Чейз свернул на трассу 81. Когда мы въехали в Хейгерстаун, он стал внимательно осматривать дорогу. Первые дома, мимо которых мы проехали, были огромными, окруженными накренившимися развалинами и большими деревьями. По мере того как мы двигались к центру города, вокруг вырастали небольшие кварталы, а затем - улицы многоквартирных построек. Супермаркет. Ресторан. Все было покрыто тонким слоем пепла - грязным снегом, не поддающимся влиянию погоды.

Ни одного ребенка, играющего на улице. Ни одной собаки, лающей во дворе. Ни одной машины на дороге.

Город, сохраненный временем, был абсолютно безмолвен.

Я увидела справа большой магазин и показала на него. На ближайшем съезде Чейз свернул на бульвар Гарланд Грох. Через минуту он выехал на аллею рядом со старым магазином спортивных товаров. Один из таких был у нас дома, но он закрылся еще во времена Войны. МН превратила его в центр распределения обмундирования.

Я видела пустое шоссе позади парковки, прямой путь к месту встречи. Мое сердце яростно забилось в груди. Оставалось чуть больше пяти часов до того, как Чейза объявят ушедшим в самоволку. Нам следовало взять все, что необходимо, и быстро убираться отсюда.

Чейз отсоединил провода у колен, заглушая двигатель. Перед тем как открыть дверь, он достал из-за сиденья тонкую черную дубинку с поперечной ручкой. Его лицо потемнело, когда он увидел, как я таращусь на нее широко открытыми глазами.

Остальное оружие было в переднем кармане сумки. Он не хотел, чтобы в случае столкновения с людьми у него увидели пистолет. Это было бы все равно, что вытащить стодолларовую купюру из кошелька и надеяться, что никто не захочет ее стащить.

- Держись рядом - просто на всякий случай, - сказал он.

Я кивнула, и мы вышли из грузовика и безопасности, которую он обеспечивал. Наша обувь оставляла следы на тонком слое серого пепла на асфальте.

Я оставалась позади Чейза, когда мы повернули к зданию. Высокие окна магазина были разбиты, оставшиеся куски стекла ледяными сталактитами свисали из зеленых рам. Цилиндрические ручки двух французских дверей*** были скреплены тонкой металлической цепочкой и замком, но стекло с одной стороны двери отсутствовало.

Я оглянулась на парковку позади нас, а Чейз шагнул через дверь. Кроме сожженной Хонды, стоящей тут уже много лет, других машин на стоянке не было.

Я резко вдохнула и последовала за ним внутрь.

Кассовый аппарат валялся на боку прямо у меня на пути. Металлические полки и столы были перевернуты или опрокинуты в проходах. Большая часть одежды отсутствовала (определенно, она была украдена), а то, что оставалось, было разбросано так, будто внутри здания пронесся торнадо. По мере того как я двигалась внутрь, я находила тренажеры и весы, все разрисованные тем же образом: символика МН была перечеркнута крестом. Полка спортивного снаряжения была свалена на пол, покрытый выцветшим ламинатом. Бейсбольные, футбольные и сдувшиеся баскетбольные мячи были рассыпаны по всему полу.

- Попробуй найти одежду. Я хочу пройтись посмотреть, что еще я смогу собрать.

Я кивнула. И хоть я и понимала, насколько это смешно для магазина в таком состоянии, я огляделась в поисках камер слежения.

- Тебя не поймают, - сказал Чейз, читая мои мысли. - Оглядись, не думаю, что ты сможешь тут все разрушить еще больше.

Он был прав, но последние недели превратили меня в параноика, а это место было пугающим. Я боялась, что МН могла следить за нами. Что это место было ловушкой.

Я обрадовалась, что Чейз захотел пойти наверх, потому что именно туда указывала стрелка с табличкой "ЖЕНСКАЯ ОДЕЖДА". Застывший эскалатор стонал под нашим весом, пока мы карабкались к секции товаров для отдыха. Казалось нереальным, что люди отдыхали на природе, но я знала, что Чейз и его семья любили так делать, когда мы были маленькими. Когда мы добрались до стальных полок, я ощутила резкий приступ паники.

- Побудешь там? - Я показала на изуродованную палатку на полу.

Что-то изменилось в его лице, когда он понял мое беспокойство.

- Я буду поблизости, - сказал он тихо.

