*7 июля 2017 года, г. Санкт-Петербург, развлекательный комплекс «Сафари»*

— С гандоном? — уточнил Тимур.

— Конечно! — ответил Павел с улыбкой.

Они вошли в развлекательный комплекс и кивнули Петрухе, который стоял у входа и разговаривал по телефону.

— Ну, красавец, хуле… — усмехнулся Кузьмин. — Только помни — это Чёрная вдова. Я нутром чую…

— Да всё норм у нас, — покачал головой Бродский. — Не похоже, что она планирует какой-то коварный план.

— Всё равно, — вздохнул Тимур. — Если будет предлагать без гандона — не подписывайся ни в коем случае. Мазя?

— Да, мазя, — усмехнулся Павел.

Они пошли через лаундж и он улыбнулся Маргарите, а та не отреагировала на это вообще никак.

Не придав этому значения, Бродский вошёл в каморку кальянщиков.

— Что-то не похоже, что у вас был секс, — скептически нахмурился Тимур. — Взгляд у неё был такой, будто вы если и трахались, то это происходило у тебя в комнате и ты был один…

— Да был, клянусь! — заверил его Павел.

— Ну-у-у… — протянул Кузьмин. — Ладно, верю. Да и какая разница? Было и было.

— Тогда за работу? — спросил Бродский.

— За работу, — кивнул Тимур.

Павел вышел из каморки и пошёл проверять лаундж на предмет заказов, а Тимур начал заряжать кальяны для проституток.

Рабочий вечер, как обычно в пятницу, резко перестал быть томным.

Бродский увидел тех самых мужиков, которые устроили драку прямо в лаундже. Они снова сидели в одной компании и мирно беседовали, будто и не было ничего раньше. Тот мужик, который получил от Петрухи смачный прямой в челюсть, заказал кальян покрепче, но не сладкий — какой-нибудь табак со вкусом кофе или вроде того.

Павел принял под козырёк и пошёл выполнять заказ.

Тимур попросил дозарядить второй кальян и унёс готовый на четвёртый этаж. Бродский быстро доделал его работу и тоже пошёл к проституткам.

В их комнате слегка пахло сладким, даже немного приторным, парфюмом, а также стойко пахло лаком для волос. Ну и, само собой, комната наполнялась запахом раскуриваемого кальяна.

Бродский поздоровался с «девочками», раскурил им кальян, после чего спустился, вместе с Тимуром, на первый этаж.

Народу в «Сафари» привалило по-особенному много и именно с целью покурить кальян — видимо, это как-то связано с тем, что их директор устроил акцию при заказе одного из сетов на компанию, кальян идёт в подарок. Сеты с кальяном начинались от 5000 рублей — в составе алкоголь и закуски, в приличных количествах. Выглядело выгодно… для «Сафари».

«Бля, начало месяца…» — догадался Павел. — «Тот, кто это придумал, настоящий Сунь-Цзы…»

Люди ещё не успели растратить всю зарплату, поэтому акцию подгадали не случайно — расчёт шёл именно на эти денежки, что жгут сейчас людям карманы.

Впрочем, Бродскому было всё равно — всё это время он думал о Маргарите. Первая его женщина, первая близость, первый секс.

Хотел ли он, чтобы это продолжалось дальше? Конечно же!

До двух часов ночи никакой возможности подойти к бару не было, так как акция работала — очень многие заказывали акционные сеты, к которым нужно было оперативно подгонять кальяны. Маргарита тоже была занята — в сетах обязательно присутствует алкоголь, а некоторые предусматривают коктейли на компанию, поэтому бар, кухня и кальянная работали, буквально, не покладая рук.

А после полуночи уже начали проявляться первые признаки усталости аудитории. К двум часам всё это проявилось особенно остро — вялые люди, наевшиеся и накурившиеся, вели вялые разговоры ни о чём, лишь изредка заказывая закуски или минералку.

Бродский вдруг обнаружил, что появилось время ничего не делать, поэтому сразу же пошёл к бару.

— Привет, — сел он за стойку.

— Привет, — равнодушным тоном ответила Маргарита, протирающая пивную кружку полотенцем.

— Как ты? — спросил Павел.

— Нормально, — ответила барменша и пошла в другой конец барной стойки, где поставила кружку.

Но обратно она не вернулась. И Павел не понял.

