Для себя он сразу же решил, что квартирные и гаражные склады — это слишком ненадёжно, поэтому от них нужно будет избавиться.

Ну и перевозчиков тоже нужно будет перешерстить, потому что среди них есть явные употребляющие.

Павел вспомнил, что было объявление по шопу, о наборе перевозчиков — тогда был дефицит кадров, поэтому набирали из действующих курьеров. Он лично перенаправил двоих на повышение — тогда ему было всё равно, что это солевые торчки.

Теперь же нужно сделать так, чтобы эти неблагонадёжные покинули свои должности. На кону килограммы дури и было бы глупо доверять их торчкам.

«Ёбаные наркоманы…» — подумал Павел, вытаскивая из кармана пипетку с зажигалкой.

Через час с лишним, после внимательного изучения документации, Бродский понял суть своей новой работы и сразу же приступил к ней — до вечера организовал отправку груза из Великого Новгорода в Тверь.

На завтра у него поиск новых складов, а также новых перевозчиков. Желающих поработать за большие деньги всегда полно, поэтому Павел был уверен, что удастся набрать штат перевозчиков без каких-либо пристрастий, кроме одного — любви к деньгам.

*20 декабря 2018 года, г. Санкт-Петербург, квартира Павла*

— Алло? — ответил Павел на звонок.

— Привет, Паш, — услышал он голос Алины Киреевой. — Как у тебя дела?

— Привет, Алин, — приветствовал он её. — Нормально. У тебя как?

— Да тоже ничего, — ответила Алина. — А ты…

— Пашкевич!!! — заорал в трубку Тимур.

«Твою мать…» — поморщился Павел.

— Ты что, забыл обо мне⁈ — вопросил Тимур. — С глаз долой, из сердца вон⁈

— Не забыл я о тебе… — пробурчал Бродский. — Чего звоните?

— Да давно не слышались, вообще-то! — ответил Кузьмин. — Может, хоть встретишься и пиво выпьешь со старым другом?

Павел посмотрел на часы. Время есть — на сегодня рабочий день окончен.

— Можно, — произнёс он. — Где?

— В БэБэ, — назвал место Тимур. — Через полчаса там буду.

В «Балтийском бочонке» Павел больше никогда не был, с той самой встречи там с Тимуром.

— А Алина? — уточнил Павел.

— У неё тут какие-то свои движения намечены, — ответил на это Кузьмин. — Давай посидим, как мужики — без баб-с?

— Ладно, — вздохнул Бродский. — Буду там через полчаса.

Он собрался, прихорошился, не забыв покурить соли перед выходом, и поехал в «Балтийский бочонок».

На месте его уже ждал Тимур, сидящий в своей машине.

— Ебать, это же Мерс! — воскликнул он. — Здорова, Пашкевич!

Павел пожал ему руку.

— Привет, — сказал он.

— А чё как не родной⁈ — возмутился Тимур. — Айда внутрь, а то тут холодно!

Судя по расширенным зрачкам и лёгкому запаху, Кузьмин неслабо накурился марихуаной.

В баре они заняли VIP-кабинку, которую Тимур заблаговременно забронировал.

— Рассказывай! — сказал он, когда принесли пиво и чечил.

— Да особо нечего рассказывать, — пожал плечами Павел. — Работаю в цветочном бизнесе…

— Чиво, бля⁈ — выпучил глаза Тимур. — На мерс себе на розочках накопил?

— Кредитнулся, — пожал плечами Павел. — С бизнесом это вообще не проблема.

— А-а-а, — протянул Кузьмин. — А у меня бизнес сам знаешь какой. И он процветает! Но ты, значит, ушёл из темы?

— Да, — кивнул Бродский. — С тех денег, что мы поделили я цветочный открыл, а остаток на Мерс первоначальным взносом пустил.

Всё это было галимой ложью, но уж с кем-кем, а с Тимуром он подробностями своей настоящей работы делиться не будет. Былого доверия больше нет и быть не может.

— Ну, это звучит как-то кисло, — произнёс Кузьмин. — А я штат расширил — теперь у меня десять ходоков. Всё анонимно, чисто, технично, чётко — никто никого не знает, а я кто-то вроде куратора. Сам не бегаю давно никуда — слишком большим человеком стал для такой мелочи.

— Я бы посоветовал тебе завязывать с таким, но не буду — не послушаешь, — вздохнул Бродский.

