Ветер принес весть о приходе Хоруса, и этот ветер пах оружейной смазкой и смертью.

Картур оглянулся, но уже не смог заметить своего преследователя. Он и в первый раз не был уверен, что заметил его, но знал, что за ним кто–то идет. Он чувствовал это, а за свою необычайно долгую жизнь он научился доверять чувствам.

Он поднял голову в надежде увидеть хоть клочок неба и убедиться в правильности маршрута. Он уже давно спустился на нижние уровни, надеясь, что царящий здесь мрак обеспечит его безопасность.

В разрыве грязных туч смога мелькнул мертвенно-желтый свет неба. И еще он увидел флаги. Знамена, висевшие на шпилях верхнего уровня, до сих пор провозглашали верность Терре и Трону. Лозунги вонючего подулья были не столь демонстративными. Они предвещали конец всему и медленное погружение в отчаяние.

С его нынешней позиции нетрудно было догадаться, какая из сторон более близка к истине.

Картур поспешил дальше, несмотря на гулко бьющееся сердце и почти нулевой запас в дыхательной маске. Но сначала он проверил оружие: зеленый огонек индикатора боеприпасов показывал, что в его распоряжении магазин увеличенного объема и еще один заряд — в патроннике.

Он продолжил бег, одновременно выдвинув перед правым глазом шестиугольную линзу ориентации, чтобы посмотреть на схему района.

— Почти дошел! — воскликнул он и сам удивился, насколько испуганно прозвучал его голос и какое громкое эхо вызвал.

Картур выбирал самые узкие переулки, бежал кружным путем и уже начинал надеяться, что скрылся от преследователей, как вдруг услышал топот сабатонов. А через мгновение донеслось и глухое жужжание сервоприводов брони.

Он рискнул оглянуться, но так и не заметил тени, бегущей по крышам. Зато почувствовал угрожающее психическое давление, блокирующее его не слишком сильные способности.

Их двое.

И еще один, кого он называл «псом» из–за его упорства и жестокости, действовал открыто, но ночь выдалась темной, а гончая всё ещё оставалась далеко, чтобы её увидеть. Рассудок «пса» воспринимался жжением где–то позади глаз, а когда Картур попытался проникнуть в подсознание, чтобы воздействовать на него, жжение переросло в мучительную боль, грозящую тошнотой.

О своей одаренности он знал еще с детства. Талант проявлялся в странной удачливости, почти ясновидении, что помогало избежать опасностей. Жаль, печально посетовал Картур, что этот дар не предупредил его о том, кто его искал. Неизвестно, каким образом подвернулось приглашение на работу, и он охотно принял его, поскольку доверял этому человеку и считал его своим другом. Еще один шанс прожить долгую–долгую жизнь. Картур ведь не всегда оставался одним и тем же существом. Перемены были ему необходимы. Нищий, артист, торговец — он добросовестно вживался во все эти роли. И уже начинал считать себя бессмертным. Как странно, что сейчас ему кажется, будто бесконечному существованию все же приходит конец.

Сейчас ему необходимо связаться с одним человеком, хотя и не лично, поскольку Картур не представлял, где он может находиться или какую подготавливает для них операцию. Достаточно будет и сообщения, брошенного в эфир, словно бутылка с письмом в океан.

Впереди наконец показалось безопасное убежище.

Оно маячило в конце широкой открытой площадки, вымощенной плитами. Настоящая крепость из камня и стали. С улицы на площадь надо было подняться по короткой лестнице.

Страх придал новые силы, и Картур помчался вперед, перепрыгивая через две ступени.

На его появление у широких металлических ворог мгновенно отреагировали башенные орудия, размещенные в двойных наблюдательных вышках по обе стороны от входа. На его теле появился мерцающий узор красных линий прицельной сетки.

Картур стал рыться в своем форменном плаще из черной кожи с золотой эмблемой на левой стороне груди: сжатый кулак с весами. Он быстро отыскал ключ–жезл и поднес его под прицельный луч.

