Чем слабее говорил дядя Коля, тем громче становилась тишина. Она буквально звенела. Мир слушал историю вместе со мной.

- За Сарпием охотились, - продолжал дядя Коля. - Все хотели заполучить себе силу, чтобы захватить мир. Они алкали могущества. Но для этого нужно было убить того, в ком оно обосновалось.

- То есть Сарпия? - так же тихо спросил я.

- Да. Сарпию было трудно отбиваться от людей. Он понимал, что в смертях виновата их же собственная жадность. Но что делать, если на кону - судьба целого мира...

- Знаю! - не выдержал я, чуть было не подняв руку, как ученик, которому не терпелось ответить на вопрос. - Принцип меньшего зла, да?

Смотритель кивнул.

- Совершенно верно. Хм, а ты помнишь! - улыбка на лице дяди Коли. Такая нужная и такая редкая. - Молодец.

- Конечно помню! Я даже в нескольких книжках читал про это.

Мне снова пришла в голову мысль, что автором тех книг мог быть дядя Коля. Тот, впрочем, никак не отреагировал и вернулся к истории.

- Вскоре против Сарпия встали его же собратья по Ордену. Но знаешь что? Он все-таки нашел в себе душевные силы перебороть таящееся в нем зло, поднять руку на членов Ордена и спасти мир. Его воля - образец для подражания, его стремление - самое сильное, что в нем было. Сарпий стал героем. Он дошел до богов и просил их. И они послушали его.

Я сглотнул.

- Неужели... Неужели он умер?..

- Умер? Нет, он не умер, - смотритель с важным видом поднял палец. - Он спас мир. Разве такие люди могут умереть? Нет, Саша, он жил вечно. И будет жить до тех пор, пока я, ты, кто-либо еще будет рассказывать о нем людям. Герои не умирают.

Получается, Сарпий с самого начала знал, что умрет, но все равно шел к цели... Наверное, это тяжело. И грустно.

- Да... - только и смог сказать я, содрогаясь.

Где-то над Сосновкой пророкотал гром.

- Не понравилась история? - как-то обреченно спросил дядя Коля.

- Нет, ты чего! Просто... Просто грустно. Мужественно, но грустно. - По телу пробежали мурашки. - Бр-р! Да что так холодно-то стало?

Смотритель остановился. Прищурившись, он посмотрел на пути.

Еще один раскат. Вроде бы не сильный, а меня словно пошатнуло.

- Не так важна история, как то, что в ней можно найти, - не своим голосом сказал дядя Коля. - Глупец не увидит ничего даже в самом поучительном рассказе. Но...

Он замолк. Издалека послышался стук колес.

Странно. Откуда бы ему взяться? Последний поезд ушел. Смотритель посмотрел направо. Там, в густой темноте, запутавшейся в ветвях кленов, разрасталось голубоватое свечение. Как будто к нам приближался...

Поезд?

Неожиданно дядя Коля пустился в пляс. Нет, вряд ли это походило на танец. Он принялся совершать странные движения руками и ногами - словно вальсировал. При этом можно было решить, что он дерется с невидимкой или от кого-то отмахивается. Но от кого, если кроме нас и хорька на платформе никого не было?

Запахло мятой и кедровыми орехами. Ничего нового, все как всегда. Еще одна загадка Дымчатой - кедров здесь и в помине не было, а до мест, где растет мята, идти и идти.

ПОЕЗД?

Фонарные столбы и деревья отбрасывали длинные тени. Источник таинственного света постоянно двигался, и тени - вместе с ним.

Стало не по себе. Я не решался подойти или окликнуть смотрителя.Пожилой человек носится по платформе с серьезным лицом и как будто чем-то мажет воздух, а потом разглаживает, выравнивает, чего-то кидает...

Что тут думать?

Свечение начало угасать.

Так продолжалось пару минут. Похолодало. Меня затрясло. Дыхание превратилось в пар. От острого мятного запаха свербело в носу. Никакого поезда не появилось. Закончив, смотритель подошел ко мне. По раскрасневшемуся лицу текли капли пота, волосы слиплись, пинжачок распахнулся, показывая насквозь мокрую тельняшку. Дядя Коля дышал прерывисто и хрипло. Он согнулся и оперся об ограду.

- Фух... Пойдем отдыхать, Санька. Тяжелое будет лето.

И почему-то сомнений в правдивости его слов не возникло.

***

Не спалось. Я не мог унять дрожь и усмирить волнение. На станции произошло нечто странное. Дядя Коля... Хотя дед говорил, что смотритель стал еще чуднее. Но это свечение... Неприятный холодный оттенок, похожий на электрический разряд. Что же такое я видел?

Да уж. Обычно в первый день я засыпал как убитый. В редкие ночи, когда сон ко мне не спешил, я воспарял над Дымчатой, окидывая взглядом окрестности, или смотрел в окно на платформу и одетые в сумрак кроны деревьев. Сегодня выглядывать в окно было боязно.

Внизу еще работал телевизор, но я не сомневался, что бабушка с дедушкой давно спят. Хорошо, что они засыпали рано и не знали, что их внук допоздна засиживается на чердаке и читает, пока его не сморит сон. Или лежит себе и летает по деревне.

Я всматривался в потолок, боясь различить на нем голубые отсветы. Однако его едва-едва касалась бледная охра, тянущаяся от фонарного столба с платформы. Я закрыл глаза и покинул тело.

Вверх, через крышу, к звездному небу! Лети через тесные улочки, мимо обширной площади возле правления, пролетай через заросли крапивы и ничего не бойся. Отыщи протоптанные с Тином лабиринты и тайные ходы, скользи над поросшими травой рельсами, которые врезаются в заброшенную мельницу. Воспаряй, Оул! Дымчатые спят, никто тебя не увидит. Не бойся, поднимайся выше. Еще выше! Чтобы видеть водонапорную башню, которая кажется отсюда детской игрушкой, а домики - рассыпанными детальками конструктора. Нет, слишком высоко. Ты же любишь Дымчатую. Опускайся к лесу, а через него - прямо насквозь! - к Сливочной. Видишь этот туман? Посмотри, какой он мягкий и влажный. Такой приветливый. Поздоровайся с ним!