Он ошалело посмотрел на неё, спокойно и как ни в чём не бывало беседующую с Юлией, официанткой.

Павел впал в ступор. Ситуация совершенно нетипичная и он сразу же начал пытаться найти ей объяснение.

Но Маргарита вновь направилась к нему и он чуть не издал вздох облегчения. Только вот она прошла мимо, видимо, чтобы обслужить севшего за стойку клиента. Павел повернулся на стуле и обнаружил, что там нет никакого клиента.

— Маргарита… — подал он голос.

— Да? — повернула она к нему равнодушный взгляд.

— Что происходит? — спросил крепко ошалевший от происходящего Бродский.

— А что происходит? — недоуменно искривила она левую бровь.

— Ты меня игноришь? — напрямую спросил Павел.

— А что ты ожидаешь? — спросила Маргарита.

Этот вопрос вновь погрузил его в полноценный ступор.

«А что я ожидаю?» — спросил себя Павел.

— М-м-м? — протянула барменша вопросительно.

В голове Павла начали стремительно прокручиваться воспоминания — как он держал её за талию и входил в неё, как они лежали после бурного окончания, потные и довольные…

— Ничего… — сумел выдавить он из себя и слез со стула, после чего почти что убежал в каморку кальянщиков.

Там он, сдерживая слёзы, подскочил к раковине и начал полоскать водой покрасневшее лицо.

— Всё путём, Пашкевич? — спросил Тимур, сооружавший «мантоварку».

— Да… — просипел Бродский.

— Судя по звуку, что-то не так, — вздохнул Кузьмин. — Давай, выкладывай. Уши ты уже нашёл.

— Не хочу говорить… — мотнул головой Павел.

— Чё ты как ломанушка ебаная? — спросил Тимур и положил ему руку на плечо. — Ты же мой кент — если что, поддержу, с двух сторон прикрою.

Павлу очень не хотелось бы изливать сейчас душу, потому что он чувствовал очень сильную обиду, но понимал, что обижаться не на что. Она ему ничего не должна и не обещала, но обида от этого понимания нисколько не уменьшалась.

Тем не менее, слова Тимура несли в себе поддержку, которая, несмотря на общее состояние эмоционального надрыва, были приятны Павлу.

— Пойдём, перекурим, — позвал его Кузьмин.

Они вышли на улицу со служебного входа.

— Ну, рассказывай, Пашкевич, — подкурил Тимур две сигареты и передал одну из них Павлу.

— Я… — начал тот, но сразу же нервно затянулся дрожащей сигаретой. — Я подошёл, а она…

Павел жалобно всхлипнул.

— Дай угадаю… — произнёс Тимур, понявший, что это законченная реплика. — Вчера у вас было горячее порево, а сегодня она тебя динамит так, будто вы вообще впервые видитесь?

— Да… — ответил Павел и снова всхлипнул.

— М-хм… — задумчиво хмыкнул Тимур и не менее задумчиво затянулся сигаретой. — М-хм…

А Бродский в этот момент испытывал пиковую фазу жалости к себе.

— Кажется, я понял, — произнёс вдруг Кузьмин. — Маргарита — это, всё-таки, Чёрная вдова, но наоборот.

— Что?.. — не понял его Павел и утёр выступившие из носа жидкие сопли.

— Короче, — Тимур затянулся и быстро выдохнул дым. — Я думал, что она из тех, кто планирует по-быстрому выскочить замуж за молодого паренька, чтобы упаковаться в материальном плане. Но тут другое.

— Да что другое⁈ — вдруг разозлился Павел.

— Полегче, паря! — поднял руки Тимур. — Я пытаюсь помочь тебе разобраться!

Бродский сразу же смутился и почувствовал вину.

— Извини… — произнёс он и вновь утёр новую порцию соплей.

— Да ладно, забей, я всё понимаю, — махнул рукой Тимур. — Короче… Ну, короче… Другое — то, что ей эти отношения нахуй не нужны. Ей нужно свежее нетронутое мяско. Ты, например, да…

— Типа, потрахаться на разок? — нахмурился Павел, который от своих слов вновь почувствовал, как на глаза наворачиваются слёзы.

— Ну, да, — кивнул Кузьмин, бросая окурок в чёрную урну с надетым на неё пакетом. — Я думаю… Я думаю, что Марго целочница.

— Что? — не понял его Павел.