— Без долбоёбов? — усмехнулся Кузьмин. — Это ты погорячился.

Тут во двор заехала полицейская патрульная машина.

— Кстати о долбоёбах… — прошептал Тимур.

Машина встала метрах в десяти от них. Полицейские не выходили, но было непонятно, чем они там занимаются.

Павел потушил недокуренную сигарету о борт урны и бросил в неё бычок.

Полицейские вышли из машины и сразу же направились к Павлу и Тимуру.

Бродский сразу понял, чем пахнет дело, поэтому щелчком отбросил от себя свёрнутый зип-лок с солью.

— Старший сержант Глебов, — козырнул им самый здоровый из этого дуэта.

— Рядовой Перепёлкин, — представился второй.

— Предъявите ваши документы, — потребовал старший сержант.

— А что случилось? — спросил Тимур.

— Поступила ориентировка — в этом районе было совершено ограбление, подозреваемые — двое молодых мужчин в чёрной одежде, — ответил Глебов. — Вас двое, вы молодые, оба в чёрном. Пройдёмте к машине.

— Да, конечно, без проблем, — кивнул Павел.

Они прошли к патрульной машине.

— Что запрещённое имеется? — поинтересовался старший сержант Глебов. — Колющее, режущее?

— Нет, — покачал головой Павел.

— Выкладывайте содержимое карманов на капот, — потребовал старший сержант.

— Телефон, бумажник… — начал перечислять Бродский, выкладывая на капот свои пожитки из карманов.

— Молча, — потребовал старший сержант.

Павел выложил на капот всё, что было при себе, а вот Тимур замешкался, но затем тоже начал выкладывать свои вещи.

— Разведите руки, — сказал Глебов. — Рядовой Перепёлкин — обыщи.

Патрульный подошёл к Павлу и начал хлопать его по карманам.

Старший сержант же дождался, пока Тимур выложит свои вещи, после чего уже собрался начать досмотр, но тут Тимур начал вести себя странно.

— Вы не имеете права! — воскликнул он. — У меня есть конституционные права! Предъявите ордер на обыск!

— Ты охуел? — спросил удивившийся старший сержант.

— Я всё ещё не вижу ордера! — заблажил Кузьмин. — Или хотя бы ваших документов!

В качестве контраргумента старший сержант привёл ему удар под дых. Тимур сложился вдвое, но что было дальше, Павел не досмотрел — ему в лицо прилетел прямой удар кулаком.

— Родной, Родной, это Глебов с Борта 4, — обратился старший сержант по рации. — Нужна помощь на Художников, 12, во дворе. Двое задержанных, один из них ведёт себя агрессивно, требуется подкрепление. Приём.

Рядовой Перепёлкин же продолжил пинать лежащего в грязи Павла.

— Ты что творишь, долбоёб⁈ — заорал Глебов и от души пнул Тимура берцем в живот. — Он что-то сожрал, сука!

— Долбоёб… — усмехнулся Перепёлкин, после чего пнул Павла по левому бедру. — Это наркоты, походу.

— Да, походу! — согласился с ним старший сержант. — Что за молодёжь пошла? Патлы отрастили, как у тёлок, и наркоту жрут…

Пребывая в состоянии прострации, вызванной страхом, адреналином и абсолютным непониманием происходящего, Павел даже не заметил, как подъехала вторая машина.

— О, Семёныч! — помахал Глебов вышедшему из второй патрульки полицейскому.

— Что тут у вас? — спросил этот Семёныч.

— Отойдём, — сказал старший сержант.

К месту действия подошли два новоприбывших полицейских, а Глебов с Семёнычем отошли. И два патрульных присоединились к Перепёлкину в деле запинывания Павла и Тимура.

— Кха! Да что я сделал⁈ — вопросил Тимур.

— Ебальник завали, — потребовал один из полицейских и пнул его в бок.

Их пинали чуть меньше минуты, а затем вернулись старший сержант с Семёнычем.

— Грузим к нам в тачку, — приказал старший сержант. — А потом поехали за мной.

Как мешок с картошкой, Бродского затолкали на заднее сидение патрульной машины, а по соседству усадили Кузьмина. Вслед за ними закинули их вещи из карманов.

«Ёбаный в рот, сейчас на освидетельствование в наркологию повезут…» — подумал Павел. — «Это же надо было так въебаться… На ровном месте…»

Тимур метался взглядом, как загнанный зверь.

— Ты… — начал Павел.