— Я даже больше скажу, точнее, предложу — го ко мне в долю! — заулыбался Тимур. — Чтоб ты знал, у меня до пятидесяти косарей в день доходит чистоганом! И я даже жопу для этого лишний раз не поднимаю!

— Рад за тебя, — произнёс Павел. — Но я стараюсь держаться от всего этого подальше. Это слишком рискованно.

— В тебе снова проснулся маменькин ссыкунишка, из-за которого у нас всё рухнуло? — криво усмехнулся Тимур. — Я, кстати, недавно новое слово узнал — дуумвират. У нас был дуумвират Кузьмина-Бродского, но он рухнул по причине внутренних противоречий. Точнее — по причине «маленькое ссыкло Бродский».

— Да иди ты, — отмахнулся от него Павел, после чего начал вставать из-за стола. — Ладно, было весело с тобой посидеть…

— Ну, куда ты? — поморщился Тимур. — Я же шучу!

— Мне эта тема не интересна, — отрезал Павел. — Заниматься такой сомнительной хуйнёй я не буду. И предупрежу тебя, что до добра это не доведёт — слишком много палева.

— Это система ниппель… — начал Кузьмин.

— Неинтересно, — перебил его Бродский.

— А, ну и хуй с тобой, Пашкевич, — сказал Тимур и приложился к кружке с пивом. — А дома как?

— Нормально, — ответил Павел. — У тебя?

— Да хуй его знает, — махнул рукой Кузьмин. — Я с близкими уже давно не общаюсь. А с Анькой отношения как?

— Нормально, — ответил Павел. — Встречаемся.

— Ну, это мазя, — усмехнулся Тимур. — Пей пиво и кушай чечил — я угощаю. Знаю ведь, что у малого бизнеса у нас дела не очень, хе-хе-хе!

*19 января 2019 года, г. Санкт-Петербург, отель «Grand Hotel Europe»*

Павел вставил член в задницу Анастасии, после чего положил ей на спину свой смартфон. Под стоны элитной проститутки он листал записи разных пабликов, на которые он подписан.

— Тебе всё нравится? — со стоном спросила Анастасия.

— Да-да, — отмахнулся от неё Бродский.

Отношения с Анной у него нормальные, но ему хочется большего — того, чего Анна не хочет ему давать. Например, Анастасия, за дополнительную плату, отлично принимает в задницу, а приём в рот у неё входит в стандартный пакет услуг.

Поэтому Павел периодически зависает в отелях — с Анастасиями, Юлиями, Алисами и прочими «девушками с низкой социальной ответственностью».

Когда Анастасия вновь переключилась на орал, Павел перехватил смартфон и продолжил листать записи. И среди них он обнаружил видеозапись от Николая Викторовича.

Видео началось с того, что НикВик сидел за обшарпанным столом, на фоне был знакомый зал с ободранными обоями — Павел узнал его квартиру.

Сам Николай Викторович был в классическом сером пиджаке, в белой рубашке, а на шее его был умело повязан красный галстук.

— Это было весело, ребята, — начал он. — Но время пришло, дорогие мои — я ухожу. Это моё прощальное видео, больше никаких постов и записей не будет, потому что я ухожу.

От избытка эмоций он дёрганным движением поправил галстук.

— Не забывайте меня, друзья, — продолжил НикВик. — Знаете, я хотел бы извиниться перед всеми вами за всё. И помните, ребята: всегда, я ещё раз повторю, всегда, следите за палевом в оба глаза!

На фоне раздалось шуршание каких-то пакетов и мычание.

— Гоша, блядь! — поморщился НикВик. — Я тут видео, вообще-то, снимаю!

Вероятно, Гошу одолевал жестокий мык, так как он появился в кадре и начал активно жестикулировать и мычать.

— Сука, твою мать… — процедил НикВик. — Я так и знал, что мусора! Это они! Ребята, дорогие мои, вот и пришёл мой последний час! Не поминайте лихом!

На этом видеозапись прервалась, оставив Павла в недоумении.

— Мне продолжать? — спросила Анастасия, отстранившись от его члена.

— Продолжай, — кивнул ей Бродский.

Видео от НикВика было очень странным, но, в принципе, в его амплуа — крыша у него течёт давно и основательно.

Пожав плечами, Павел продолжил трахать Анастасию, а через час с лишним поехал домой, предварительно тщательно отмывшись в душе.