Прошло несколько секунд, показавшихся ему чуть ли не часами, но Картур удержался и не оглянулся вновь. Он знал, что погоня приближается. Оба преследователя уже неподалеку. Только теперь, чтобы его схватить, им придется под огнем автопушек преодолевать метровую стену из скалобетона, а потом сражаться с целым гарнизоном.

Раздался гулкий звон, и ворота начали открываться. Картур надеялся, что защита здания обеспечит ему достаточно времени, чтобы связаться с человеком, которого он знал под именем Джон.

Картур протиснулся в ворота, как только щель между створками достаточно расширилась для его тела. Во дворе крепости его тут же встретил шеф–инспектор.

Этот человек в серой боевой броне был шире Картура в плечах и выше на целую голову. Свой дробовик он прижимал к груди, гордо сиявшей эмблемой в виде кулака с весами. Шоковая булава, не активированная, но полностью заряженная, покачивалась на поясе.

— Судья Уменедис, — произнес шеф–инспектор, выражая готовность выслушать приказ.

— Закрыть ворота, Ренч! — скомандовал Картур, поспешно снимая черный плащ и принимая из рук подбежавшего охранника нагрудный панцирь.

Инспектор Ренч собрал два десятка человек — все в полной боевой броне, все, за исключением двоих, вооружены дробовиками. Еще двое несли мощные улучшенные плазмометы короткоствольной модели «Брутас», принятой на вооружение в силах правопорядка этого мира.

Створки ворот сменили направление, и в продуваемом сквозняками холле послышался глухой металлический лязг запирающих болтов, вставших в гнезда.

— Принеси горелки, Ренч: надо заварить вход к чертям.

Слабый наклон головы выдал желание шеф–инспектора узнать причину таких мер, но дисциплина не позволила задать вопрос, и он повиновался, лаконично приказав своим людям подготовить к бою соответствующее оборудование.

— Удерживать позиции здесь. Понятно, Ренч? Шеф–инспектор с угрюмой решительностью кивнул. Картур по воксу предупредил его, как только заметил, что за ним следят, и проинструктировал, как следует подготовиться. Случаи гражданского неповиновение за последние несколько недель участились, как будто населением овладела лихорадка, толкающая к открытым мятежам. Картур в душе удивлялся: нет ли каких–то скрытых причин, раздувающих пламя массового безумия? Он давно уже планировал закончить нынешнюю жизнь и отправить Картура Уменедиса «в отставку». Он пробыл в этом мире довольно долго и уже слышал комментарии по поводу своей «поразительной моложавости». Подобные высказывания могли повлечь за собой расследование, а это грозило раскрытием его тайны, что совершенно недопустимо. Он решил, что Картура направят на службу в другой мир. Он до конца сыграл бы свою роль и добродушно распрощался со всеми после долгих лет совместной работы. А после взлета челнока все стало бы намного проще. Он подобрал бы другую одежду, акцент, слегка изменил лицо и превратился бы в кого–то иного, после чего цикл начался бы заново.

Но беспорядки, охватившие город, возможно, всю страну или даже целую планету, разрушили его планы. Он слишком долго задержался на этом месте, попал в ловушку, а теперь за ним кто–то пришел. Наконец.

Двое ополченцев вернулись с горелками и начали заваривать ворота. Картур к этому моменту уже спрятал свое оружие и взял из рук одного из людей Ренча модифицированный болтер модели «Фобос».

Шеф–инспектор еще продолжал громко кричать, распределяя людей по позициям, а Картур поспешил покинуть вестибюль, и за ним захлопнулась еще одна усиленная дверь. Он кивком приветствовал десяток бойцов в следующем помещении, и их огромные полицейские щиты раздвинулись, освобождая ему проход.

Третья дверь, опять надежно запертая за его спиной, привела Картура в помещение для вокс–связи, тесное даже для одного человека. Он опустился на единственный стул и включил стоящее перед ним устройство. Внешне оно, со своей длинной загнутой трубой — блестящим рупором вокс–приемника, — напоминало старинный граммофон. Картур нагнулся, но знакомое негромкое потрескивание не принесло спокойствия. Снаружи прогремел взрыв, приглушенный, но достаточно близкий. Со вздрогнувших стен посыпалась пыль.