*2 января 2018 года, г. Санкт-Петербург, квартира Николая Викторовича*

— Заходите, резко-резко… — открыл дверь Николай Викторович, который что-то прятал за спиной.

Тимур и Павел вошли в квартиру и поочерёдно пожали ему руку.

— Как дошли? — спросил он. — За вами не было хвоста? С крыши никто не палил?

— Да не было ничего, — покачал головой Павел.

— Точно? — нахмурился Николай.

— Да точно-точно, — уверил его Бродский. — А с чего ты взял это вообще?

— Короче… — заговорил Николай. — Вчера вечером эти суки с крыши начали на верёвках сползать и смотреть в окна — тут я или нет. Я их, сука, слышал — всех до одного! Три человека! Дебилы рации забыли выключить, а как прозвенело, сразу отключили. По подоконникам шагали. Меня не нашли, а потом съебались.

— А как не нашли-то? — нахмурил брови Тимур.

— А меня так просто не взять, — с улыбкой развёл руками Николай и чуть не уронил что-то на пол.

Он проявил недюжинную ловкость и поймал лампочку.

— Сижу я, курю лампу, Новый год, все дела, — вновь заговорил он. — Как слышу — рация! Понимаю, что засада, сука — пробивают! Сразу в шкаф залез и в щель между дверцами в окно смотрел. Видел только одного, но зато слышал всех троих. Непонятно, смогли ли залезть в зал. А если залезли, то, по любому, как минимум, прослушку оставили.

Павел посмотрел на дверь зала и увидел, что она завешана двумя одеялами.

— Да это я пока так обезопасился, — махнул правой рукой Николай Викторович. — Вам не о чем беспокоиться.

«Похоже, что он шизанулся в конец», — подумал Павел и посмотрел на Тимура.

Тот тоже смотрел на Николая скептическим взглядом.

Из кухни вышел какой-то тощий парень, который, очевидно, очень сильно перебрал с солями — глаза были выпучены, как у пекинеса, лицо было диким и искажённым, а нижняя челюсть как-то ушла внутрь и влево, и мелко подрагивала. Он посмотрел на новых гостей, после чего сразу же вернулся на кухню.

— Кто это? — напрягся Тимур.

— Это Гоша, — ответил Николай. — Отличный парень — надёжный, свой.

— Мне кажется, Гоше нужно поспать, — сказал Павел.

— Да как тут поспишь⁈ — воскликнул Николай. — Нас, сука, пасут! А у нас на хате веса куча!

— Откуда вес? — спросил Тимур.

— Это, блядь, последние научные разработки, нахуй! — с гордостью заявил Николай. — Идём!

Они прошли в спальню, где, помимо матраса появилась раскладушка — видимо, на ней спит Гоша.

— Вот он — шедевр инженерной мысли, — поднял Николай с пола какой-то камень на верёвке. — Это «Собиратель-3000»! Версия 2.0!

— Это камень, НикВиктрыч, — сказал Тимур.

— Сам ты камень! — воскликнул тот. — Это наш кормилец!

— Ты, походу, чикой двинулся, — неодобрительно покачал головой Тимур.

— А как вам вот это⁈ — Николай достал из кармана пять закладок. — А⁈

— Ну, это… — впечатлился Павел.

— Да это изолента скомканная, — скептически скривился Тимур.

— На, — кинул ему одну закладку Николай. — Ну и я сейчас парочку распечатаю, чтобы вы не сомневались в мощи «Собирателя-3000»!

Он сел на свой матрас и начал разматывать первую закладку.

Внутри обнаружился зип-лок с белым кристаллообразным веществом.

Николай раскрыл пакетик, оттопырил мизинец правой руки, на котором у него был специально отращен ноготь сантиметра полтора, не меньше, после чего зачерпнул вещество из пакетика.

Он поднёс ноготь к носу, зажал одну ноздрю и крепко занюхнул содержимое ногтя.

— Гоша-а-а!!! — заорал он. — Это мефедеро-о-о-он!!!

Он с ожесточением откинул пакетик в стенку и высморкнул порошок из ноздри.

Тимур с Павлом вошли в состояние форменного ахуя.

В комнату вошёл Гоша. Самым интересным было то, что его шаги не были слышны — либо он ходил очень аккуратно, либо почти ничего не весил.

Гоша поднял с пола зип-лок и молча удалился обратно на кухню.

Тимур закончил распаковку переданного клада и обнаружил там синие кристаллы.

— О, вот оно! Вот оно! — воскликнул Николай. — А ну давай сюда этого поганца!

Кузьмин передал ему пакетик.

Николай Викторович высыпал всё его содержимое в лампочку без цоколя и спирали. Достав большую турбо-зажигалку, какие обычно продаются на заправках и предназначены для розжига древесины, он начал нагревать лампочку, растапливая её содержимое.

