Вот поэтому он и был так предан Медузону, терранину, как ни странно, но истинному сыну Горгона, несмотря на свое происхождение.

Феррус Манус погиб. И что бы ни делал Лумак, изменить это невозможно. Он и сам хотел умереть, но остался жив. И продолжающееся существование отягощалось непомерной ношей — его позором.

Нет, он не в силах был отменить смерть примарха, но мог мстить тем, кто в ней повинен. Ни одно деяние, каким бы значительным оно ни было — даже смерть Хоруса от железной руки Лумака, — не избавило бы его от стыда, но хотя бы как–то помогло. Малая толика…

— Мой господин? — обратился к нему капитан «Воли Горгона».

Лумак не заметил, что последние слова произнес

— Малая толика чего, сир?

— Мира? — откликнулся Лумак. — Искупления? Не знаю, теперь это не имеет значения.

Капитан хотел было сказать что–то еще, но, похоже, не нашел нужных слов.

— Еще залп! — скомандовал Лумак.

Обстрел продолжился.

Корабли с обеих сторон сблизились, и обмен залпами между ними стал интенсивнее. Яростный огонь кораблей Железных Рук заставил два звездолета противника, преследующих «Заврод», повернуть навстречу более крупным и менее поврежденным крейсерам. Как долго продлится атака «Железного сердца» и его спутников, предугадать было невозможно. Почти непрерывные вспышки пустотных щитов сверкали в окулюсе: Сыны Хоруса отвечали залпом на каждый залп.

Их огневая дисциплина и стойкость вызывали восхищение у Медузона. Даже уступая в огневой мощи, отступники проявили себя с наилучшей стороны, доказывая, что достойны быть легионерами магистра войны. И за это Медузон ненавидел их сильнее всего.

«Вам полагалось быть лучшими из нас…»

Он прищурил глаза, оценивая хрупкий баланс сил, и наконец заметил слабое место.

— Щиты работают с колоссальной перегрузкой, мой господин, — доложил капитан? — Мы сможем выдержать один, возможно, два залпа, а потом они рухнут, и нам придется восстанавливать защиту.

— Сколько это займёт времени?

Медузону не раз пришлось участвовать в пустотных сражениях и, хотя он отлично усвоил их основные принципы, вникать в тонкости у него желания не было.

— Несколько минут, сир.

Поблизости от двух групп кораблей разыгрывался конфликт не столь масштабный, но не менее важный. Истребители устроили между собой настоящую балетную дуэль. И в этом случае численное преимущество было на стороне Железных Рук, но пилоты XVI легиона проявляли летное мастерство и стойкость. В итоге торпеды не принесли никакой пользы. По крайней мере, на данный момент.

Медузон мрачно усмехнулся и указал на один из вражеских кораблей:

— Вот здесь запас энергии самый низкий.

Капитан поспешно взглянул на свой пульт, словно только что заметил этот звездолет.

Офицер из состава смертных ответил усмешкой на усмешку военачальника:

— Коллапс щитов неизбежен.

— Сообщи остальным кораблям авангарда, — обратился Медузон к Мехозе.

Тот уже открыл каналы связи, чтобы передать приказ, как вдруг затрещал корабельный вокс.

Ayг несколько секунд смотрел перед собой невидящим взглядом.

— Поступил сигнал, — нахмурившись, доложил он.

— Откуда? — спросил Медузон, ощутив настороженность Железного Отца.

— Это не один из наших. — Ayг повернулся и взглянул в лицо Медузону, как будто желая подтвердить истинность своих слов. — Просьба прекратить огонь и провести переговоры.

Медузон сердито отвернулся к иллюминатору.

— Капитан?

Смертный офицер потер нахмуренный лоб, на котором от этого не стало меньше морщин.

— Вражеские корабли прервали движение. Орудия молчат.

— Прекратить огонь, всем остановиться, но двигатели держать наготове. Есть ли сведения от остальных фратеров или Мора?

Ayг покачал головой. Статический треск забивал вокс–каналы между разрозненными группами кораблей Железных Рук, что можно было объяснить расстоянием и интерференцией пустоты.

— Что бы это значило? — спросил Мехоза.

— Разумно ли это, военачальник? — засомневался Ауг. — Их корабли сумеют провести перегруппировку.

