— Пойдём, посмотришь на наших «коллег» по развлекательному бизнесу, хе-хе, — поднял Тимур свой кальян.

Они покинули каморку и направились к лестнице. Павел никогда не был на четвёртом этаже — там, как он знал, находится офис директоров и, возможно, бухгалтерия. Ну и проститутки, как выяснилось только что.

На четвёртом этаже они прошли в неприметный кабинетик, в котором обнаружилось целых восемь девушек весьма фривольной наружности.

По ним, даже если бы Тимур ничего не говорил, было сразу видно, что это именно проститутки — их одежда не оставляла места для иных трактовок.

— Тимурчик! — заулыбалась девушка лет двадцати, одетая в чёрное сетчатое боди.

— Снежана, моё почтение, — улыбнулся ей Тимур, занёсший кальян. — А мы тут вам кальяны принесли.

— А это кто? — указала она на Павла.

— Это мой коллега — Павел, — представил его Тимур. — Он теперь тоже будет приносить вам кальяны. Так что прошу любить и жаловать…

— Может, сделать ему приветственный минет? — спросила слегка полноватая проститутка, одетая в чёрно-белую униформу горничной.

— К сожалению, Анжела, не сегодня, — покачал головой Тимур. — Мы на работе.

— Эх, жаль… — вздохнула та.

Павел, так-то, был бы не против, но постеснялся говорить хоть что-то.

Он до сих пор девственник, так как его образ жизни не предполагает каких-либо романтических отношений — разве что в комьюнити «Доты 2» вдруг появились бы девушки, которых очень интересуют задроты…

Вместо каких-либо слов, он просто занёс свой кальян и поставил его на журнальный столик.

— Как тебе наши «коллеги»? — спросил Тимур, когда они спускались по лестнице.

— Да нормально, — пожал плечами Павел.

Сам он старался запомнить их образы, чтобы было что вспомнить, когда он останется один в своей комнате…

— Хорошие девчонки, — произнёс Кузьмин. — И, кстати, Анжела пошутила. Она может отсосать тебе только за деньги.

— Да я понял, — вздохнул Павел.

— А мы с тобой знаем, куда их лучше потратить, — усмехнулся Тимур.

Бродский, после того, как они вернулись в лаундж, начал принимать заказы и даже записывать их в купленный им небольшой блокнот.

Он начал наблюдать закономерность в предпочтениях клиентов, в зависимости от типа компаний, наведывавшихся в «Сафари».

Если женщины возраста 25–30 лет, группой до пяти человек, то обязательно что-то фруктовое, помягче.

Если мужчины возраста 25–30 лет, группой до пяти человек, то обязательно покрепче, но без фруктов и прочей ерунды — только классический кальян.

Если большая компания обоих полов, до восьми-десяти человек, то несколько кальянов, с разными вкусами и крепостью.

В общем-то, вкусы никого не волнуют, люди ведь не знают названий брендов кальянных табаков, но есть предпочтения, которые очень нетрудно узнать.

— Сладкий или кисловатый? — уточнил Павел.

— Сладкий, — ответила женщина.

Это тоже классическая компания — четыре женщины, возрастом до сорока лет, пьют вино и жуют сыр. Скорее всего, коллеги.

— А покрепче или помягче? — уточнил Павел.

— Помягче, — ответила женщина. — Тебя как зовут, мальчик?

— Павел, — назвался он.

— Сделай, чтобы нам понравилось, Павел, — попросила она. — А мы тебе на чай дадим.

— Если сладкий и помягче, то я могу предложить вам… — начал он.

— Сам выбери, чтобы хорошо получилось, — отмахнулась женщина.

— Хорошо, я вас понял, — кивнул он.

Отрабатывая заказ за заказом, Павел чувствовал, что он работает на настоящей серьёзной работе. Изначально он думал, что это будет что-то несерьёзное, где можно потусоваться, покурить кальян, но тут даже присесть некогда — заказы валят шквалом.

В пятницу он ещё не работал, а тут совершенно иначе, чем в воскресенье. Впрочем, оно и понятно — рабочая неделя подошла к концу и все хотят хорошенько отдохнуть.

Тем не менее, это было интересно, и Павел был доволен.

Рабочая ночь прошла незаметно. В пять утра они прекратили приём заказов на кальяны, а кухня закрылась за несколько часов до этого. Клиенты начали расходиться, а Павел подошёл к бару.