— Смотрите, пацаны, — сказал он, положив корпус ручки в полоску в рот. — Мы взлетаем.

Он вставил корпус ручки в лампочку и начал тянуть аномально большое, по меркам Тимура и Павла, количество солевых испарений.

Одна затяжка.

Вторая затяжка.

Третья.

Он выдохнул так много дыма, будто затянулся из кальяна.

— Господь! — заорал он. — Господь!

Николай швырнул лампочку на пол и начал ползать по комнате на четвереньках.

— Сука-сука-сука-сука… — причитал он, а затем выгнулся дугой. — Господь!!!

Тимур и Павел наблюдали за этим с опавшими челюстями.

Поднявшись на ноги, Николай Викторович побежал в сторону зала.

Он решительно сорвал одеяло и ворвался в гостиную.

— Чт… — начал Тимур, последовавший за ним.

Николай посмотрел на него диким взглядом и быстро приложил указательный палец ко рту.

Он опустился на четвереньки и судорожными движениями начал отковыривать плинтус голыми руками.

Гусиным шагом к нему подобрался Гоша и начал помогать.

— Надо съёбывать… — шепнул на ухо Павлу Тимур.

— Тс-с-с-с!!! — набрав в лёгкие воздуха пшикнул на них Николай Викторович.

Они с Гошей вырвали плинтус и начали ощупывать пространство за ним. Там ничего не обнаружилось, но они не отчаялись и перешли к паркету. Они отрывали от клея плашку за плашкой, методично, спокойно, будто это самое правильное и единственно верное действо.

А Павел плавно отступил в коридор, вслед за Тимуром.

— Это пиздец, Тима… — сказал он, когда они вышли из подъезда.

— Это самый настоящий перемык… — ответил Тимур, а затем улыбнулся. — Паша-а-а!.. Это мефедро-о-о-н!..

Примечания:

1 — 160–200 закладок в день на два лица — вот этот момент является единственным фантастическим допущением в этом произведении. Сложно представить, что две куры смогут поддерживать такой темп в течение месяцев и при этом оставаться на свободе. Куры столько не живут. Ну и, наверное, нужно отметить, что условные 200 закладок — это 150–200 грамм расфасованных наркотических веществ. А это уже статья 228.1 УК РФ — в особо крупном размере, группой лиц, по предварительному сговору, а наказание будет по части 5 статьи — срок от 15 до 20 лет, возможен штраф до 1 миллиона рублей, а также возможно ограничение свободы на два года после отбытия срока.

Примечание:

Автор осуждает любые виды приёма наркотиков и резко отрицательно относится к наркоторговле. О «классических» наркотиках. В произведении я преступно мало внимания уделил такому говну как героин, кокаин, опиум, метадон и прочее. Да, метадон — это нихрена не «классика», но он идеологический наследник герыча, поэтому его нельзя отнести к «нью-ген» говну. Среди наркожаб есть мнение, якобы героин и кокаин — это «чистые» наркотики. И почти у каждой наркожабы есть условный «дядя Вася», который уже тридцать лет успешно жалится героином и всё у него по жизни заебись — а всё потому, что чистоган, натурпродукт, не чета всем этим солевым хуйням… Только вот этого дядю Васю никто и никогда не видел, но все о нём слышали и он есть почти у каждого. Другая сторона — кокаин. Этот вообще стал своеобразным символом успеха — «кокс дорогой, кокс крутой», «Жони Депп его нюхает, а Жони Депп — это успех», следовательно, «нюхать кокс = быть успешным». Только вот никто не задумывается, что львиная доля стоимости кокаина — это логистика. Представь, уважаемый читатель, ситуацию: СНГшную соль везут через половину земного шара везут в Латинскую Америку, в Буэнос-Айрес, например, где грамм соли будет стоить 200 долларов, то есть, дороже, чем кокаин. И все наркожабы Буэнос-Айреса будут бегать и говорить, что это эксклюзивная наркота, успех, заебись, а все, кто нюхает дешёвый кокс — это лалки ебаные и нарки конченые, а вот солевые — это уважаемые и успешные пацаны. По факту — и соль, и кокаин — это говно, работающее на одни и те же рецепторы в башке наркожабки. Опиум — это нишевая хуйня, которую курили ещё во времена колониальных империй, а сейчас является чем-то вроде локального олдскула. Кстати, слово «вмазаться» напрямую связано с опиумом, который советские наркожабы вмазывали себе в локти или под колени. Говорят, что опиум — это жёсткая хуйня, с которой в местах его употребления стараются не связываться даже героиновые наркоманы. Возможно, это одна из причин, почему он у нас так и не «взлетел», хотя его везти вообще не проблема.