— Может, и неразумно, но я не стану атаковать противника во время прекращения огня, к тому же они по–прежнему не двигаются, — ответил Медузон и заговорил громче, обращаясь к капитану: — Эти пустотные щиты…

— Да, господин?

— Они все еще истощены? Что говорят наши приборы?

— Так точно, господин.

— Если что–либо изменится, обстрелять тот корабль из всех доступных орудий.

Капитан энергично отсалютовал.

В своем потертом мундире он выглядел довольно неряшливо, но держался гордо.

— С огромным удовольствием, сир.

В рубке, все еще полутемной, согласно боевому расписанию, воцарилось напряженное молчание.

Все прислушивались к воксу.

Первым тревожную тишину нарушил унылый выдох Ауга.

— В чем дело, брат? — спросил Медузон, правильно понявший его состояние.

— Я идентифицировал специфический носитель сигнала, — ответил он. — И выяснил, кому он принадлежит.

Неизвестно, какое ругательство готово было сорваться с губ Медузона, но в этот момент в вокс–канале раздался грубоватый голос Тибальта Марра:

— Медузон… Это послание предназначено для короля голодранцев, известного как Шадрак Медузон.

— Как он мог узнать, что мы здесь? — взволнованно прошипел Мехоза.

Ayг жестом попросил его замолчать. Этот вопрос может подождать.

Медузон ничего не сказал. Он всматривался в изображение, но не видел никаких признаков «Последователя Луперкаля». Он слушал, стиснув зубы.

— Прошли дни. Но годы я терпеть не намерен. Знай, потрепанный сын железа, я выдержал твою бурю, я нашел тебя, и я получу твою голову, как и обещал. Клянусь магистром войны и истинным Властителем Человечества.

Сообщение закончилось.

— В пустоте появляются вражеские корабли, мой лорд! — крикнул капитан.

У края иллюминатора возникли еще три крейсера. До этого момента они шли по самому краю сферы боя, невидимые для авгуров Железных Рук. Остальные космолеты начали вновь подавать энергию на орудия и двигатели. Маятник превосходства качнулся в сторону отступников.

— Есть среди них «Последователь Луперкаля»?

— Нет, мой лорд. Мы что–нибудь скажем Марру?

Послание возобновилось.

Медузон, осознав свою ошибку, так разъярился, что ответил не сразу. Ayг уже собрался вмешаться, но военачальник заговорил:

— Уничтожьте их! Уничтожьте этот проклятый корабль!

Стрельба возобновилась, и пространство снова заполнилось яростью и огнем. Один из фрегатов Сынов Хоруса взорвался, наводнив пустоту обломками. Разрушительный огонь из–за отсутствия пищи бушевал недолго, но, прежде чем угаснуть, успел уничтожить все внутри цели. Фрагменты распадающегося звездолета попадали на щиты других крейсеров и мгновенно испепелялись.

Ответные выстрелы ударили в щиты «Железного сердца», и Медузон понял, чего может стоить эта жалкая победа.

В бой вступили еще три корабля Сыновей Хоруса, огромные, грозные, не поврежденные выстрелами, с изрыгающими огонь орудиями. Целая фаланга начала поворот, чтобы пустить в ход более мощные бортовые батареи. «Заврод» и «Грозовой вран» были забыты. Один из них, наполовину разбитый и неспособный самостоятельно справиться с повреждениями, только и мог, что потихоньку уйти из сферы боя; второй отступил, поскольку осознал тщетность атаки против врага, получившего подкрепление.

А с правого борта, в верхней части сферы боя, спешила и остальная часть флотилии.

— Второй сигнал! — приказал Медузон.

С помощью братьев они еще могут вырвать победу.

Мехоза попытался передать сигнал, но покачал головой.

— По–прежнему тихо? — спросил Медузон.

— Никакого ответа. Противник может глушить наш

— Мощность щитов упала до десяти процентов, мой лорд, — доложил капитан.

Раздался заунывный и настойчивый вой сирен тревоги.

На экране иллюминатора «Неувядаемая слава» внезапно лишилась пустотных щитов и получила чудовищный удар. В воксе сквозь вой клаксонов послышался искаженный голос Аркула Тельда.