Слабый рассеянный свет попадал на верхний этаж через отверстие в потолке. Чем ближе я подходила к дальней стене, тем темнее становилось вокруг, пока мне не пришлось щуриться, чтобы увидеть пол. Я осторожно перешагнула наваленные в проходах обломки и нашла несколько полок с одеждой, которая выглядела более-менее нетронутой. Топы в обтяжку, брюки до колен - мода того времени - и, хоть это и старая одежда, для меня она была новой. Ткань покрылась пылью, но на одежде все еще оставались аккуратные складки и наклейки с размерами. С тех пор как мама потеряла работу, у меня не было своей одежды, кроме той, что выдавали в благотворительном центре. Несмотря на обстоятельства, эта мысль вызвала у меня смешок.

Там же были женские кроссовки: 59.99 долларов. Для меня - бесплатные! С легким ощущением вины я поискала среди разбросанных по полу коробок свой размер. Мы никогда не смогли бы купить их, даже восемь лет назад. Из-за инфляции сейчас они стоили бы не меньше 100 долларов. У меня есть кроссовки за сто долларов! Я не могла дождаться, когда я расскажу об этом Бет.

Если я когда-нибудь смогу с ней поговорить.

Я выбросила эти мысли из головы. Прямо передо мной была целая выставка джинсов, и я быстро взяла пару своего размера. Зимняя куртка на полу почти не была пыльной, поэтому я взяла и ее. А также майку, футболку с коротким рукавом, теплую рубашку из термоткани и спортивную фуфайку. Еще я взяла запасные носки на всякий случай и запечатанную упаковку нижнего белья. Я вдруг подумала, что у мамы, возможно, не было сменной одежды, поэтому взяла комплект одежды и для нее.

Но когда я приблизилась к примерочным, смех застыл у меня в горле. Кабинка была размером с платяной шкаф и без света и напоминала мне изолятор, который я видела в бараке.

Я не собиралась закрываться в ней.

Я поискала глазами Чейза, но не нашла его. Меня порадовало, что он не видит моих колебаний: последнее, чего мне бы хотелось, - это чтобы он думал, будто я боюсь темноты и оружия. Глубоко вздохнув, я положила вещи прямо там, где стояла, и поспешила переодеться, пока он не начал меня искать.

Джинсы сидели довольно хорошо, хотя и были немного свободными в талии: в школе реформации я похудела. Я уже начала натягивать майку, когда сзади послышался шорох.

Я повернулась на звук и в десяти футах позади увидела Чейза в джинсах и новой рубашке, держащего на плече какую-то сумку. Я быстро отвернулась: майка все еще была задрана выше лифчика.

- Дай мне секунду! - Мой голос сорвался. - Отвернись или что-нибудь еще!

Он не слушал и продолжал приближаться ко мне. Я слышала его дыхание, ощущала близость его тела. Я застыла на месте, но внутри меня все было напряжено и наэлектризовано. Как долго он стоял тут, наблюдая за мной?

- Что с тобой произошло в центре реабилитации? - Он говорил почти шепотом, в голосе звучала едва сдерживаемая ярость.

- Что? - Мои пальцы, которые словно окунули в чан с ледяной водой, наконец оттаяли достаточно, чтобы я смогла натянуть на себя майку. Остальное я накинула сверху.

- Когда я забирал тебя, меня привели в ту комнату, и я слышал тебя. Это не выходит у меня из головы.

Барак. Он прервал Брок и солдат за минуту до того, как они собирались начать наказание. Я кричала тогда. Одного этого воспоминания было достаточно, чтобы меня начало подташнивать.

- Ты хочешь поговорить об этом сейчас? - недоверчиво спросила я.

Он не стал ждать, чтобы я снова к нему повернулась. Внезапно он оказался прямо передо мной. Наклонился ко мне и, находясь всего в нескольких дюймах от моего лица, уставился на меня. Обе его руки схватили меня за плечи. Я сдержала гримасу.

- Что с тобой сделали?

- Что со мной сделали? - Я стряхнула его руки. - Ты - один из тех, кто отправил меня туда! Теперь тебе интересно, что происходит в твое отсутствие?

Во мне бушевали обида и ощущение, что меня предали. После того, как его призвали, он ни разу не позвонил и не ответил на мои письма. Он не прислал ни слова о том, что он жив и с ним все в порядке. Он не напоминал о себе и не интересовался, что со мной и моей мамой. Его обещание вернуться было ложью. Потому что вернулся солдат, а не он. И этот солдат разрушил все, что только можно.