— Как ты? — осведомилась Маргарита.

— Я в порядке, — улыбнулся уставший Павел, сфокусировавший на ней свой взгляд.

На голове у неё были рыжие афрокосички, что было необычно, но больше внимания привлекали её руки, точнее, татуировки на руках. Никакого общего сюжета у этого плотного набора тату не было: человеческий глаз, сердце в венах, Микки-Маус с выпяченной вперёд задницей, логотип Плейбой, горящая зажигалка, надпись «Ha-Ha-Ha» и так далее.

Общего смысла он не увидел и подумал, что это накалывалось сугубо по настроению. И он посчитал, что это очень круто.

— Нравятся? — спросила Маргарита.

— Очень, — улыбнулся Павел.

— Будешь «Редбулл»? — предложила барменша.

— Давай, — кивнул Бродский.

Спустя десяток секунд, он опрокинул в себя ледяную жидкость, будто бы доставленную из самых глубин Ада…

— Ох, классно, — выдохнул Павел.

— Скоро по домам, — посмотрела Маргарита на пустой зал.

— Да, — улыбнулся Бродский. — Сегодня было весело.

— Пашкевич, ты чего прохлаждаешься⁈ — позвал его Тимур. — Пошли замываться!

— Иду! — ответил Павел.

Они вымыли рабочее пространство, отдраили кальяны, поправили положение банок с табаками, после чего попрощались со всеми и вышли на улицу.

— Первая полторашка? — усмехнулся Тимур, увидев, как Павел прячет в карман свою зарплату.

— Ага, — кивнул тот. — Курить будешь?

— Давай, — согласился Кузьмин.

Они закурили сигареты Павла.

— Ты поосторожнее с Марго, — предупредил его Тимур, выпустивший серию колечек из сигаретного дыма. — Я с ней не особо общаюсь, но она выглядит, как чёрная вдова…

— Чёрная вдова? — не понял его Павел.

— Ну, типа… — Кузьмин задумался. — Ну, типа, она может тебя трахнуть, а потом ты и сам не поймёшь, как уже женат и она трахает тебе мозги.

— Так она не замужем? — улыбнулся Павел.

— Даже не думай, — покачал головой Тимур. — Реально, есть такие бабы, с которыми связываться себе дороже. Мне кажется, что Марго — она из таких…

Примечание:

Автор осуждает любые виды приёма наркотиков и резко отрицательно относится к наркоторговле. Проституция — это рискованная тема. Не только для самих проституток, но и для их «пользователей». Самые очевидные риски — заболевания, передающиеся половым путём, репутационные потери, разрушение семьи, если эта жабка жената, а также психологические проблемы. О ЗППП, думаю, особо много объяснять не надо — в школе уже всё рассказали, а кому не повезло, тем ещё и показали, гы-гы-гы… Кхм-кхм. Репутационные потери — это, конечно же, при условии, что у жабки есть эта репутация, но даже если нет, окружение, если узнает о том, что наша жабка юзает платную «любовь», обязательно осудит. Разрушение семьи — это, думаю, очевидно: измена с проституткой — это всё ещё измена и даже, в чём-то, хуже, чем классическое «трахнул соседку/коллегу», потому что возникает резонный вопрос о том, что и на что поменяла эта жабка — получается, что жену на проститутку. И обмен далеко не равноценный, хотя если копать в психологию, там никакого обмена может и не быть, но мы не будем. Психологические проблемы — то, что самооценка жабки, юзающей платную «любовь», падает ниже плинтуса, это, должно быть, очевидно, но у многих жабок может появиться и зафиксироваться чувство вины, то самое, когда виновато смотришь в зеркало, смывая сперму с рук. Только вот это чувство вины — это лишь первый этап. Дальше это чувство перерастает в хронический стресс, который жабка будет пытаться компенсировать через заедание, спиртные напитки, азартные игры, просто компьютерные игры или даже наркотики. В общем, будет искать способы заглушить чувство вины и стыда, через «легкодоступные» внешние источники «радости». И если эти источники и дают радость, то кратковременно и по расценкам спекулянтов позднего СССР — намного дороже, чем ожидаешь. А проблема-то не решается — постоянный стресс из-за комплекса вины никуда не денется, а к «радости» вырабатывается толерантность. В итоге, потенциально, наша жабка может стать лудожабкой, алкожабкой или даже наркожабкой. А может, всё и сразу — полижабкой. Вотака хуйня, малята…