— Ебальниками хлопнули, — потребовал рядовой Перепёлкин, севший на переднее пассажирское сидение.

«Если квартиру начнут обыскивать, там на серьёзный срок веса…» — думал Павел, старающийся держать себя в руках. — «Но не должны — с хуя ли вообще? Вот тут-то точно нужен ордер, как в CSI: Место преступления. У нас же вроде так же? Или нет? Вроде так же. Значит, нас просто на учёт поставят в наркологии и всё. Главное, что вес скинул».

К его удивлению, они ехали не в сторону городской наркологии. Наоборот, полицейские повезли их в противоположную сторону, к выезду из города.

Машина остановилась на каком-то пустыре, где, вроде как, должна быть стройка, но тут всё заброшено очень давно.

— Вытаскивай этих нарков ебаных, — приказал старший сержант Глебов.

Спустя десяток секунд Павел вновь ощутил вкус грязи — рядовой Перепёлкин очень небрежно швырнул его на землю, после чего пнул по заднице. С Тимуром обошлись не лучше — старший сержант уронил его в мутную лужу.

— Надо наказать? — уточнил Семёныч.

— Наказать, бля, — кивнул Глебов. — Права у него, бля…

Тимур получил серию пинков в левый бок, а Павел очень болезненный удар в лицо.

— Э, молодой! — окликнул Глебов Перепёлкина. — Ты что творишь? По башке бить нельзя!

— Вас понял, — ответил рядовой и переключился на удары по туловищу и по ногам.

Закряхтела рация.

«Родной, Родной, это Борт 3», — раздалось из динамика. — «Массовая драка. Перекрёсток проспекта Просвещения и улицы Хошимина, у отеля Хошимина. Около 10 человек, конфликтует группа граждан. Необходима подмога».

«Борт 3, это Родной», — ответил диспетчер. — «Принято».

Старший сержант отошёл, а остальные не прервались даже на пару секунд — Павлу и Тимуру прилетало умело и выверенно.

«Борт 4 и Борт 7, это Родной», — раздалось из динамика рации Глебова.– «Разобрались?»

— А-а-а, сука… — произнёс старший сержант, после чего нажал на тангенту рации. — Да, всё чисто — просто молодёжь гуляла. Можем отправиться к Борту 3.

«Отправляйтесь по адресу перекрёсток проспекта Просвещения и улицы Хошимина, к отелю Хошимин», — приказал диспетчер. — «Как приняли?»

— Вас понял, — ответил Глебов, после чего повесил рацию на ремень. — Всё, сворачиваемся. А вы двое — потерялись отсюда на хуй.

Полицейские начали садиться в машины, а Павел и Тимур вскочили и сразу же дали дёру, на пиковом адреналине.

Остановились они только через километр с лишним, у какой-то заброшки.

— Фу-у-ух, бля-я-я-ядь… — протянул Тимур.

— Пиздец… — произнёс Павел и пощупал свой лоб. — Бля, надо лёд приложить…

— Ебать мы гэнгста! — воскликнул Кузьмин. — Нас только что сто вторые пиздили!

— Ты долбоёб… — произнёс Павел, доставая телефон. — Надо таксу заказать до тачки.

Он огляделся. Вокруг была заброшенная стройка.

— И где мы, блядь?

*7 мая 2018 года, г. Санкт-Петербург, квартира Тимура*

— Бля, мне надо в душ, — произнёс Павел, передавая пипетку Тимуру.

— Да-да, оке… — покивал тот. — Я тут покурю немного…

Бродский кивнул ему и пошёл в ванную.

Мысли о предложении от руководства судорожно метались по его голове — он испытывал тревогу и неуверенность.

Войдя в душевую кабину, он начал мыться.

Стоявшая на унитазе Bluetooth-колонка исполняла «Playboi Karti — Magnolia».

Под музыку у него думать не получалось, но он сделал это специально — хотелось абстрагироваться от тяжёлых мыслей.

Поплескавшись под потоками воды пятнадцать минут, Бродский вышел из душевой кабины и начал приводить себя в порядок — подстриг ногти, выщипал межбровное пространство и уложил волосы плойкой.

Он вышел из ванной, на ходу расчёсывая волосы.

— Ч… — выпучил он глаза, когда увидел, чем занимается Тимур.

А тот стоял у входной двери с ножом в левой руке, абсолютно голый, со стоящим членом, который он яростно сжимал и массировал правой рукой.